Но Митька не успел этого услышать, потому что ему откуда-то прилетел сильнейший удар в ухо. Казалось, оно самовозгорелось и теперь полыхало яростным пламенем. Митька уже лежал на газоне с выкрученными руками и поэтому не мог дотянуться до уха и пощупать, что с ним сталось. – Что, больно? – спросил Детдомовец у Митьки. – Не будешь нарываться, ясно? Вы, вообще-то, допёхали, куда сунулись? – К уличным разводилам, – спокойно ответил Серёга. Митька сжался – Серёгина смелость начинала серьёзно угрожать их жизни и дальнейшей деятельности. Детдомовец криво усмехнулся и сплюнул. – Наглость – второе счастье, да?! Ты чё, опять нарываешься? Не понял… – Просто я привык всё называть своими именами, – тяжело вздохнул Серёга и вдруг пошёл в наступление: – Ты паршиво изображаешь жертву, у тебя всё на лбу написано. Вот я и говорю… Он не успел набрать воздуха, чтобы закончить фразу, как оказался скрученным на земле рядом с Митькой. – Я могу назвать твоё имя. Прочитать его на твоём лбу! В доказательство! Несмотря на то что обстоятельства складывались не в его пользу, Серёга продолжал проявлять удивительную стойкость и даже пытался брыкаться. Как будто сейчас наступил черёд его храбрости. – Интересно… – зашумели гопники. – Пусть, пусть угадает… А не то… – Дальше предложений было так много, что все они смешались в единый угрожающий рёв. «Теперь лучше отгадать…» – подумал Митька. – Ну давай, попробуй… – Детдомовец тоже был не против поразвлечься. Мальчишек отпустили, но так же, как кошка выпускает мышь: на время, недалеко, для забавы. Серёга поднялся и посмотрел прямо на Детдомовца. Лицо у него было даже красивое, но неприятное – его сильно портили наглость и развязность. – Твоё настоящее имя – то, которое тебе дали при рождении, начинается на букву «А»… «Б»… «В»… «Г»… «Д»… Тебя зовут Даниил? – вдруг спросил Серёга. Голос его был очень спокойным, и Митька понял, что он уверен в этом варианте на целых девяносто восемь процентов! Наступила тишина. «Попал! В точку попал!» – ликовал Митька. – А чё, наш Артист правда Даниил? Угадали, что ли?.. – начали шушукаться гопники. Оказалось, что даже дружки не знали его настоящее имя. Оно было лишним в его новой жизни и напоминало ему о чём-то, что вспоминать не хотелось. Уже давно имя ему заменила кличка – Артист. И всех это устраивало. – Говори, что было не так, и катитесь… – холодно сказал Артист. Это был опасный вопрос. Серёга мог сесть на своего конька и понестись и наговорить много лишнего. Но он не стал этого делать, а лишь сказал: – Ты сильно переигрываешь, а к тому же жесты и мимика заметно запаздывают. Ты сначала рассказываешь словами про свою эмоцию и только потом показываешь. А ещё тебя выдают мелкие жесты, например: ты, когда говорил про детдом, энергично тёр веко – этот жест говорит, что ты хочешь спрятать глаза, потому что тебе стыдно. А ещё твой голос стал звучать выше, когда ты назвал сумму, потому что тебе и за это тоже… – Хватит. Катитесь, везунчики. И усвойте как следует – в другой раз вам так не повезёт… Мальчишки уже подходили к штабу, когда Митька спросил: – Как ты этот фокус с именем провернул? – Это не фокус, – пожал плечами Серёга. – Артист слегка моргнул, когда я назвал букву «Д». Не знаю, как у тебя, а у меня в классе три Дани. Решил рискнуть… Проверка для Серёги Погода окончательно прояснилась, но вся площадка была усыпана крупными блестящими каплями. С выбором штаба не прогадали – беседка оказалась единственным сухим местом в округе. – Да, вид у нас потрёпанный, – сказал Митька довольным голосом, удобно расположившись на скамейке. Ему вся эта заварушка понравилась, особенно приятно было вспоминать о ней, когда всё закончилось. Митьке вообще нравились истории, от которых его нечёсаные патлы вставали дыбом. Дождевик был разорван и висел длинными клочьями, ухо распухло и торчало из-под волос. – Слежка – дело опасное! Вот так, – продолжал рассуждать Митька. – Хотели корейца выследить, а что получилось? Нарвались на настоящую засаду! – Кореец тут ни при чём, – тихо сказал Серёга. – Это я во всём… Ты прости меня, ладно? Как твоё ухо? Надо бы холодное приложить… – добавил он. – Ничего, пройдёт и так! – Митька дотронулся до уха и взвыл: – Ой! Больно! Он достал из планшета плоскую металлическую флягу с водой и приложил к уху, как телефон. Весь оборванный, с распухшим ухом и с таким «телефоном», он окончательно стал похож на чучело. – Вроде легче… – неуверенно сказал он. Серёга был бледен и растерян. На него история с хулиганами произвела удручающее впечатление. Мужество, с каким он держался, видно, дорого ему обошлось. И хоть внешне он был целее и чище Митьки, руки