– Охренеть! – А куды деваться? Ладно, вы если желаете, побудьте тута, а у меня дел по горло. – Подожди, любезный, а нельзя ли чаю горячего организовать? – Отчего же нельзя, пожалуйте пятачок, так я мигом! Вы не подумайте чего, это не мне одному. – Держи. – Сей секунд! – Ну что, Сема, – вздохнул Дмитрий. – Доставай гостинцы. Надеюсь, не все слопал, пока меня ждал? – Грех вам такое говорить! – даже обиделся мальчишка. – Нешто я совсем без понятия? – Ладно-ладно! – одними глазами улыбнулся в ответ Будищев. – Стешенька, возьми конфетку, она сладкая, – протянул лакомство девушке Семка. Но та лишь сильнее сжала руки на коленях, так что побелели пальцы, и не тронулась с места. Парень, сгорая от жалости, попытался вложить ей сладость в руку, но неожиданно вскрикнул и отшатнулся. – Ой! Что это? Дмитрий удивленно посмотрел туда, куда показывал Семен, и едва не выругался. На теле девушки сквозь ворот на грубой рубашке был отчетливо виден синяк. – А вот и чай поспел, – прогудел вернувшийся в палату санитар, устанавливая на стол чайник и пару чашек. – Извольте, господа… – Послушай, человече, – почти ласково спросил его Будищев, – а что это за отметина у вашей пациентки? – Дык, всяко бывает, – развел тот руками, но затем, очевидно, что-то поняв по взгляду бывшего унтера, сразу стал серьезным. – Вот что я скажу вам, господин хороший. Уж коли вы за девицу эту печетесь, так и заберите отсюдова от греха! – От какого греха? – От того самого, покуда ничего еще не приключилось! – Ты что хочешь этим сказать? – Ничего я говорить не хочу, и так уже много языком натрепал, а мне тут еще служить! – Заберите меня, – так же тихо прошептала девушка и зарылась лицом в колени. – Твою дивизию, – сокрушенно покачал головой Будищев. – Хотелось как лучше, а получилось как всегда! – Что делать-то будем? – тихо спросил Семка. – Чай пока пейте, – отозвался наставник. – А меня пока этот добрый человек к главврачу проводит. – Нету их сегодни. – А тот хмырь, что разрешил нам посещение? – Так то дежурный сегодняшний, их благородие Вернер Петр Карлович. – Ну что ты будешь делать, куда ни плюнь, то благородие, то превосходительство. Некого и на хрен послать! – Это верно, – ухмыльнулся санитар. – Чего же не проводить, провожу. Только вы не очень-то шумите с ним, а то враз в соседней палате окажетесь. Тут всяких видали. – Не знаю, про что ты говоришь, милейший, а я человек тихий и богобоязненный, – ответил ему Будищев и ловким движением достал из кармана рублевую ассигнацию. – Только найди себе дело где-нибудь в дальнем конце вашего богоугодного заведения, пока я толковать с этим самым благородием буду. – Это можно, – усмехнулся в бороду медработник. Дверь в ординаторскую, или как там называлось это помещение, отворилась с противным скрипом, и Дмитрий снова оказался перед Вернером. В первый раз он не стал его рассматривать, будучи занят своими мыслями, но теперь в глаза ему сразу бросились расширенные зрачки, вялые движения и не слишком чистый крахмальный воротничок дежурного эскулапа. – Что вам угодно? – тусклым голосом с легким немецким акцентом спросил тот у вошедшего. – Мне угодно забрать отсюда Степаниду Филиппову. Извольте немедленно составить необходимые документы. – На каком основании? – А вы что, записку ее сиятельства невнимательно прочитали? – Графиня Блудова, конечно, важная персона, но не врач, чтобы решать, кто нуждается в лечении, а кто нет. К тому же, насколько я помню, там не было ни слова о том, что вы можете забрать пациентку. Вам лишь разрешалось беспрепятственное посещение… Дмитрий с сомнением посмотрел на чиновника в мундире медика. Первоначально, направляясь сюда, он рассчитывал припугнуть доктора именем тетушки, но, похоже, того сейчас было этим не пронять. Оставалось действовать силовыми методами, но последствия в случае неудачи могли быть катастрофическими. Его размышления прервал осторожный стук в дверь, после чего она открылась, и в получившуюся щель просунулся невзрачный молодой человек с бегающими глазками. – Позвольте, Петр Карлович? – Что вам еще, Сурмин? – недовольно отозвался Вернер. – Да у меня тут деликатное дело-с, – заюлил тот, глядя на Будищева. – Не смею более вас задерживать, – легко кивнул в сторону Дмитрия правильно понявший посетителя врач. – И передайте ее сиятельству, что если ей так угодно, то на ближайшем консилиуме мы рассмотрим возможность выписки этой, как ее… Степаниды Филипповой. – Как Филипповой? – переполошился вошедший. – Ее совершенно нельзя выписывать! Она не в том состоянии… – Замолчите, Сурмин, – поморщился доктор. – Откуда вы можете это знать, ведь вы же не врач, а только фельдшер. Причем не из лучших! – На клубничку потянуло? – участливо спросил у молодого человека Будищев. – Простите, я вас не понимаю, – пролепетал тот, пряча взгляд, но договорить не успел, поскольку кулак бывшего унтера выбил у него из легких весь воздух. – Что вы себе позволяете?! – на секунду вышел из состояния апатии Вернер, но тут же стих, с испугом глядя на наставленный на него револьвер. – Господин доктор, – бесстрастным голосом заявил Дмитрий, – извольте отдать мне документы Филипповой. – Вы не сможете отсюда выйти, – попытался возразить тот. – По крайней мере, с ней. – Может, и так, – не стал спорить Будищев. – Но начнется разбирательство, в течение которого непременно всплывет то, что этот ублюдок с крысиным лицом насилует пациенток, а вы его покрываете. Он, вероятнее всего, пойдет на каторгу, а вы, может, еще и выкрутитесь. Ну а что, в Туркестане тоже врачи нужны! – Это правда? – вопросительно посмотрел на фельдшера Вернер. – Не было ничего! – захрипел тот, пытаясь привстать с немытого пола. – Петр Карлович, как на духу, не было у меня с ней ничего! Врет она. Ей-богу врет! Ну, разве шутейно раз хлопнул по заду, а она кусаться, зараза! – Какая мерзость! – скривился немец. – Но все равно я не смогу выписать пациентку. Однако твердо обещаю, что этот негодяй более пальцем не прикоснется… – Доктор, чем вы ужалились? – прервал его Дмитрий. – В каком смысле? – Что вы приняли – морфин, кокаин, или просто водки жахнули? – Кокаин, – недоуменно пожал тот плечами. – Это такое средство для улучшения мыслительной деятельности[75]. – Я знаю. И вам срочно нужно добавить, а то вы совсем тормозите! – Вы думаете? – Выбирайте, дурь в ноздрю – или свинец в голову? – Доннерветтер![76] Через несколько минут Будищев снова появился в палате Стеши и бросил ей сверток с одеждой. – Держи. – Что это? – испуганно спросила девушка. – Твой новый наряд. Одевайся скорее. – А почему одежа мужская? – недоуменно спросил Семка. – Потому что матриархат еще не построили, – непонятно ответил Дмитрий. – И вообще, отвернись, не видишь, стесняется девчонка. – Сам чего смотришь! – смущенно буркнул покрасневший до корней волос мальчишка. – Поумничай еще! – усмехнулся наставник, но тоже отвернулся. – Мне Стеша, может быть, как сестра.