– Расскажете, что именно со мной случилось? Спать пока не хотелось, а вот поговорить – даже очень. – Ты ничего не помнишь? – Женский голос: «Ненавижу». Это я еще помню, а вот что было потом? Ваню отчетливо передернуло. – Она в тебя выстрелила. Петя побежал за фельдшером, а Елпифидор Семенович… – А он там откуда взялся? – Пост околоточного рядом. Помнишь? – Он там дежурил? Не верю! – Правильно, – согласился Ваня. – Не дежурил, пришел проверить, как там и что. И увидел оглушенного полицейского. – Кто его так? – Неизвестно. Но пришел он весьма кстати. Помог поймать Благовещенскую. – Кого? – Да, это она на тебя покушалась. Пуля попала в грудь, но, я так понял, как-то очень удачно, – отчитался Ваня. Как бы это ни звучало, но я тоже так думала. Убить человека не всегда просто, иногда мешает отсутствие опыта. Надо было стрелять в голову, но там тоже вопрос. Череп же. Кость. Могло пойти по касательной, могло еще как-то… Мне стреляли в грудь. Пуля прошла чудом не раздробив мне ключицу, но порвала какой-то сосуд и застряла, чуть-чуть не выйдя наружу. Пришлось ее доставать, для простоты операции – с другой стороны. Так что во мне есть сквозная дырка. Лучше это или хуже? Сложный вопрос, но по крайней мере можно достаточно легко почистить рану, да и если начнется воспаление, нагноение – сквозная рана в этом плане выгоднее, чем обыкновенная. Как я поняла, рану мне тоже промыли и продезинфицировали. Но постельный режим минимум месяц. Не меньше. И это еще посмотрим, как заживать будет. Кормить Андрюшку тоже придется перестать. Сейчас это нереально. Да и пока я лежала в беспамятстве, у меня просто перегорело молоко. Возможно, это тоже добавило камешков на весы и пару лишних делений на градуснике. Малышу, слава богу, нашли кормилицу. Нил? Змееныш пока был у себя в комнате. Спал. Днем его приносили ко мне, чтобы он тут поиграл хотя бы пару часов, иначе он становится неуправляемым. Его просто нельзя удержать, он рвется в эту комнату. Той ночью он тоже устроил концерт. Орал, шипел, пытался куда-то убежать… я так поняла, что ко мне. Сейчас все более-менее утряслось. Господи… – Как же хорошо, что я не взяла малыша! Мальчишки переглянулись и тоже поняли. Ваня аж побелел. Представил, что пуля попадает в Нила или в Андрюшку, – и едва сам не упал. – Господи боже мой… А я подумала, что с удовольствием прибила бы дуру Благовещенскую. Вот чего тебе надобно, стерва? Чего ты именно до меня домоталась? Шла бы вон за права тараканов бороться или цветочки разводила! С чего тебя сорвало-то? Нет, с чего сорвало – это понятно! Но ведь она на меня волком и до того смотрела? Не просто ж так? Размышления оборвались самым приятным образом. В комнату вошел большой букет роз. * * * Розы были как раз такие, как я люблю, – пушистенькие, с куста, заполнившие всю комнату своим сладким запахом. Уммм! Это вам не голландская или еще какая полупластиковая гадость, которая отродясь ничем, кроме обертки, не пахла. Это настоящее… На другом конце букета обнаружился Благовещенский, чем-то сильно смущенный. – Мария Ивановна, я рад видеть вас… хм… – Не могу сказать, что я в добром здравии, – решила я облегчить жизнь человеку. – Александр Викторович, расскажите мне, что именно я пропустила? Что говорит ваша супруга? Благовещенский поставил букет в предусмотрительно принесенную кем-то вазу и опустился в кресло неподалеку от кровати. – Все плохо, Мария Ивановна. Дарья сошла с ума. – Опа! Я даже присвистнула. За что и поплатилась приступом боли. – Ёжь твою рожь! – Маша, ты лучше не двигайся, – Петя погладил меня по запястью. Я подарила брату улыбку. – Все со мной будет в порядке. Обещаю. Мальчишка чуть расслабился. А я перевела взгляд на генерал-губернатора. – Сошла с ума? Как? – Сам бы хотел знать. К сожалению, Дарья уже была безумна, когда выстрелила в вас. – Не похоже, – протянула я, вспоминая темную фигуру. Она ненавидела, но говорила-то вполне связно! – Все так, – вступился Ваня. – Я сам видел… – Плохо, – вздохнула я. – Так поди разбери, что ей от меня требовалось? А главное, кто именно ее науськал? Благовещенский вздохнул глубже. Словно сидел затаив дыхание. – Вы тоже так думаете? – Предполагаю. Дурой ваша супруга не была, это чье-то влияние, но чье и откуда? Да и сумасшествие мне кажется… сомнительным. – Нервное потрясение могло его вызвать. Я хмыкнула. Жесты делать я просто не рисковала, лежала смирно, как отбивная на сковородке. – А я бы на яд поставила. – Яд? – насторожился Благовещенский. – Наверняка есть такие составы. Или яд, или магия… ее никто не проверял? Нет? – Черт побери! – ругнулся Александр Викторович. Я хмыкнула еще раз. Понятно, не проверял. А за то время, которое прошло с момента «Х», любая наркота выведется естественным путем. И следы магии сотрутся. Даже в двадцать первом веке… Ладно, я не знала ни формул, ни названий, но химия там далеко ушла. Были препараты, которые сводили с ума человека. А здесь как? Тот же ЛСД, кстати говоря. Там и нужна-то микродоза, а крыша у человека съедет на несколько недель. Реально ли его получить здесь? Спорынья-то точно есть, а вот ЛСД? В моем мире его получали синтетическим путем, здесь могли магическим? Да вполне! Или аналоги! Это на ноги человека поставить сложно. А всякой гадости, чтобы его свести в могилу, – Эверест насыпать хватит. Два раза. – Понятно. Не проверяли. А кто ей помогал? – Тоже не нашли. – Благовещенский развел руками. – Ищем. Про зацепки я спросить не решилась. Вместо этого поблагодарила за розы и кротко заметила, что хотела бы еще поспать. Это было принято с пониманием. Мужчины попрощались и вышли вон.