• Существует особое состояние ума, когда он неустойчив. Тогда ум стремится привязаться к какому-то объекту, и течение останавливается. • Введенный в заблуждение ум — это ум, над которым давлеет интеллект. Таким образом, он не может двигаться свободно и без остановок и начинает отражать сам себя. Это мешает его естественному течению, препятствует отражению реальности. • Колесо крутится, если оно не слишком плотно сидит на оси. Когда ум привязан к чему-то, он заторможен в своем движении и ничего не может закончить самопроизвольно. Его работа будет плохой и может не закончиться вообще. • Когда ум связан с каким-то центром, он, естественно, несвободен. Он может двигаться только в пределах этого центра. Если вы в изоляции, вы мертвы. Вы парализованы в крепости своих собственных идей. • Когда вы овладели полным знанием, тогда нет места для комбинаций, для схем типа «противник и я». Есть только полная отрешенность. • Когда нет никаких помех, движение последователя JKD подобно вспышке молнии. Его сознание — это зеркало, отражающее образы. • Когда вещественное и невещественное становятся неразличимыми, когда нет следов, по которым можно изменить то, что есть, значит вы овладели бесформенной формой. Когда прием приходит сам по себе — это то, что нужно. • Джит Кюн До — это не искусство, основанное на доктрине. Это то, что есть Вы. • Когда нет центра и нет окружности, тогда существует истина. Когда вы свободно выражаете себя, тогда у вас «всеобщий» стиль. Это только название У большинства из нас существует неосознанное стремление видеть себя орудием в руках других и, таким образом, освобождать себя от ответственности за действия, которые подсказаны нашими собственными увлечениями и побуждениями. В этом «алиби» есть и сильные, и слабые стороны. С одной стороны, оно скрывает злобу под маской повиновения. Сильная же сторона заключается в том, что оно требует прощения, провозглашая себя избранным инструментом высшей силы — Бога, судьбы, истории, нации или человечества. • Точно так же, мы больше верим в то, чему подражаем, чем в то, чему источник—мы сами. Мы не можем почерпнуть чувство абсолютной уверенности из того, что имеет корни в нас самих. Наиболее острое чувство опасности приходит, когда мы остаемся в одиночестве. А мы убегаем от одиночества, когда подражаем. Так обстоят дела с большинством из нас. Мы являемся тем, что говорят о нас другие люди. Мы знаем самих себя в основном по тому, что мы слышим о себе. • Чтобы отличаться от того, что мы есть, надо узнать, что же мы есть. То ли это будут различные результаты притворства, то ли различные изменения души. Они не могут быть реализованы без самопознания. Замечательно все же, что именно те люди, которые не удовлетворены собой, которые страстно стремятся к новой личности, в наименьшей степени знают самих себя. Они отворачиваются от нежелаемого «я» и, следовательно, никогда не могут хорошо разглядеть его. В результате большинство неудовлетворенных людей могут лишь лицемерить, а не добиваться реальных изменений души. Они не откровенны, и их нежелательные качества сопротивляются всем попыткам самореализации и самопревращения. Душа, которая познала себя, непроницаема для других. • Страх происходит от неопределенности. Когда мы абсолютно уверены в чем-то, будь это даже от сознания нашей значимости или никчемности, страх нас не посещает. Таким образом, чувство полной никчемности может служить источником храбрости. Все кажется возможным лишь при условии, что мы или абсолютно беспомощны, или обладаем огромной силой. И то, и другое лишь стимулирует нашу легковерность. • Гордость — это чувство, часто возникающее из того, что не является частью нас самих, в то время как чувство собственного достоинства рождается нашими возможностями и достижениями. Мы горды, когда отождествляем себя с собой воображаемым, с лидером, конечной целью, коллективным идеалом или собственностью. Страх и нетерпимость сосуществуют с чувством гордости. Они чувствительны и бескомпромисны. Чем меньше талантов и потенциальных возможностей заложено в нас, тем настоятельнее становится потребность в гордости. Основа гордости — в самоотрицании. Действительно, однако, и то, что наша гордость освобождает энергию и служит орудием достижения цели, она может вести к примирению со своим «Я» и возвращению к изначальной самооценке. • Скрытность может быть источником гордости. Парадоксально, но скрытность играет ту же роль, что и хвастовство — они заняты сотворением маски. Хвастовство пытается вызвать самомнение, тогда как скрытность дает нам возможность чувствовать себя принцем, скрывающимся под маской смирения. Из этих двух качеств скрытность является наиболее трудной для проработки. При самонаблюдении хвастовство вызывает презрение к себе. Все же, как сказал Спиноза, «Люди ничем не управляют с большей трудностью, чем своим языком. Даже