* * * Поминки. Здесь этот обычай тоже есть. Накрывать пришлось два вида столов – для бедных и для богатых. Для бедняков – официально взяла на себя городская управа. Я внесла примерно половину суммы, и на главной площади поставили бочонки с вином и столы с пирогами, кутьей и прочим, что полагается. Я не вникала. Любой, кто захочет помянуть генерал-губернатора Храмова, может прийти, выпить, закусить, получить горсть мелочи на помин души, иногда еще и вещи раздают… Здесь так принято. Для «высшего общества» был накрыт стол у нас в доме. Блюда примерно те же, но приготовлены намного лучше. Поток соболезнующих не иссякал. Мне целовали руку, мне глядели в глаза, мне выразительно сочувствовали и предлагали всяческую помощь. Застолья здесь не устраивали – понимали, как это тяжело. Обходились фуршетом. Но и так… К середине дня я уже на ногах не стояла. Тяжело было не морально – физически. Раньше я не понимала, отчего так устала Маргарита на балу у Сатаны. Сейчас же… Каторжно тяжело быть точкой фокуса. Каждому улыбнуться, для каждого найти хотя бы пару слов, каждого поблагодарить и все время, каждую секунду держать лицо. Помнить о своей роли и не выходить за рамки. Получится? Я должна, я справлюсь… Шло время, шли гости… Большие часы пробили шесть вечера, когда… Дверь распахнулась. – Его светлость граф Благовещенский с супругой и дочерью! Я повернула голову и застыла. Маруся, ты дура. Нет, даже не так. Ты хроническая, клиническая идиотка! Хоть имя бы выяснила, не стояла бы сейчас в позе удивленного суслика! Потому что ко мне неторопливой походкой приближался отец моего второго сына. Тот самый мужчина, который видел меня в облике Лейлы. Единственный мужчина, который… Ёжь твою рожь!!! Маруська, возьми себя в руки, тебе не семнадцать лет! Соберись, иначе косточки не соберут!!! Истошный вопль внутреннего голоса позволил мне прийти в себя. Я медленно склонила голову. – Ваше сиятельство. – Госпожа… Теплые пальцы, горячие губы на моей руке… – Примите мои соболезнования. Ваш супруг был замечательным человеком. Я плохо знал его, к сожалению, но люди, подобные Сергею Никодимовичу, являются истинными героями нашей отчизны. Я наклонила голову, скрывая глаза. – Благодарю вас, ваше сиятельство. Моему мужу были бы приятны ваши слова. Он был о вас самого высокого мнения. – Он лично рекомендовал меня его императорскому величеству. Храмов, ёжь твою рожь! Не помер бы ты – я бы сейчас из тебя все вытрясла! Что за, мать вашу, интриги? Какие рекомендации? Хоть предупредил бы!!! Каз-зел! Ох, о мертвых… зато – правда! Предупреждать же надо!!! Хорошо, что глаза я так и держала опущенными. А лицо привычно оставалось бесстрастной маской. А то в мои сильные чувства к усопшему сейчас бы поверили все. Очень сильно хотелось его выкопать и попинать труп ногами. Что за… мать его, ежа, интриги?! Пришлось срочно отвлекаться на спутниц моего собеседника, чтобы не выдать себя. Имеем – блондинку. Того астенического типа, который так был популярен в оставленном мной двадцать первом веке. Тощая, вытянутая, правда, натуральная блондинка, такой оттенок не подделаешь, смотрит на меня с неодобрением. Ну да. Судя по смело открытой шее и декольте, вам, дама, даже не тридцать. Вам под сорок, и вы очень плохо воспринимаете тех, кто моложе. Сама грешна, бывало. Иногда накрывает самой примитивной и вульгарной завистью. И бьется простая мысль – к тем бы данным да мои мозги, я бы тогда бы… Противоядие – довольство жизнью. Если ты понимаешь, что прожила не зря, если ты все сделала правильно и так, как хотела, если… тогда тебе все равно, какая там фигурка и кому сколько лет. Подумаешь, проблема! Я уже собой довольна, а вот что именно ты наворотишь в своей жизни? Но это я осознала. А стоящая передо мной дама подобной мудростью не владела. И смотрела на меня достаточно зло. Я знала, что она видит. Аппетитную фигурку, затянутую в черное платье простого фасона. Толстенную косу, свежесть и красоту юности. Даже после родов я выглядела несомненно лучше, чем сия дама. И лучше, чем ее дочь – такая же астеническая блондинка. Хотя смотря кто будет судьей! На подиум бы меня точно не взяли. Зато у меня нет веснушек, как у ее дочери, нет длинного вытянутого лица, да и зубы у меня намного лучше. Это – радует. – Мои соболезнования, – процедила блондинка. – Благодарю, ваше сиятельство, – отозвалась я дежурным уже тоном. Ничто не приводит в чувство так хорошо, как враги. Явные, не замаскированные. И чего мадам на меня взъелась? Нет, не понять мне бабскую логику. Иногда это просто мимо меня. Увы… * * * Вечером я сидела в библиотеке. Разбирала бумаги, надеясь найти хоть какие ответы, злилась, шипела, ругалась. Зачем Храмов выкинул этот финт ушами? Хотя… тут и так понятно. Помощь Александру, помощь мне, помощь маленькому еще Андрею… Но сказать-то можно было? Или нельзя? Предсказать мою реакцию Храмов мог, вот и сэкономил время и силы. А, все равно – гад! Вот как мне теперь жить с этим? Как гулять по Березовскому, как встречаться каждый день с этим мужчиной… хорошо хоть он меня не узнал. Это-то я видела. Лейла, если и оставила след в его памяти, никак не ассоциировалась со мной. С княжной Горской. Ну, хоть тут – радость. Андрей в безопасности, на него никто претендовать не будет. А я сама?