у Серёги дрожали, а губы посинели. – У меня мозг закипает… – признался он, обхватив голову руками. – Это ужасно было… Я так не могу… – Значит, пореже говори правду, – философски заметил Митька. – Ладно, всё позади, мы живы и почти здоровы! А это главное. Ты был на высоте! Правда! Просто респект и уважуха. Слушай, Серёга, ты видел, как я этому в нос-то двинул? – восторженно добавил он, глаза его при этом загорелись. – Прости, я видел, только как ты в ухо получил… – грустно сказал Серёга и замолчал. Тишина повисла, как крупная и тяжёлая дождевая капля. Митька начал лихорадочно соображать, чем можно отвлечь друга от грустных мыслей. – О! А пойдём ко мне чай пить! – радостно предложил он. Но Серёга лишь мотнул головой и ничего не ответил. – Когда мы за корейцем следили, – предпринял новую попытку Митька, – то нарушили все правила наружного наблюдения, которым нас твой дед научил. Да! А помнишь, – снова оживился Митька, – как прошлым летом мы подозрительного мужика на море выслеживали! Это было что-то! Ну твой дед тогда устроил! Настоящее было дело! – Да, было круто… – согласился Серёга. – А помнишь, каких этот мужик гадостей всем наговорил! Умора!!! – Митька заливисто расхохотался. План сработал. Глаза Серёги перестали быть стеклянными, и в них разгорелись воспоминания. – Всё-таки мы с тобой две дубины! – после небольшой паузы, усмехнувшись, сказал он. – Хорошо, дед не видел нашей сегодняшней вылазки… – Джеки, смотри-ка, кого мы встретили! – послышался голос Георгия Ивановича. Первым в беседку зашла Джеки. И сразу бросилась обнимать Митьку, прижала к нему голову и даже начала улыбаться, умильно помаргивая. – Здравия желаю! – сказал старый капитан, заглядывая к мальчикам. – Как Джеки по Мите скучала! Без друга ей всё не в радость! Уж думал, придётся мне с ней лазать по мачте и висеть вниз головой! Чтобы, значит, уныние развеять… – Георгий Иванович, говоря это, улыбался, и трубка его качалась и выбрасывала белёсые облачка дыма. – Серёжа, а я всё тебя вспоминал и даже вёл, можно сказать, с тобой всё это время внутреннюю дискуссию. Ведь не может быть, чтобы человек, который хочет скрыть правду, выдавал себя жестами и мимикой. Зачем ему это?! – Очень просто, – бодро вскочил на своего конька Серёга и сразу пошёл в галоп: – Человек лжёт, а мышцы всё равно говорят правду. Говорят то, что человек чувствует, а не выдумывает. Они реагируют и срабатывают на настоящую эмоцию. Понимаете? Работают так, как должны работать, когда человек испытывает эту эмоцию. Есть даже поговорка: «Лгуна легче поймать, чем хромого». Если видишь на лице человека или в его жестах несогласованность со словами – значит, всё! – он лжёт! Только спецагенты умеют лгать так, чтобы их легенда выглядела как абсолютная правда, но их этому специально учат! – Не убедил, – лукаво покачивая трубку в уголке губ, сказал Георгий Иванович. – Предлагаю пари! Учти, я за это время хорошо подготовился! Я расскажу тебе пять историй, а ты попробуешь определить, где правда, а где ложь. И если отгадаешь всё, я подарю тебе книгу о мимике шимпанзе, которая тебе так приглянулась. Идёт? – А если не отгадает? – полюбопытствовал Митька. Причём не очень кстати, судя по тому укору, который появился в глазах Серёги. – Да нет, угадает, конечно, он у нас спец, высший класс! – поспешил добавить Митька. – Я просто, чтобы поинтересоваться… – Если не отгадает, я буду очень рад! – заявил старик, белоснежные волосы его сияли на солнце, будто начищенные до блеска специально для выхода в люди. – Буду спокойно спать и при случае приукрашивать свои морские истории, не боясь, что какой-нибудь умник однажды выведет меня на чистую воду! Георгий Иванович удобно сел на скамейку, закинув ногу на ногу, руки скрестил на груди. – Вот этот жест, – указал Серёга на руки старика, – означает, что вы хотите от меня закрыться, защититься. Разве не так? – Может, и так, – улыбнулся Георгий Иванович, – но я этого и не скрываю. Значит, приступим… История первая. Многодневное плавание позади, мы подошли к внешнему рейду своего порта. Диспетчер поставил нас на якорную стоянку, ждём своей очереди для разгрузки. Ожидание затягивается, команда устала. До земли километров двадцать, четыре часа хода, но мы-то не идём – стоим… Вдруг крик: «Человек за бортом!» Действительно трепыхается что-то белое, а расстояние приличное, практически километр. Навожу бинокль, на воде лежит доска с белым треугольником паруса для виндсёрфинга. За доску цепляется паренёк, а сам, видно, уже из сил выбился, едва на плаву держится. Спортивная доска лёгкая, маленькая, человека может выдержать, только пока движется. А ветра нет, и всё…