– К модистке, ваш-превосходство. Мамзель Дюшен которая. – До или после визита сюда? – резко спросила я. – Так это… до визита к вам… Ага, к модистке! Когда у нее дочка похищена. Когда неизвестно, чем все это закончится, самое время шляпки заказать, правда? Хотя кто ее знает? Она же считала, что все пустяки, что дочь к ней вернется с прибытком. Могла и за шляпками заехать. – А еще куда? – Еще она просила ее к ювелиру завезти, к Исааку Ароновичу, на Ломбардную, – зачесал голову Антип. – И домой. – И все? – Еще ее сиятельству лимонада захотелось. Она приказала у трактира остановить, ну и лимонаду ей принесть. Я тоже… лимонада выпил. Мы переглянулись. – Это уже когда она от меня поехала? Антип посмотрел на Благовещенского, получил кивок и ответил мне. – Да, госпожа. Я хмыкнула. – Что и требовалось доказать. Проверите этих личностей? – Проверю, – мрачно пообещал Благовещенский. – Спасибо, Антип, иди. Антип поклонился и вышел. Я посмотрела на генерал-губернатора. – Где-то там. А вот кто и где? Благовещенский встал из кресла. Нил протестующе заверещал и был подкинут к потолку. Тут же успокоился и заулыбался. – Значит, вы считаете, что Демидова кто-то подставил? – Безусловно. Благовещенский покачал головой. – Не знаю, Мария Ивановна. Я подумаю над этим вопросом. Нил оказался на коврике с игрушками, протестующе заверещал, но на этот раз его не взяли на руки. – Я – подумаю. Я молча кивнула. Вот хоть стреляйте в меня… собственно, и стреляли. Но я уверена, что не все так просто. Осталось раскопать кукловода, который притаился за сценой. А там… Я ему покажу – театр марионеток! Я ему ваги засуну в такое место, что ни один проктолог не поможет! Я так сделаю, что любая сволочь заречется вмешивать меня в свои игры. У меня дети, семья, проекты… и меня – в интриги? В меня – стрелять? Уничтожу! С особым цинизмом! Вы у меня все запомните, что разозленная русская баба страшнее любого цунами. И внукам завещаете. Подошедший Нил зашипел. Я притянула его на кровать и поцеловала. – Разберемся, малыш. Никуда они не денутся. Малыш, недолго думая, полез под одеяло, свернулся у меня клубочком под рукой и засопел. А что? Мама, тепло, можно спать! Я поцеловала его в макушку. – Спи, малыш. Мама со всем разберется, найдет кого надо и покусает кого попало. Спи… * * * Болеть я не люблю, да и кто – любит? Но выбора не было. Я провалялась в постели почти две недели – в придачу к тому, что уже пролежала, а тем временем в Березовском происходили разные события. Источником сплетен и новостей для меня стала баронесса Ахтырская. Она забегала каждый день, присаживалась на стул рядом с моей кроватью и рассказывала последние новости. Если по порядку. Демидов объявлен в розыск по всей империи. Государственным преступником его не объявили, но сыскные листы разослали. Подробное описание, внешность, привычки – все. Его имущество арестовано, на родных наложен домашний арест. До окончания всех разбирательств дела Демидова находятся исключительно во власти его императорского величества, никто другой ничего решить не в состоянии. Не остановлены заводы, работают шахты, все крутится обычным порядком, но – до поры. Как только решат, что именно натворил Демидов, будет ясно и что делать с его имуществом. И с его родственниками. Подробностей баронесса не знала, только что из Москвы сюда едет команда магов и следователей, говорят, из Особого Тайного приказа, а вот как приедут, так и разбираться будут. Я считала, что навести порядок и разобраться с Демидовым вполне реально. Демидов просто обнаглел от безнаказанности. Как известно, чем дальше от столицы, тем больше вольности. Но и лапка у столицы длинная. Дотянется, скогтит, и пищи потом, не пищи, а огребешь за все и сразу. Демидов зарвался – и нарвался. Это первое известие. Второе. Дарья Благовещенская окончательно сошла с ума. Муж отправил ее в монастырь. Женский. На лечение. Теперь все гадают, будет он разводиться – или не будет? Меня этот вопрос тоже интересовал, но не сильно. Будет, не будет… мне следующей госпожой Благовещенской уж точно не бывать, не с чего. А развод генерал-губернатор получить может, есть тут оговорка. Безумие равноценно смерти. Считается, если человек сошел с ума и его безумие доказано комиссией из нескольких независимых лекарей, магов, священников – Бог сказал свое слово. Даже если было венчание, безумец уже не тот человек, с которым венчались. Это новая личность, или вообще не человек, а животное, чудовище, монстр, человекообразное неясно что… Подчеркиваю – именно если безумие доказано комиссией, собрать которую достаточно сложно. Есть свидетели, есть факты, есть доказательства – там замучаешься все в кучку собирать. Но если уж все доказано – супруг или супруга могут быть свободны. Тут даже церковь не имеет ничего против, можно второй раз венчаться. Считается как вдовство, срок траура отбыл – и вперед. Со всем пастырским благословением. Третья новость. Генерал-губернатор больше не генерал-губернатор, а вовсе даже частное лицо. Государь распорядился. До окончания расследования Благовещенский отстранен от всех своих обязанностей, а может, и потом тоже. Говорят, его куда-то переведут… Жалко. Вот это действительно печально. Мне бы хотелось, чтобы Андрюшка хоть как-то с отцом общался, а если Благовещенского переведут, у него и того не будет. Но – человек предполагает, а государь располагает. Может, и к лучшему. Уж для меня – точно. Что-то подсказывало мне, что Благовещенским я увлеклась непозволительно. Для меня это слишком серьезные чувства. Но как же мне нравится этот мужчина… Спокойный, серьезный, немногословный, любящий детей… вот что его жене надо было? Денег? Власти? Славы? Но кто ей мешал? Возьми да заработай! Сделай сама! Добейся и распускай хвост – вот я какая! Ан нет…