– Да как же вы не понимаете! А если это оружие попадет в руки врагов России и они будут стрелять в наших воинов? Вы ведь тоже были солдатом! – Ну, во-первых, оно так и так попадет. Тут уж ничего не поделаешь – прогресс не стоит на месте. А во-вторых, если нам удастся продать кому бы то ни было наше оружие и мы сможем на этом заработать, то когда даже нашим сиятельствам и превосходительствам придет в голову, что пулеметы жизненно необходимы, мы сможем разработать на вырученные деньги более совершенный образец. И тогда у русской армии будет преимущество! – Я смотрю, у вас на все есть ответ! – А в-третьих, – невозмутимо продолжал Будищев, – к тому времени у нас будет налаженное производство, и мы сможем быстро удовлетворить потребности наших. – А если мы не поторопимся, то Хайрем Максим нас опередит? – Кто? – Ну, вы сказали – Максим, а я знаю только одного известного изобретателя с такой фамилией. Хайрема Стивенса Максима. – Я не знал его имени. – Странно, что вы вообще о нем слышали. Кстати, не поверите, но Петр Викторович сказал мне то же самое почти слово в слово. – Так послушайте умного человека. Точнее, двух. – Хм. А вы точно не сговорились за моей спиной? – Скажете тоже, – рассмеялся Дмитрий. – Вы ведь прекрасно знаете, что мы с ним друг друга терпеть не можем! – Да, но говорите при этом – одно и то же! – Так ведь дело говорим! – Ну хорошо. Положим, я с вами соглашусь. Как вы себе это представляете? – Очень просто. Нужно сделать небольшую партию наших пулеметов и организовать для них команду. Что-то вроде частной военной компании. – Простите, как вы сказали? – Частная военная компания. – Очень интересно! Продолжайте. – Так вот. Всякий раз, как где-то в мире пахнет порохом, надо отправлять туда представителей нашей компании и предлагать противоборствующим сторонам свои услуги. – Обеим сторонам? – В идеале – да! Но для начала и одной будет довольно. Главное, чтобы взяли и применили в боевых действиях. Война – лучшая реклама! – А зачем же эта ваша, как ее, «частная военная компания»? Ведь можно просто продать вооружение, и пусть они его сами применяют. – Правильный вопрос! Все дело в том, что всякое вооружение нужно не только иметь, но и правильно применять. Только тогда оно будет эффективно. – А сейчас его применяют неправильно? – Да! – И вы знаете, как правильно? – Снова – да! – Забавно! – Да ничего забавного. Я тут на днях читал о Франко-прусской войне и применении в ней французами митральез системы Рефи. – Весьма любопытно. И что же вы можете сказать по этому поводу? – Я могу сказать, что лягушатники и их вшивый император – хронические имбецилы! У них была прекрасная возможность устроить пруссакам кровавую баню, но они ее бездарно профукали. – А вы бы смогли? – С командой хорошо обученных людей? Запросто! – И войну бы выиграли? – По крайне мере, франки не проиграли бы с таким разгромным счетом! – Ну, ладно. И кого же следует набирать в эту военную компанию? – Военных, разумеется. – Но они же служат? – Послушайте, Владимир Степанович, вам приходилось слышать, что в мирное и в военное время нужны разные виды офицеров? – Как это? – А так! Каким должен быть идеальный офицер в мирное время? Подтянутый, аккуратный, с иголочки одетый. При этом исполнительный, напрочь лишенный инициативы и с мягким языком! – А язык-то зачем? – удивленно переспросил инженер, но тут же сообразил и скривился. – Фу, как вам не стыдно говорить такие гадости, Дмитрий! – А вот в военное время, – продолжал довольный произведенным эффектом Будищев, – нужны совсем другие люди. Думающие, инициативные, не боящиеся брать на себя ответственность и, при необходимости, отвечать за принятые решения. И при этом совершенно не важно, застегнуты ли у них все пуговицы на мундире! – В том, что вы говорите, есть разумное зерно, – задумался Барановский. – Но где же найти таких людей? – Ну вы даете! – покачал головой его компаньон. – Только что прошла большая и кровавая война. И в ней хорошо проявили себя немало офицеров. А теперь они сидят по заштатным гарнизонам и армейским полкам, где маются от скуки и спиваются. Вот они-то нам и нужны. И солдаты из отставников, отличившиеся в боях, которым теперь предстоит возвращаться в родные деревни и гнуть спину на своих крохотных наделах. Если пообещать и тем и другим пусть опасную, но хорошо оплачиваемую работу, на которой они смогут достаточно заработать, чтобы устроить свою жизнь, то они для вас горы свернут! – Что же, об этом стоит подумать. Хотя прямо скажу вам – не нравится мне эта затея. Есть в ней что-то грязное! – Война вообще грязное занятие, Владимир Степанович, – вздохнул Будищев. – Видели бы вы, как действует на пехотные колонны шрапнель, выпущенная из ваших пушек, наверное, зареклись бы изобретать для армии. – Я видел, – нервно пожал плечами инженер. – Тогда нечего чистоплюйничать! – Кстати, а что там у вас за история произошла во дворце Лейхтенбергских? – поспешил перевести разговор на другую тему Барановский. – Блин, это не Семка, а партизанский отряд с предателем, – усмехнулся Дмитрий. – Ничего страшного там не случилось. Просто Стеше стало душно, и она упала в обморок. – Вот как. Надеюсь, с ней все хорошо? – Да вроде бы. – И с ребенком? – Что?! Владимир Степанович, вы в своем уме? – Простите, – смешался инженер. – Я, кажется, позволил себе лишнего. – Охренеть! – А что я должен был подумать? Стеша молодая и весьма привлекательная особа, причем вы ей явно покровительствуете, покупаете одежду, всяческие безделушки, посещаете с ней публичные места и вообще… а теперь она падает в обморок! – Я худею, дорогая редакция! И этот человек только что обвинял меня, будто я говорю гадости! Хотя, конечно, со стороны все это выглядит несколько… – Вот именно. И Паулина Антоновна настоятельно просила меня поговорить с вами о судьбе бедной девочки. Она, знаете ли, хорошо к ней относится и принимает, так сказать, участие… – То есть ваша жена тоже так думает? – А как иначе?! Конечно же. И я рекомендовал бы вам не затягивать с решением этой деликатной проблемы. Все-таки сами понимаете… Половой – разбитной молодой человек с лоснящимся от лампадного масла пробором на голове, привычными движениями убрал со стола остатки трапезы предыдущих клиентов и принялся накрывать его для следующих. Первым свое место занял только что поднятый из ледника штоф из мутно-зеленого стекла с хлебным вином. Затем рядом с ним материализовались блюда с холодными закусками, после чего уроженец Ярославской губернии демонстративно протер хрустальные рюмки перед господами и подобострастно сообщил: – Горячее в самом скором времени воспоследует, господа хорошие! – Благодарю, любезный, – с важным видом отвечал ему Нарышкин и сделал знак глазами, чтобы тот наливал. Трактирный слуга немедля выполнил безмолвное приказание, после чего сразу же испарился, чтобы не мешать важным посетителям. – Ну, давайте за успех в нашем безнадежном деле! – поднял рюмку Будищев и подмигнул Постникову. Молодой репортер не заставил себя просить дважды и взялся за рюмку. После чего все присутствующие дружно выпили и принялись за буженину. Закусив, «звезды отечественной журналистики» продолжили разговор.