Проще пенять на мужа за то, что тебе не обеспечивают всего, что ты хочешь, шипеть и при этом не поднимать зад с лежанки, чтобы что-то изменить. Феерическая дура. Хотя… я неправа. Зад-то она подняла, вот через оный зад все и вышло. Ей-ей, все ее поступки выглядели как сочетание глупости с наглостью, и глупости редкостной. Вот как так можно? С другой стороны, чья б корова мычала? Я не умнее поступила, метнувшись к Анне Синютиной среди ночи. Там бы и пропали все, если б не счастливый случай. Да, иногда и я идиотка. Но не такая же? Вот с чего Дарья решила, что ей в Париже рады будут? И что ей все удастся? Салон этот, что она там еще планировала? Но если так посмотреть… Свой мир вспомнить. К примеру, сколько девчонок и мальчишек ежегодно приезжает в Москву, в надежде на птицу удачи, счастья и славы? Тысячи? Десятки тысяч? В лучшем случае они остаются целы и невредимы. Кое-кому даже заработать удается. А остальные… Мегаполис пережевывает их и выплевывает сломанными, искалеченными, часто больными и отчаявшимися. Москва слезам не верит? Она их даже не замечает! Дарья не умнее и не глупее, чем они. Она примерно такая же. В ее возрасте можно бы и поумнее быть? Можно. Но – не обязательно. Как получится. Ничего нет удивительного в ее поступке, все в рамках социальной справедливости. Или наоборот – безжалостной статистики. Это с какой стороны посмотреть. Березовский гудел. Да, теперь сплетен на сто лет вперед хватит. Про меня они тоже ходили. Самым скромным и незатейливым было, что генерал-губернатор и я – любовники. Отчего, собственно, сошли с ума и его супруга, и Демидов. Бывает… Против этой версии больше всего возражали те, кто был знаком с Демидовым. С их точки зрения виновата была черная магия. Потому как Демидова было не взять даже изменой целого строя невест, не то что одной меня. Да и не невеста я ему давно! А еще активизировалась церковь. И на исходе третьего дня после разговора с баронессой ко мне явился отец Александр. * * * Выгнать попа хотелось до зубовного скрежета. Но – увы. Это в родном мире можно было конкретно послать на хвост песцу даже патриарха и спокойно заниматься своими делами. Здесь… Здесь тоже можно. Но жить долго и счастливо потом не получится. Так что я скрипнула зубами, но попросила проводить ко мне дорогого гостя. – Благословите, батюшка. – Мир дому сему, дочь моя. Меня осенили крестом и улыбнулись. Нил фыркнул и полез на кровать. Святой отец с умилением смотрел, как малыш лезет под одеяло и сворачивается рядом со мной. Я не стала объяснять, что полоз так себя чувствовал в большей безопасности. А врага, если что, можно и потом укусить, когда нападет. – Как ваше самочувствие? – Благодарю за заботу, батюшка. Пока еще не слишком хорошо, но лекари обещают скорое выздоровление, – вежливо отозвалась я. – По Березовскому ходят недобрые слухи, Мария Ивановна. Прошу вас, поведайте, что именно случилось? Умы прихожан в смятении… Ага. Кто б сомневался. А думали бы прихожане об урожае репы – куда как больше пользы было бы. Но язвить я не стала, а рассказала все максимально честно. Отец Александр призадумался. – Значит, стреляя в вас, Дарья Петровна не производила впечатления безумной? – Ненавидела она меня вполне осознанно. – Хм… – Да, я тоже подумала, что это странно, – кивнула я в ответ на невысказанные мысли священника. – Только что она была разумна и вдруг превращается в… нечто. – Вы тоже думали о сообщнике, Мария Ивановна? Я кивнула. – И о магии. Я только не знаю, что может в минуту свести с ума вполне адекватного человека… – Я знаю, – отозвался отец Александр. – И это очень, очень плохо. – Мне этого знать не требуется, правильно? Раздражения в голосе я скрыть не смогла и была удостоена мягкого отеческого взгляда. Укоризненного и исполненного понимания. Мол, суетность, любопытство непотребное, все я понимаю, это у вас от Евы, но надо ж и меру знать? Меру мне знать не хотелось, хотелось знать причину. – Это чернейшая некромантия, чадо. Церковь знает такие случаи, но… не одобряет их. Я поежилась. От слов «не одобряет» явственно веяло святой инквизицией. Она тоже много чего не одобряла. – Я понимаю, отче, это не мое дело. Но у меня двое детей. У меня два брата. И я волнуюсь за них. Хотелось бы знать, как от этого можно защититься – и защитить их. Батюшка широко открыл глаза. Видимо, такой подход оказался внове. Но отвечать надо было, это вам не «любопытно же»! Хотя мне и любопытно! Кстати говоря, а я могу того же добиться? Магией земли? Чисто гипотетически? Что там надо для высшей нервной деятельности? Калий? Минусуем калий – и получаем летальный исход. Со сдохшей нервной системой долго не живут. Отнимаем кальций – и получаем переломы всех костей. Надо бы над этим подумать. Параллельно еще и с сосудами проблемы устроить можно, куда-то ж кальций надо будет деть? Из кости – в сосуды… или лучше в мышцы? Эх, плохо я анатомию помню, так, на уровне средней школы. И то – непрофильной. – Защита есть. Но она весьма и весьма дорога… – А я могу ее повторить? Я ведь маг земли… Глаза священника стали задумчивыми. – Не знаю. Никто и никогда не пытался. Это другая стихия. Ну, насчет «никто и никогда» – не верю. Наверняка было дело. Просто или ты мне не говоришь, или не сам все знаешь. Такими вещами в любом государстве занимаются. Но я упускать свой шанс не собиралась. – Я могу дать любые клятвы. Но я хочу ознакомиться с описанием именно защиты. Если у нас появилось нечто подобное… я хочу знать! Следующей могу быть я. Или кто-то из моих родных… я не готова ими рисковать! Кажется, такого поворота разговора отец Александр не ожидал. – Я могу поговорить об этом, Мария Ивановна. И если получу благословение, мы вернемся к данной теме. Я кивнула. Такой вариант меня более чем устраивал. Магия… да спорить готова, это магия воды! Потому как человек из воды состоит на сколько-то процентов, кажется, процентов пятьдесят. А может, и больше половины. А где вода, там и маги воды. Это я, как чушка последняя, микроэлементами пробавляюсь, а маги воды могут человека скручивать как тряпку. И так же выжимать. Но что тогда получается? У нас по Березовскому бегает незарегистрированный маг воды? Со склонностью к нарушению закона? Ёжь твою рожь! Интерлюдия 11