– Странное дело, – покачала головой девушка. – Еще вчера ты был простым солдатом, а теперь у тебя общие дела с фабрикантами. – Дай срок, и ты будешь женой фабриканта. – Что-то новенькое. Будищев стал строить планы! – Ты просто меня плохо знаешь. Я всегда стараюсь все планировать заранее, и лишь потом действовать. – И получается? – Да, – улыбнулся ей Дмитрий, но, наткнувшись на серьезный взгляд свой избранницы, добавил серьезным тоном: – Правда, никогда так, как я планировал, но получается. – Ну что, барин, прикажете дальше ехать, или как? – развернулся к ним потерявший терпение извозчик. – Сейчас, любезный, – отозвался Будищев и повернулся к своей спутнице: – Так что ты решила? – Идем, – кивнула она. Потенциальный фабрикант расплатился с извозчиком и, выскочив на тротуар, помог невесте сойти. Увешанный медалями швейцар распахнул перед ними дверь в парадное, и они торжественно проследовали внутрь здания. Оставалось подняться по отделанной мрамором лестнице и нажать на кнопку новомодного электрического звонка. Открывшая им дверь горничная напустила на себя постный вид и пошла доложить хозяевам о визите гостей. – Что это с ней? – тихонько спросила девушка. – Не обращай внимания, она вообще странная, – отмахнулся Дмитрий. – Пойдем, я тебя со всеми познакомлю. Барановские встретили их радушно, по крайней мере – Владимир Степанович. Паулина Антоновна была несколько сдержаннее в проявлении своих чувств, зато дети – Володя и Машенька – не скрывали своей радости. В особенности мальчик, которому Будищев недавно подарил электрический фонарик, чем поднял его авторитет среди друзей на невиданную высоту. Светил он, правда, так себе. Но ведь ни у кого другого вообще не было ничего подобного! – Позвольте представить вам, господа, мою невесту – Гедвигу Генриховну, пока еще Берг! – немного шутливо начал церемонию представления Дмитрий. – Весьма польщен, – поклонился инженер. – Мой компаньон, вообще, полон сюрпризов, но этот, по крайней мере, приятный. – Благодарю, – смущенно отозвалась Геся. – Я тоже очень рада. Дмитрий много рассказывал мне о вас и вашей семье. – Не тушуйтесь вы так, – мягко улыбнулась госпожа Барановская. – Мы вовсе не кусаемся. К тому же мы очень надеемся, что общение с вами благотворно повлияет на Дмитрия Николаевича. Последние слова она произнесла с нажимом, пристально глядя Будищеву прямо в глаза. – Увы, я не столь оптимистична на этот счет, – звонким голосом отозвалась девушка, вызвав всеобщий смех. – Но буду стараться! – Ну что, брат, попал, как кур в ощип! – еще сильнее захохотал после этих слов Владимир Степанович. – Беда с женщинами, а без них совсем никак, – философски отозвался Дмитрий, добавив еще веселья присутствующим. – Кстати, а ведь у меня для вас тоже сюрприз! Причем, насколько я понимаю, весьма приятный. – Лучше наличными, – пошутил в ответ бывший унтер, затем хотел еще что-то добавить, но застыл, как громом пораженный. В гостиную из соседней комнаты, сильно хромая, вошел молодой человек в потертом костюме и с георгиевской ленточкой в петлице. В руках у него был тяжелый костыль, на который он опирался при ходьбе. – Здравствуйте, – смущенно улыбнулся он. – Не так-то легко, оказалось, найти вас. – Алешенька! – первой опомнилась Геся. – Боже мой, откуда вы взялись? – Из Рыбинска. Честно говоря, я тоже не ожидал вас увидеть. Особенно в таком качестве. Но в любом случае я очень рад за вас! Последние слова он едва договорил, поскольку пришедший в себя Дмитрий бросился обнимать своего однополчанина. – Лиховцев! Бродяга! Живой! – Пока еще да, – сдавленным голосом отозвался тот, – но если ты – медведь эдакий – меня не отпустишь, может