– Именно так, я служу прогрессу, и, следовательно, мне чужды предрассудки. Эта милая барышня прекрасно знает свое дело, а раз так, почему бы и нет? – И кем же она у вас служит? Этим, как его, гальванером? – Если понадобится – да! – Нет-нет, я поняла, – засмеялась Зинаида Дмитриевна. – Вы, вероятно, действительно граф, только не Блудов, а Монте-Кристо! А это ваша очаровательная Гайде, не так ли? Хотя Будищев и не читал в своем времени Дюма, но видел достаточно экранизаций, чтобы понять, о чем говорит морганатическая супруга герцога Лейхтенбергского. Поэтому он лишь загадочно улыбнулся, давая всем своим видом понять, что пусть графиня Богарнэ скажет только одно слово, и он будет для нее кем угодно. – Зизи, дорогая моя, где вы? – раздался зычный голос, после чего распахнулась дверь, и в просторном зале мгновенно стало теснее, поскольку вошедший был адмиралом Российского Императорского флота великим князем Алексеем Александровичем Романовым, которого злые языки уже начали называть «семь пудов августейшего мяса». – Я здесь, ваше императорское высочество! – немедля отозвалась хозяйка дома и склонилась в глубоком реверансе перед членом императорской фамилии. – Я был так заинтригован вашим обещанием какого-то необыкновенного сюрприза, что не смог ждать более и прилетел к вам… а это еще кто? – Вы поторопились, мой друг. Этот человек как раз заканчивал установку… – Погодите, а ведь я его знаю! – пробасил узнавший Дмитрия великий князь. – Зизи, неужто я вам так надоел, что вы решились установить в своем дворце митральезу? – Что, простите? – смешалась графиня, ничего не знавшая об этой стороне деятельности фирмы Барановского и Будищева. – Нет, ваше императорское высочество, – пришел на помощь клиентке мастер. – До этого еще не дошло, но если будет надобность, только скажите. Поставим и митральезу, и пушку. Любой каприз – за ваши деньги! – Экий хват! – засмеялся царский сын. – Ну, давай, показывай. Дмитрий не заставил просить себя дважды и принялся демонстрировать высоким особам работу звонков, попутно намекнув на некие фривольные обстоятельства, при которых они могут пригодиться. Шутки были на грани приличий, а потому Алексей Александрович ржал как стоялый жеребец, а Зинаида Дмитриевна приняла строгий вид и погрозила остряку пальцем. Впрочем, ее серьезность никого не обманула, ибо в глазах графини Богарнэ прыгали чертики. – Ступайте, – велела хозяйка дворца мастеру, убедившись, что все в порядке. – Я довольно вашей работой и распоряжусь, чтобы она была оплачена. – Благодарю вас, – поклонился тот и вышел. – Вот уже не думала, – задумчиво заметила она, – что у вас есть и такие знакомцы. – Помилуйте, кто же в свете не знает истории о бастарде графа Блудова! – Вы полагаете, он действительно сын Вадима Дмитриевича? – Одно лицо! Жаль только, что в мастеровые подался. А ведь мог бы и добиться признания от папаши! Ушлый молодой человек, даром что байстрюк! – Как знать, – улыбнулась графиня. – Прадед адъютанта моего мужа, был куафером у прадеда вашего высочества![57] – Прошли те времена! Все это время Стеша стояла ни жива ни мертва. При виде великого князя у нее сперло дыхание, участился пульс и только что румяные щечки покрыла мертвенная бледность. По счастью, порфирородный адмирал был всецело занят предметом своей страсти и не обратил на девушку ни малейшего внимания. Да и в планы супруги герцога Лейхтенбергского не входило их знакомство, так что она поспешила увести своего ухажера прочь. Будищев отправился с ними, Кутайсов также куда-то испарился, так что они остались с Семкой одни. Парень, в общем, тоже был под впечатлением от близкого нахождения с высокими особами, а потому не сразу заметил ее состояние. – Стешенька, что с тобой? – испуганно спросил он, когда девушка покачнулась. – Помоги, Сема, – только и смогла прошептать та. – Сейчас-сейчас, конечно, – засуетился он. – Что тут у вас? – встревоженно спросил покинувший заказчиков Дмитрий. – Стеше плохо, – растерянно отвечал мальчишка. – Не было печали, – чертыхнулся