– Пожалуйста. Я была не в силах даже встать. Откат пошел, наверное. Или сил много потратила? Может быть, и то, и другое… Я не протестовала, когда меня так же, на руках, донесли до коляски, а потом и от коляски до дома. И сдали встревоженным слугам. Меня уложили в постель и послали за врачом. Кажется, кто-то меня осматривал. Кажется, мне приносили Андрюшу на кормежку. Я все это воспринимала как лунатик. Что-то делала, говорила, двигалась, но не осознавала. Мозг отключился начисто, и, кажется, еще в коляске. Потому что был один момент, который мне точно почудился. Когда Благовещенский проводит ладонью по моим волосам. Так нежно, так… интимно. И тихий шепот: «Бедная девочка…» Такого ведь не может быть, правда? Это просто сон, я всего лишь приняла желаемое за действительное. И Ваня должен был быть рядом, он же позаботился о Ниле? А он ничего не видел, иначе сказал бы… Бред. Просто – бред. * * * – ДОЧКА!!! Вот уж кого черт принес! Маман, легка на помине! Вечером ее ко мне не пропустили, а вот с утра… и не лень ей такой концерт устраивать? Особенно за завтраком? Нет, не лень. Стоит, улыбается беспощадно беззубым ртом, седые кудельки уложены в прическу, розовая блузка не особенно гармонирует с зеленой юбкой, зато цвета какие! Издали видно! А сколько стекляруса! И шляпа размером с колесо от телеги. И перчатки на толстых пальцах… брр! Ладно, я просто пристрастна. Так бывает. Пришлось пригласить матушку за стол. Поставить еще один прибор, и дама набросилась на нехитрую еду. – Машенька, вы так плохо кушаете! Я пожала плечами. Завтрак был в английском стиле. Каша, вареные яйца, сыр, колбаса, масло, хлеб. Чай с вареньем. Нам до обеда хватало, но маман привыкла не к такому, это ясно. – Что еще нужно? – Что-нибудь сладенькое. К примеру, пироги. – Пирогов не будет, – отрезала я. – Что случилось? – Я так волновалась, ТАК ВОЛНОВАЛАСЬ!!! Мне минут пятнадцать рассказывали о своих волнениях, прерывая повествование громким чавканьем. И подвели итог: – Наверное, мне стоит к вам переехать. Ваня чуть со стула не упал. Я нашлась первой. – Матушка, а как ваша личная жизнь? – Так с мужем и переедем… – С мужем?! – Петя взвыл так, что Нил зашипел во сне. – Ты вышла замуж? Мам? – Выхожу. Мне Демьян Петрович предложение сделал. – Будете жить у мужа – или у вас? Маман захлопала глазами. – Машенька, ты ведь осталась одна. Тебе нужна компаньонка, и кто может быть лучше меня? Родной-то матери! О том, что я все-таки княжна Горская, маман запамятовала начисто. – Баронесса Ахтырская, разумеется, – ответила я. Маман скривилась, но крыть было нечем. Все же… – Чужой, посторонний человек! – Этот разговор в любом случае преждевременен, – отмахнулась я. – Мой траур будет длиться еще около года, а то и больше. Все это время я не выезжаю и никого не принимаю – за исключением официальных случаев. Вот как с крестинами. Так что компаньонка мне не нужна. А потом посмотрим. – На крестины ты меня не позвала, – надулась маман. – Извини, – отозвалась я. Не позвала. И приняла меры, чтобы маман не явилась. Вот уж кого я не хотела демонстрировать миру! Поймите меня правильно, она живет в своем доме, делает что захочет, я даю ей деньги, фактически она сидит на моей шее. Я взяла на себя все заботы о ее детях. Я решаю любые проблемы. Но все перечисленное не означает любви. Или даже желания пообщаться. Я обещала Маше Синютиной не оставлять ее родных, я выполнила свое обещание. Даже если мне хочется матушку головой в унитаз помакать. И уж конечно, я не стану жить с ней под одной крышей. Это я и постаралась вежливо донести до маман. Та удалилась, весьма обиженная, а я кивнула Ване. – Возьми у меня из шкатулки с деньгами четвертную и бегом к Елпифидору Семеновичу. – Маш, зачем? – Узнать все о будущем отчиме. Кто, что, как, где – ты понял? – Да. Думаешь, надо? Думаешь? Да я была в этом уверена! * * * Баронесса примчалась ко мне на следующий же день. Визиты обычно наносят с одиннадцати утра, вот в одиннадцать она и примчалась. Посочувствовала, расспросила меня о происшедшем и рассказала последние новости. Как оказалось – Благовещенский не стал хлопать ушами. Он отправил людей на дорогу, по которой я ехала. Все было на месте, именно такое, как я описала. Мертвые казаки. Мертвые убийцы, правда, числом шесть. Мертвые птицы. Животные. Вот с насекомыми вышло как-то иначе, видимо просто внимания не обратили. Да и черт с ними, с мухами и блохами! Я понимаю, что это важная часть экосистемы, но – не получается у меня сочувствовать тараканам. А вот почему шесть человек, если было восемь? Ответ я знала. Те четверо, которые остались впереди, поняли, что произошло. И когда мы уехали, они увезли своих подельников. Не всех. Почему двоих? Да потому, что через них могли на кого-то выйти.