– Вы всегда так зло шутите? – Ну что вы, это я еще по-доброму. – Что случилось с девочкой? – Попала под экипаж. Какой-то придурок гнал во весь опор и не заметил ее. – Какой ужас! – Мить, ты найдешь его? – неожиданно спросил Семен и с надеждой посмотрел на наставника. – А зачем? – Как зачем? – изумился ученик. – Чтобы наказать! – Я тебе что, прокурор? – Вообще-то, – рассудительно заметила Анна, – за наезд можно получить компенсацию на лечение. Девочке эти деньги не помешали бы. – Мысль, конечно, интересная, только где же искать этого лихача? – Я знаю, ты – найдешь! – убежденно заявил Семка и сладко зевнул. – Но если нет, я тебе помогу. – Иди спать, сыщик. Мальчишка немного поупирался для приличия, но вскоре его и впрямь стало смаривать, и он пошел в свой закуток, где растянулся на лежащем на полу тюфяке. – Мне тоже уже пора, – поднялась портниха. – Я вас провожу. – Не стоит. Я ведь живу в этом доме. – Ну мало ли, вдруг на вас нападет мадам Ряполова. – Это вряд ли, – скупо улыбнулась вдова Виртанен. – Она почему-то избегает меня в последнее время. – Что вы говорите! – Да, и мне кажется, что тут не обошлось без вашего участия. Ведь так? – Когда кажется – креститься надо. А я, честное благородное, никаким боком к этой ведьме. Я вообще нечистой силы боюсь! – Кто бы сомневался, – скупо улыбнулась Анна. – Вы вообще производите впечатление крайне боязливого человека. – Уж какой есть. – А еще вы, несмотря на то что сказали мальчику, занялись поисками виновного в происшествии со Стешей. Ведь так? – Как вы догадались? – От вас пахнет водкой. Но вы, при всех своих недостатках, вряд ли стали бы напиваться в такой ситуации. Значит, у вас была причина. Вы хотели кого-то разговорить? – Вам бы в полиции служить, – криво усмехнулся Дмитрий. – Узнали что-нибудь? – проигнорировала его шутку Анна. – Ничего конкретного. – Ладно, я пойду. Не провожайте меня. Вам надо отдохнуть. – А может быть, я все же… – Не надо, Дмитрий, – мягко остановила его портниха и решительно направилась к двери. На другой день жизнь вернулась в свою привычную колею. Днем они работали в мастерской, затем ходили выполнять заказы, а ближе к вечеру отправлялись навестить девушку в больнице. Стеша медленно, но верно поправлялась. Врач не ошибся, говоря, что у нее крепкий организм. Она уже понемногу вставала и встречала навещающих ее с радостной улыбкой на лице. Дмитрий, зная, что она любит сладкое, постоянно покупал ей конфеты или пирожные, но отдавать заставлял Семку, а сам придумывал разные занимательные истории о том, как мальчишка мог это все раздобыть. По его словам, тот, чтобы принести сладости, совершал эпические подвиги, выполняя немыслимые задания в стиле – «поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что», и в награду торговцы сладостями давали ему все эти вкусности. Девушка до слез смеялась, слушая подобные россказни, затем быстро расправлялась с угощением, не забыв поделиться с «добытчиком». Степановичу все это, разумеется, не слишком нравилось, но пока что старик помалкивал и лишь иногда ворчал, делая это, впрочем, больше для порядка. Единственное, что огорчало Степаниду, так это потеря ее девичьей гордости – длинной и толстой, толщиной в руку, косы. Обрабатывая рану на голове, доктор безжалостно обрезал ей волосы, и теперь приходилось кутаться в платок. Правда, пока из-за бинтов это было не слишком заметно, но девушка со страхом думала о том, что будет, когда повязки снимут. Стараясь ее успокоить Дмитрий говорил, что теперь эмансипированные девицы часто делают короткие стрижки, и вообще, им с Семеном так больше нравится, а остальные как хотят, но все же это было слабым утешением. Вскоре случилось еще одно знаменательное событие. Говоря по совести, Будищев уже совсем забыл о происшествии, приключившемся с ним на полигоне. Однако, как говорится, за Богом молитва, а за государем служба не пропадают. В один прекрасный день сияющий как медный пятак Владимир Степанович Барановский сообщил ему, что надобно одеться получше и ехать в Царское Село. Дмитрий поначалу решил, что компаньон ведет речь о расширении клиентуры, тем более что вокруг императорской резиденции селилось немало людей знатных и состоятельных. Но как выяснилось, речь шла совсем не об этом. – Ну, наконец-то! – облегченно вздохнул Барановский, увидев появившегося Будищева, но тут же сменил выражение на озабоченное. – А почему ты в таком виде? – А что не так? – вопросом на вопрос отвечал ему компаньон, принаряженный ради предстоящего вояжа в свой «лучший» костюм. – Бог мой, да все не так! Я полагал, ты будешь в мундире и с крестами. – С какого перепуга? Мы вроде в Царское Село едем, а там офицерья больше, чем босяков на Лиговке. Козырять устану. – Да, действительно, – задумался инженер. – Кстати, а ты сам чего вырядился? – Нравится? – улыбнулся Барановский и убрал с лацкана новенького фрака невидимую пылинку. – Шикарный лапсердак![50] – Как ты сказал? – жизнерадостно рассмеялся Владимир Степанович. – Лапсердак, ну надо же! – Здравствуйте, Дмитрий, – поздоровалась вошедшая в гостиную Паулина Антоновна. – Мое почтение, – кивнул тот в ответ. – Как здоровье Стеши? – Спасибо, уже лучше. Она просила передать вам поклон. – Благодарю. Надеюсь, ее скоро выпишут. – И я надеюсь. – О чем вы спорили? – Ну что ты, дорогая, – охотно пустился в разъяснения Барановский, – мы вовсе не спорили. Однако согласись, наряд нашего друга не слишком подходит для приема в Царском Селе. – Определенно. – Погодите, – помотал головой Будищев. – Про какой прием вы толкуете? Мы разве не по делам едем? – Вот именно, что по делам! И никакого более важного дела, чем твое награждение, у нас сейчас нет. – Какого еще награждения? – Да так, за сущие пустяки, – рассмеялся Владимир Степанович. – Подумаешь, какого-то инженера от гибели спас! Ты ведь каждый день эпические подвиги совершаешь, где уж тут все упомнить. – И банкирского сына, – задумчиво заметил Дмитрий. – Именно! – А раньше сказать было нельзя? – Да я тебе еще третьего дня все подробно рассказал! Просто ты мыслями был где-то далеко. Может, все-таки расскажешь, что ты так упорно ищешь в последнее время? – Клиентов, – хмуро отозвался Будищев. – Это все, конечно, хорошо, но сейчас есть более насущные заботы. Может быть, все-таки переоденешься в мундир? Время до поезда еще есть. – Нет, – помотал головой молодой человек. – На нем вся спина заштопана после осколков. Мало того что опозоримся, еще, чего доброго, на гауптвахту угожу. – Погоди, а тебе разве новый не выдали при увольнении?