Смешно? А мне вот не смешно. Хорошо хоть, думает человек куда как быстрее, чем пишет, и мысли эти у меня заняли доли секунды. А потом я встряхнулась. – Простите, ваше высочество. Но я другому отдана и буду век ему верна. Не надо лишать меня последнего, что мне осталось, – моей чести. Пушкин подействовал. Вот она, великая сила классики! – Машенька… Пальцы на моей руке разжались. Я смотрела холодно и спокойно. – Ваше высочество, я не стану предавать моего супруга. Это подло. Не делайте из меня – мразь. Интересно, сколько человек за нами следили? Из алькова я выскользнула и кое-как удрала на балкон. Туда было ближе, чем искать Храмова. Пронесло? Ох, вряд ли. Надо побеседовать с Романовым, обязательно. Или – не надо? Если этот приворот, или что там закрепилось, может пропасть только с моей смертью? Ох, что-то как-то кисло стало. И тошно. И… Уезжать надо. Быстро! – Госпожа Храмова… Голос был явно издевательским. А еще – дамским. И незнакомым. Хотя сколько у меня тех знакомств? Я обернулась. На балконе стояла девушка примерно моего возраста. Выше меня на голову, блондинка, с большими голубыми глазами. Типаж – этакая Янни Хусси лет в шестнадцать.[7] – Мы знакомы?.. Девушка подняла брови. Видимо, нечасто ее в лицо не узнавали. – В вашем захолустье меня могут и не знать. – И не знают, – подтвердила я. Как же забавно выглядят такие шестнадцатилетние р-роковые девушки с позиций моего опыта и возраста. Словно садовая ящерка изображает динозавра. – Анастасия Матвеева! Дочь графа Матвеева! Я улыбнулась уголками губ. – Рада знакомству, виконтесса. Меня вы уже знаете, так что вам угодно? – Оставь в покое цесаревича! Он мой! Наверное, я дура. Даже точно – дура. Потому как не удержалась. И чего я с ней спорю? – А его высочество об этом знает? – Достаточно того, что ты, деревенщина, знать будешь! – Sapienti sat,[8] – согласилась я. И решила не развивать конфликт. – Можете не переживать, Настенька. У меня есть муж, я собираюсь родить ему наследника, и другие мужчины в этот план не вписываются. Искренности в моем голосе было столько, что девчонка явно поверила. И даже на миг расслабилась. На миг. Потом опять зашипела коброй. – Вы… вы уединялись… Я сделала шаг к свету. – Смотрите, Анастасия. – К-куда? – На меня. На мое лицо, губы прическу… похоже, что я целовалась? Или что-то еще? – Н-нет… – Вот видите. Вам ничего не угрожает. – Уж точно не с вашей стороны. – Нет. Не с моей. Матвеева окончательно расслабилась. А я решила, что настало время претворять в жизнь вторую страничку нашего плана. Сделала шаг вперед. Еще один… – Помогите, мне плохо! И осела у ног девушки, цепляясь за ее юбку. А чего? Сама пришла, сама и виновата. Пусть с тебя хоть польза будет, дуреха ревнивая, сопливая. Анастасия взвизгнула – и рванула с балкона на третьей скорости. * * * Долго ждать народ не пришлось. Почти сразу же заявились человек десять, меня подняли, сунули под нос какую-то вонючую гадость, и меня немедленно замутило. – Уберите, меня тошнит… Придворные переглянулись. Дальше было по нашему плану. Лекарь. То есть лейб-медик. Осмотр. Конечно же, магический. И улыбка, адресованная Храмову. – Мои поздравления, ваше высокопревосходительство. Храмов расцвел. Я изображала бледную немочь, лежа на софе, хорошо хоть, с балкона перетащили. Ничего не имею против свежего воздуха, но там пол мраморный, холодный, а мне еще рожать. Нечего на камне вылеживать! Лекарь поцеловал мне руку и тоже поздравил. В глазах мужчин читалось… да целая фраза там читалась, типа: «А дед-то еще о-го-го». Дамы делились на две группы. Первая радовалась, что одной конкуренткой будет меньше, вторая радовалась за меня. Цесаревич тоже подошел поздравить. Хотя глаза у него были тоскливые… Вот и ладно, вот и замечательно, вот и проваливайте все на фиг! Я понимаю, что для кого-то возможность лечь под цесаревича – это все. Деньги, связи, продвижение кого-то близкого по службе, а для меня-то что? Все, что мне нужно, я и сама прекрасно возьму, сделаю, найду… Фаворитка – это круто? Э, нет, господа. Это вы романов начитались. А в жизни все намного гаже и грязнее. Конкуренция, сплетни, слухи, склоки… а если дело дойдет до беременности… Окститесь, господа! Это мадам де Монтеспан могла от венценосного любовника рожать крольчихой! И то… если почитать мемуары ее современников, там такое найдется… Черная месса – это так, это подстраховка. Сатана, он как? Может, и отзовется, а может – абонент занят. Поэтому в ход идут намного более земные средства. Кинжал, яд, слово, дело… Чтобы лезть в этот гадючник, надо ума лишиться. А я пока еще головным мозгом пользуюсь, и он ясно шепчет – домой, домой, пора домой…