свои желания они могут сдерживать больше, чем слова». Скромность, однако, не является буквальным отречением от гордости, а заменой гордости самопознанием и объективностью. Насильственная скромность — фальш. • Роковой процесс начинается тогда, когда индивидуум оставляет за собой «свободу иметь слабости» и оправдывает свое существование. Люди, пытающиеся доказать свою ценность, создавали великие произведения искусства, науки, технологии. Когда же такой человек не может дать себе выход и оправдывает свое бесполезное существование, это создает почву для катастроф, которые потрясают мир. • Отдельный индивидуум устойчив до тех пор, пока он обладает чувством собственного достоинства. Поддержание этого чувства — серьезная задача, требующая много сил и внутренних ресурсов. Мы должны поддерживать свое достоинство, утверждать и доказывать смысл и ценность своего существования каждый день. Если же по какой-то причине становится невозможным удержать чувство собственного достоинства, человек становится взрывоопасным. Он отворачивается от теперь ничего не обещающего собственного «Я» и начинает гнаться за гордыней — взрывоопасным заменителем чувства собственного достоинства. Все социальные кризисы и беспокойства уходят корнями в кризис чувства собственного достоинства, когда массы с готовностью включаются в поиски утраченного самоуважения. • Итак, мы приобретаем чувство собственного достоинства, реализуя собственные таланты, или уходя в работу, или отождествляя себя с чем-то вне нас: пусть это будет дело, цель, группа, лидер, обладание чем-либо. Путь самопонимания очень труден. На него становятся, когда другие пути к собственному достоинству более или менее закрыты. Люди, обладающие талантом, должны реализовываться в созидательной работе. Лишь тогда их стоны и жалобы перестанут доноситься сквозь века. • Действие — это столбовая дорога к чувству уверенности в себе, к чувству собственного достоинства. Когда действие осуществляется, вся энергия течет в одном направлении. Это приходит ко всем людям, и награды весьма ощутимы. Развитие духа неуловимо, а тенденция к его сдвигам в лучшую сторону спонтанна, тогда как возможностей действовать — всегда множество. • Пристрастие к действию — симптом внутреннего дисбаланса. Быть уравновешенным — значит находиться более или менее в покое. Быть в действии сопоставимо с положением на дне реки. Чтобы удержаться в равновесии или на поверхности, надо грести и махать руками. Наполеон писал Карно: «Искусство управления заключается в том, чтобы не дать людям застояться», — то есть, это не что иное, как искусство выведения из равновесия. Решающее отличие между тоталитарным режимом и свободным обществом лежит, возможно, в методах разбалансировки, благодаря которым в людях поддерживают активность и стремление бороться. • Говорят, что талант творит свои собственные возможности. Кроме того, иногда страстное желание творит не только свои собственные возможности, но также и собственные таланты. • Времена коренных изменений — это времена энтузиазма. Мы никогда не сможем быть готовыми и приспособленными к тому, что является полностью новым. Нам приходится приспосабливаться, и каждое радикальное приспособление — это кризис самооценки: мы подвергаемся испытанию, мы вынуждены утверждать себя! Народ, подвергнутый коренному преобразованию есть, таким образом, неприспособленный народ, а неприспособленность живет и дышит в атмосфере энтузиазма. • Если мы страстно чего-то ищем, это не всегда означает, что мы действительно этого хотим и имеем к этому особую склонность. Часто то, к чему мы так сильно стремимся, есть ни что иное, как замена того, чего мы действительно хотим, но не можем иметь. Можно с большой уверенностью предсказать, что исполнение нашего даже самого заветного желания не обязательно избавит нас от внутреннего беспокойства. В каждом страстном метаний процесс его достижения важен больше, чем сам объект желания. • Наша победа будет более реальна, когда мы сокрушим дух человека, чем когда мы покорим его сердце. Ведь мы можем покорить сердце человека сегодня и потерять его завтра. Но когда мы победим гордый дух, мы достигнем чего-то окончательного и абсолютного. • Скорее жалость, чем чувство справедливости удерживает нас от несправедливости к другим людям. • Сомнительно, существует ли такая вещь, как импульсивная или естественная терпимость. Терпимость требует усилий мысли и самоконтроля. Акты доброты также довольно редки без сомнений и размышлений. Таким образом, некоторая искусственность, некоторое притворство и позирование, по-видимому, неотделимы от любого действия и отношения, которые как-то ограничивают наши аппетиты и эгоизм. Следует остерегаться людей, которые не считают нужным делать вид, что они хороши и скромны. Отсутствие лицемерия в таких вещах говорит о способности к более изощренной жестокости. Притворство