случиться всякое! – Блин, а я тебя не нашел тогда. – Так уж получилось. Я после демобилизации ослаб очень, и матушка, по совету врачей, настояла на поездке в Пятигорск. Но надо сказать, что Кавказские воды и впрямь весьма целебны. Во всяком случае, мне они помогли. – Я так понимаю, с невестой своего друга вы тоже знакомы? – немного недоуменно спросила Паулина Антоновна, когда страсти немного улеглись. – Ну конечно! – воскликнул Алексей. – Это же Геся, наш добрый и светлый ангел! Своей жизнью я обязан двум людям; Дмитрию, который отстреливался от башибузуков, пока товарищи тащили меня раненого с поля боя; и Гесе, самоотверженно выхаживавшей меня в госпитале. – Вы были на войне? – повернулась к девушке Барановская. – Да, – просто ответила та. – Именно там мы все и познакомились. – Какая невероятная история. Право же, как в романе! – В жизни и не такое случается, – пожал плечами Дмитрий. – Кстати, а чем это так вкусно пахнет? – Прошу к столу, – вспомнила о своих обязанностях хозяйка, и все дружно отправились в столовую. Обед прошел весело. Будищев много шутил, рассказывал разные небылицы о войне в Болгарии. Присутствующие смеялись, и даже Паулина Антоновна немного оттаяла. Наконец, дамы решили, что им нужно припудрить носики, а у мужчин, как водится, начались серьезные разговоры. – Какие новости в Рыбинске? – поинтересовался Дмитрий, разливая водку по рюмкам. – Кое-что есть, – загадочно улыбаясь, ответил Алексей. – Я, собственно, для того тебя и искал. – Да ладно! – Представь себе. Кстати, это оказалось не таким простым делом. В Кинешме в запасном батальоне тебя потеряли. В твоей родной деревне… – Нашел, блин, родину! – хмыкнул Будищев. – Давайте лучше выпьем. – Охотно! А за что? – Помянем наших, что не вернулись. Особенно Николашу, пока Гедвига Генриховна не слышит. Мужчины встали и, не чокаясь, выпили за упокой души храбрых воинов, сложивших головы за освобождение Балкан. – Так вот, – продолжил Лиховцев. – В деревне Будищево все вообще делали вид, что никогда о тебе не слышали. И только одна молодая крестьянка сказала, что тебя забрала полиция. Кстати, за что? – А Машка тебе не рассказала? – Машка? Да, кажется, ее так звали. Нет, она быстро убежала, и я совершенно не успел ее расспросить. Но рыбинский полицмейстер – Фогель, если не ошибаюсь, – рассказал мне о визите Владимира Степановича и о том, что тот увез тебя в Петербург. – И ты рванул следом. – Ну а что мне оставалось? Пришлось. Ну, а приехав, я отправился прямиком на завод, принадлежащий Владимиру Степановичу, благо его местоположение всем известно. – Ну, а я, узнав, в чем дело, – подхватил Барановский, – предложил Алексею Петровичу свое гостеприимство. – Не вижу повода не выпить, – ухмыльнулся Будищев. – Подожди, – остановил его Лиховцев, – давай сначала о деле. – Ну, давай. – Как ты, вероятно, знаешь, у Николая Павловича Блудова было два сына. Ну, не считая… – Угу. Было у отца три сына – два умных, а третий в Болховском полку служил! – Не ерничай. Так вот, один из них – ротмистр Блудов Николай Николаевич – совсем недавно погиб в Туркестане. Шальную пулю словил при набеге текинцев. – Бывает. – А его младший брат – коллежский асессор Блудов Павел Николаевич – и того раньше Богу душу отдал! – Этот-то чью пулю словил? – Нет, он умер своей смертью, а о причинах, прошу покорно меня простить, я так и не дознался. – Ну, хорошо, а ко мне это все каким боком? – А вот тут и начинается самое интересное! Оказывается, покойный Николай Павлович упомянул тебя и твою матушку в завещании. – Что, правда? – Разумеется, правда. – И много покойный родитель отписал байстрюку и опозоренной им девке?