про себя Будищев и подхватил девушку на руки. – Держись, сейчас я тебя на воздух вынесу. И впрямь душно тут… – Митя, – не видящими глазами посмотрела она на него. – Митя, это он! – Кто он? – не останавливаясь, осведомился молодой человек, продолжая нести Стешу на руках. – Герой из твоих девичьих грез? – Митя, это он! – еще раз повторила девушка, всхлипнув. – О чем это она? – удивленно спросил семенящий рядом Семен. – Не знаю, – осторожно ответил ему наставник и вдруг остановился. – Вот что, парень, дуй к выходу, там вечно извозчики трутся. Возьми любого и возвращайся… – Там одни лихачи, поди и восьмигривенным не отделаемся… – Тьфу на тебя, крохобор, не видишь – дело плохо! Вали, я сказал! Получив нагоняй, мальчишка тут же умчался выполнять распоряжение, а Дмитрий, осторожно опустив свою ношу на землю, пытливо взглянул девушке в глаза. – Кто он, Стеша? Тот генерал на коляске, да? – Да, – быстро-быстро закивала та в ответ. – Он остановился и склонился надо мной, я его хорошо разглядела! А барынька ему кричит, дескать, брось ее, ничего с ней не станет. Как на собаке заживет! – Какая барынька? – А вот эта – графиня. Я ее не разглядела, только голос слышала! Сразу не узнала, а теперь точно вспомнила – она! – Вот что, девочка, – решился Дмитрий. – Никому не говори об этом, слышишь меня? Ни отцу, ни подружкам, ни батюшке на исповеди! – Да. А почему? – Просто не говори! Даже Семке, когда за него замуж выйдешь. Даже если спрашивать будет, говори, что не в себе была, не помнишь, чего и толковала! Ну, вот и он с извозчиком, слава богу, сейчас домой поедем, там тебе лучше станет. А нет, так и доктора позовем… Уложив девушку на сиденье и велев кучеру гнать во весь опор, Дмитрий крепко задумался. «Вот же зараза, накаркала! – напряженно размышлял он. – И впрямь наша Стеша – Гайде оказалась. Только ведь я ни фига не Монте-Кристо!» А та, закрыв от слабости глаза, свернувшись калачиком, лежала на скользкой клеенчатой обивке и лишь одна мысль билась в ее хорошенькой головке: «Дурак ты, Митя. Выйду я за Семку, как же!» Барановский приехал в мастерскую ближе к обеду в не слишком хорошем расположении духа. Нет, внешне он, конечно, был невозмутим, но Будищев слишком хорошо его знал и потому сразу понял: что-то случилось. – Как у вас дела? – осведомился Владимир Степанович. – Надо бы лучше, но уже некуда, – усмехнулся Дмитрий. – Что, действительно? – Работа закончена, вексель герцог подписал, чего же еще желать? Разве что вывеску новую! – Не понял. Какую вывеску? – Как какую? Поставщик двора! – А ведь и верно, – задумался инженер. – Лейхтенбергские-Романовские – члены императорской фамилии. Так что вполне можно обратиться в департамент за разрешением. Полагаю, препятствий не возникнет. – Вот и занялись бы? А то на вас лица нет! – Что, так заметно? – Еще бы. – Военное ведомство отказалось от приемки нашего пулемета. – О как! А основания? – А без оснований! Решено митральезы из войск изъять и отправить в арсеналы крепостей. – А флот? – Ну, а что флот? Будут закупать по одной-две штуки на строящиеся корабли. А это – капля в море! – Ничего страшного. Лиха беда начало! – Как бы не так! – в сердцах воскликнул Владимир. – Вы не представляете себе, что стоит проложить дорогу новому изобретению в военной сфере. Не один год придется головой в стену долбиться, причем без всякой гарантии результата. – Не хотят наши покупать, давайте продадим еще кому-нибудь? – Я иногда поражаюсь вам, Дмитрий! Вы – герой войны, георгиевский кавалер, а иногда ведете себя так, как будто патриотизм для вас – пустой звук! – Владимир Степанович, а вы патриотизм с идиотизмом, часом, не путаете? – Что?! – Ничего! У нас есть пулемет. Причем самый лучший из существующих на сегодняшний момент. Но поверьте мне, это преимущество продлится недолго. Идея автоматического оружия витает в воздухе, и пройдет всего несколько лет, и Максим или кто другой сделает нечто подобное и заработает очень недурственные деньги. Только нас с вами не будет на этом празднике жизни.