– Как вам, вероятно, известно, даму, находившуюся в коляске с его высочеством, увезли в совершенно расстроенных чувствах. Можно даже сказать – в истерике. Поэтому опросить ее сразу не удалось, а теперь это, сами понимаете, не самое простое дело. – Хм. Даму! – саркастически усмехнулся генерал. – Ну, ничего. Я полагаю, государь против такого допроса не будет, а посему готовьтесь. Никуда графиня Богарнэ от нас не денется. Только не забудьте о сугубой деликатности. – Разумеется, ваше превосходительство! – Прекрасно! И попрошу вас не затягивать со следственными действиями. Обо всем важном немедля докладывать мне, а более никому! Слышите? – Так точно! – Ступайте. Домой Геся вернулась в приподнятом настроении. Легкий завтрак у Шульца с нежнейшими булочками и сладким кофе, полученное от Дмитрия предложение – все это было так хорошо, что даже и представить себе было невозможно. Приветливо улыбаясь всем, от соседей до дворника, она быстро добралась до квартиры и с удовольствием нажала кнопку звонка. У нее, разумеется, был ключ, но девушка не смогла отказать себе в удовольствии воспользоваться подарком Будищева. – Наконец-то вы пришли, – обеспокоенно сказала открывшая дверь кухарка. – Я уж бог знает что думать начала. – Что случилось? – насторожилась модистка. – Ипполит Сергеевич пожаловали с самого утра. Сердитый – страсть, а чего злобятся, не говорят-с! – Один? – Нет, с курсисткой, – презрительно скривилась женщина, неодобрительно относившаяся к Искре – из-за ее строгости и небрежной одежды. – Здравствуйте, – лучезарно улыбнувшись, поприветствовала Геся своих гостей. – Давно вы меня не навещали. – Вы тоже теперь не часто бываете дома, – фыркнул в ответ Крашенинников. – Здравствуй, Гедвига, – ровно ответила ей Искра, не обращая внимания грубость своего спутника. – Нам с тобой нужно очень серьезно поговорить. – Я слушаю вас. – Позвольте осведомиться, сударыня, где вы ночевали? – еле сдерживая ярость, начал адвокат. – А вам какое дело? Кажется, вы мне не муж! – Ах вот вы как теперь заговорили… – Уж не ревнуете ли вы? А прежде, помнится, называли это мещанством. – Так значит, я не ошибся и Будищев – ваш любовник?! – Ошиблись, причем как всегда. Он – мой жених. – Что?! – Что слышали! Дмитрий сделал мне предложение, и я с радостью приняла его. – Много чести для такой дряни, как вы, – мадемуазель Берг, или как вас там… – Ипполит, возьмите себя в руки, – тихо, но вместе с тем твердо прервала своего товарища Искра, затем обернулась к модистке: – Разумеется, вы, Гедвига, – свободная женщина и не должны давать нам отчет в своих сердечных делах. Но также вы – член нашей организации, и у вас есть известные обязательства перед нами. И потому мы крайне обеспокоены… – Моим выбором? – Да. Можно сказать и так. Стань вашим избранником любой другой человек, я бы первая стала на вашу сторону, но этот Будищев… Я считаю, Ипполит совершенно прав на его счет, он может быть опасен для нас! – И чем же? Уж не думаете ли вы, что он может быть связан с жандармами? – Кто знает, Гедвига, кто знает. Такой человек способен на многое, в том числе и на любую низость! – И поэтому вы организовали слежку, к которой не постеснялись привлечь даже Аркашу?! – Простите, я вас не понимаю! – Не делайте недоуменное лицо, – зло рассмеялась ей в лицо Геся. – Вот уже неделю за нами по пятам, неумело прячась при этом, ходят люди, которых я искренне считала своими товарищами. – Ты что-нибудь знаешь об этом? – обеспокоенно спросила Искра, обернувшись к Крашенинникову. – Нет, – покачал тот головой, – но это многое бы объяснило. – Что ты имеешь в виду? – В последнее время Григорий и его друзья очень странно себя вели. Я даже хотел поговорить с ним, но не успел. – Святая невинность! – не удержалась от восклицания модистка. – Можешь думать что хочешь, – отмахнулся Ипполит. – А тут и думать нечего… – Помолчи! – бесцеремонно прервал ее адвокат. – Мы говорим не о них, а о тебе. Ты помнишь, в какой дыре я тебя нашел? И чем ты отплатила мне? Чем ты лучше любой продажной девки из грошового борделя? – Замолчите! – задохнулась от возмущения девушка. – Вы не смеете говорить мне такие вещи. Да, я работала день и ночь в этом мерзком городишке, обшивая чванливых купчих и их перезрелых дочек, но никто не смеет упрекнуть меня в том, что я делала что-то постыдное. По крайней мере, до встречи с вами. И если я и была любовницей, то только вашей, но теперь это, слава богу, в прошлом. А теперь убирайтесь отсюда, я не хочу вас более видеть! – А вы не забыли, что это я плачу за эту квартиру? Так что убираться придется вам, – милочка! – Что?! Да я лишней минуты не останусь здесь… – Замолчите! Вы! Оба!!! – почти закричала не выдержавшая их препирательств Искра. – Я не желаю присутствовать при подобных сценах и ухожу. Вы, Ипполит, пойдете со мной. У нас есть более насущные дела, чем это. – Да, вы правы, – пошел на попятный Крашенинников. – Мне очень жаль, что это произошло у вас на глазах, но сами понимаете, в подобных обстоятельствах я не мог… – Мне нет дела до ваших обстоятельств. Нам нужно идти. Из-за последних событий может возникнуть много проблем. – Простите, – неожиданно для самой себя спросила Геся. – Вы, верно, говорите о покушении на великого князя? – Вы тоже слышали? Только не о покушении, а убийстве. – А где оно произошло? – На Мойке, а что? – Нет, ничего, – помотала головой девушка и задумалась. – Теперь мы уходим, но позже вернемся к этому разговору. Едва за нежданными и не слишком приятными гостями закрылась дверь, взволнованная кухарка оказалась перед хозяйкой. – Как же это теперь, барышня, неужто уходите? – Подслушивала? – грустно усмехнулась модистка. – Впрочем, оно и к лучшему. Ничего не надо объяснять. – А куда? – Так ведь слышала, наверное. Замуж я выхожу. – И слава богу! Барышня вы хорошая, добрая, должно и вам в жизни счастье улыбнуться. Совет да любовь. Жалко только место терять. Еле-еле нашла, а теперь Ипполит Сергеевич как пить дать рассчитает. – Я бы предложила тебе пойти со мной, только еще сама не знаю, где мы будем жить и как. – Известное дело, – вздохнула кухарка. – Мужики они с нашей сестрой завсегда так, поманят, а мы уж и готовы на край света босиком. До чего же народ бессовестный – страсть! – Ты не ругаешь меня? – Да боже упаси! Оно же ясно было, что Ипполит Сергеевич на вас не женится, а другой после него может и не позариться. Так что коли зовут, так и рассуждать нечего. – Ты мне поможешь собраться? – Да куда же я денусь, барышня! Работа в мастерской, как и на всех других предприятиях Петербурга, начиналась чуть свет. Толком не проснувшийся Семка рано утром раскрыл двери для своих приятелей и, отчаянно зевая, наблюдал, как они расходятся по рабочим местам. – Чайку бы, господин мастер? – с дурашливой улыбкой спросил один из них. – Какой я тебе мастер, – пробурчал в ответ мальчишка. – А чай свой иметь надо!