часто является необходимым шагом к достижению истинной подлинности. Это именно та форма, в которую текут и в которой застывают истинные способности. • Управление нашим бытиём напоминает набор комбинации для открытия сейфа. Один поворот ручки редко открывает сейф, каждое продвижение вперед — это уже шаг к достижению конечной цели. • Джит Кюн До не должно причинять боль. Это лишь один из путей, посредством которых жизнь открывает нам свои секреты. Мы можем видеть других насквозь только тогда, когда видим насквозь себя, и Джит Кюн До — шаг к познанию самого себя. • Самопознание — это основа Джит Кюн До. Однако, оно необходимо не только для изучения боевого искусства. Самопознание — это универсальная основа жизни для любого человека. • Изучение Джит Кюн До является не поиском знаний или накоплением стилизованных моделей, а раскрытием причин невежества. • Если люди говорят, что Джит Кюн До отличается от «того» или «этого», то пусть название Джит Кюн До будет стерто, так как именно этим оно является — просто названием. Пожалуйста, не суетитесь вокруг него. Послесловие Карим Абдул Джабар, известный баскетболист, бравший уроки у Брюса Ли, в одном интервью назвал его даосским священником, отлученным от церкви. В этих словах много правды. Брюс Ли жил философией Дао, его юмор, прямота и бесстрашие были живым воплощением Дзен. Но вряд ли существует какая-либо религия или концепция, в рамках которой мог бы находится его дух. Так же обстоит дело и с боевыми методами Брюса Ли. После его смерти в США открылось множество клубов Джит Кюн До, десятки инструкторов стали продолжателями его поисков. Наиболее авторитетными среди них являются личные ученики Брюса — Дэн Иносанто, Таки Кимура и ныне покойный Джеймс Ли. Можно спорить, является ли Джит Кюн До в трактовке последователей Брюса Ли тем Путем опережающего кулака, который имел в виду сам Брюс Ли, но не следует забывать, что речь идет не о стиле, а о высшем развитии — простоте. Это «просто название», и меньше всего стоит тревожиться о «чистоте». Книга о JKD у вас в руках, но это не столько прочитанная книга, сколько вы сами. Не забывайте этого! Брюс Ли сравнивал Джит Кюн До с лодкой, способом переплыть реку. Не стоит тащить лодку, когда вы оказались на берегу. Меньше всего он хотел слепого поклонения или подражания, так как на этом пути не бывает ни настоящего прогресса, ни понимания. «Хороший учитель защищает ученика от своего влияния», — говорил он. Конечно, пример Брюса Ли — это стимул, толчок, но не более того. Если вы избежите ловушки, то Джит Кюн До откроется вам во всей своей силе. Чтобы еще раз заострить ваше внимание на этом положении, я предлагаю некоторые выдержки из бесед Джидду Кришнамурти, чьи идеи так или иначе лежат в основе Джит Кюн До. Джидду Кришнамурти (1896–1986) считается одним из выдающихся мыслителей и учителей современности. Еще ребенком он был подготовлен теософами на роль Мессии, от чего отказался, когда стал вести независимый духовный поиск. Разъезжая по миру со своим учением, он приобрел множество сторонников, включая видных мыслителей и государственных деятелей. Учение Кришнамурти так же парадоксально, как и Джит КюнДо Брюса Ли, но ключ к разрешению всех противоречий находится в нас самих. (В. К.) Джидду Кришнамурти Люди ищут Посредников — Писателей, героев, кинозвезд, политиков, Чтобы придать жизни форму. Так ребенок строит из песка лодку Навстречу солнцу… Джим Моррисон. Трудно познать себя, и большинство выбирает легкий, иллюзорный путь, выбирает авторитет, который дает форму и модель нашей жизни. Это может быть коллективный авторитет, как, например, государство, может быть личный — Учитель, спаситель, гуру. Но всякий авторитет ослепляет нас, делает беспечными, безответственными, а так как большинство не хочет утруждать себя мышлением, то мы доверяемся авторитету. Авторитет, в свою очередь, рождает власть. Власть всегда стремится к централизации, что приводит к разложению. Она развращает не только носителя власти, но и того, кто следует за ней. Авторитет знания и опыта разлагает, независимо от того, будет ли он в одежде Учителя, священника или кого-то еще. Только ваша собственная жизнь, с ее бесконечными конфликтами, имеет значение, а не избранный идеал или лидер. Авторитет Учителя или священника уводит нас от главной проблемы — от конфликта в самих нас. Проблему страдания нельзя понять и разрешить поиском какого-то пути. Такой поиск — всего лишь попытка избежать страдания, прибегая к спасительному образу, а то, от чего мы спаслись, от чего убежали, как гноящаяся рана, будет множить наши беды. Понимание себя, независимо от того, будет ли оно мучительным или радостным, — это начало мудрости. Нет пути к мудрости. Если есть путь, то мудрость уже сформулирована, она воображена и познаваема. Может ли мудрость стать познаваемой, можно ли ее культивировать?