– А мне… – А ты на ней еще не женился, так что помалкивай. – Я готова, – подала голос девушка. Курточка и штаны, снятые с Сурмина, были ей почти впору, фуражка немного слезала на глаза, но это сейчас даже было к лучшему. Ботинки на ногах откровенно болтались, и вообще, маскарад был так себе, но ничего лучшего сейчас найти было нельзя. На их счастье, в этот момент в больницу за какой-то служебной надобностью приехал жандармский офицер. Строгий привратник вздумал было и его не пустить, но суровый штабс-капитан в ответ так застращал старика арестом, что тот, и думать забыв про пропускной режим, сам повел его к начальству. Воспользовавшись этой суматохой, Дмитрий, Семка и переодетая в мужской наряд Стеша покинули негостеприимное богоугодное заведение. – Извольте сюда, ваше благородие, – поклонился офицеру привратник. – Тут господин Вернер должны быть. Жандарм, скривившись, легонько постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел внутрь, но только лишь для того, чтобы через секунду выскочить оттуда как ошпаренный. – Это что за, мать вашу так, бардак там творится? – изумленно воскликнул он. – Не могу знать, ваше благородие! – четко отрапортовал старик и осторожно заглянул в комнату. Открывшаяся его взору картина была настолько фантастична, что привратник в недоумении протер глаза, однако наваждение и не думало проходить. Петр Карлович в расстегнутом мундире лежал на софе и, казалось, спал, а рядом с ним сидел на корточках абсолютно голый Сурмин и, бессмысленно улыбаясь, пускал пузыри. – Всякого повидал, но такого! – покачал головой Вельбицкий. – Должно, нечистая сила, – сокрушенно вздохнул старик. Только что отпустившая очередную клиентку Анна Виртанен собиралась было вернуться к работе, когда раздался требовательный стук в ее дверь. Сначала она подумала, что это опять заявилась мадам Ряполова, отчего-то боявшаяся звонить в новомодные электрические звонки, на затем вспомнила, что батареи давно пора было поменять, а Дмитрий и Семка в последнее время были чем-то слишком заняты. К тому же вряд ли гадалка стала бы стучать так громко и требовательно. В общем, хочешь не хочешь, а пришлось идти открывать. – Дмитрий, вы? – удивилась она, увидев Будищева. – Можно нам войти? – ответил он вместо приветствия и, посторонившись, пропустил какого-то молодого человека, а вслед за ним Семена. – Да, конечно, – удивленно отозвалась Анна. – Что это у тебя звонок молчит? – Спроси у своего ученика, когда он собирается поменять элементы? – Понятно. Виноваты – исправимся. – А кто этот ваш друг? – Не узнала? – хмуро усмехнулся Дмитрий. – Господи! Стеша?! Переодетая в мужское платье девушка вместо ответа часто закивала. – Приютишь? – спросил Будищев. – Конечно. Но что случилось? – Да вот, из лечебницы пришлось срочно забирать. Не спрашивай почему, а то я материться начну при детях. – Что вообще была за идея отправить ее в госпиталь? – Ну, ты же знаешь, в каком она была состоянии. – И что, сразу в бедлам? – Аннушка, пожалуйста, не надо сейчас! – Если бы ты хоть немного думал, прежде чем делать, этого бы не случилось! А если своего ума не хватает, то посоветуйся с другими. – В следующий раз обязательно так и сделаю. А сейчас помоги бедной девочке. – Почему вы не отвезли меня домой? – тихо спросила Стеша, не обращая внимания на их перепалку. – Погоди, милая, – тут же переключилась на нее портниха. – Сейчас ты немного отдохнешь, а потом поедем к тебе домой. – А как же батюшка? Ведь он скоро с работы придет… – Опять, – помрачнел Дмитрий. – Батюшка, – беспокойно продолжала девушка. – Где батюшка? Он же… Его же… Видимо, вспомнив, что случилось, она всхлипнула и зажала рот руками. Расстроенная Анна обняла ее и попыталась успокоить, но сделала только хуже. Та начала вырываться, из глаз ее покатились слезы, и казалось, что эту истерику не остановить. Но тут в дело неожиданно вмешался молчавший до сих пор Семен. Бросившись вперед, схватил Стешу за руки и, глядя ей в глаза, начал быстро повторять: – Нет его, слышишь?! Нет адмирала! Совсем нет! Умер он! Вот! Та сначала будто не понимала, о чем ей говорят, но скоро ему удалось достучаться до ее разума, и истерика, как по мановению волшебной палочки, прекратилась. – Что? – запинаясь, спросила она. – Все хорошо, Стешенька. Нет его больше. Теперь все хорошо, все ладно будет! – Правда? – Правда! – Фух, – выдохнул Будищев. – Семка, психиатр доморощенный, ты меня до кондрашки так доведешь. – О чем это он говорит? – настороженно поинтересовалась Анна. – Я тебе потом объясню, – попытался выкрутиться Дмитрий, но портниха не дала ему ни единого шанса. – Нет, вы сделаете это немедленно, просто в соседней комнате! Делать было нечего, пришлось плестись вслед за ней, проклиная про себя болтливость ученика. Впрочем, Анна была женщиной неглупой и, очевидно, и так догадывалась о многих вещах. Просто до сих пор они ее мало касались, а вот теперь настала пора расставить точки над i. – Мальчик говорил о покушении на великого князя Алексея? – напрямик спросила она. – Скорее, о его безвременной кончине, – не стал юлить Будищев. – Это его экипаж сбил Стешу? – Более того, он сам им правил. – Вы как-то причастны к этому? – Кто – мы? И к чему причастны? – Перестань! Ты прекрасно понял, что я имею в виду. – Никоим образом. Великого князя убил студент по имени Григорий Назимов. Во всяком случае, именно его схватили с револьвером неподалеку от места происшествия. – Ты с ним знаком? – Близко – нет, просто видел пару раз. – Тогда откуда ты все это знаешь? – Так случилось. – Сюда могут прийти жандармы? – Могут. Но доказательств у них никаких. – Кому это интересно в России?! – Не бойся. Если что, говори: «Знать не знаю, ведать не ведаю!» Тем более что это правда. – Ну, ладно. Тут ничего уже не изменишь. Что будет с девочкой? – Не знаю, – помрачнел Будищев. – Надо увезти ее в какое-то тихое место. Глядишь, и поправится. Время все лечит. – Как тебе вообще в голову пришла такая дикая мысль, как упрятать ее в бедлам? Ты что, не знал, что там творится? – Знал, конечно. Просто обычно изгаляются над теми, за кого некому заступиться. Над сиротами, одинокими или простыми людьми, которые и не подумают жаловаться. А тут целая графиня попросила девочку пристроить. Кто же знал, что там такой беспредел творится.