Супруг склонился в поклоне. Я сделала то же самое. Улыбнулась. – Мария Ивановна, вы просто очаровательны сегодня. – Благодарю вас, ваше высочество… Улыбки, комплименты… – …надеюсь, вы останетесь в столице? Сезон только начался… Ну да. Сезон начинается два раза в год. Если не ошибаюсь, в том мире это весна и осень. На лето было принято уезжать из столиц… Здесь примерно так же. Конец лета – и начало весны, с поправкой на местные реалии. На новогодние праздники, на летний выезд на воды… Как по мне – хуже жизни и не придумаешь. Таскаться с бала на бал, с вечеринки на прием, но кто меня спрашивать будет? – …танец? – Да, разумеется, ваше высочество. Ёжь твою рожь! Пока я была в задумчивости, меня тут уже ангажировать успели. На танец. И хорошо, если один. Плохо. Вальс. Ладно, хорошо, что не полонез или мазурка, там бы я точно озверела, а вальс танцевать легче всего. Особо сложных фигур тут нет, слушай музыку и старайся не отдавить ноги партнеру. Если б еще этот партнер молчал! Так нет же! – Мария, вам нравится в столице? – Москва всегда великолепна, ваше высочество. – Так жаль, что вы живете в провинции… Тебе, может, и жаль. А мне – нет. – Провинция замечательно подходит, чтобы рожать и воспитывать детей, ваше высочество. – Вы еще так молоды, Машенька, вам еще рано думать о детях… – Увы, ваше высочество, женская и мужская молодость суть вещи разные. Если вы можете оставаться молодыми до седых волос, нам, женщинам, намного раньше приходится и устраивать свою судьбу, и заканчивать свой женский век. Цесаревич хмыкнул. – Вы не хотели бы остаться в столице на этот сезон? – Я сделаю так, как повелит мой супруг, – похлопала я ресницами. – Сергей Никодимович просто не понимает, что вы молоды, вам хочется развлекаться, веселиться… Хочется. В Березовский. К своему огороду, на свободу, и вообще… Я же понимаю, что мы разговариваем об одном, а подтекст совсем другой. Хотите остаться в столице? Со мной? Так вот, ваше высочество, – не хочу. О чем и намекаю в ответ. Я замужем, я себя прекрасно чувствую, собираюсь родить мужу наследника и изменять ему не стану. Неинтересно мне ваше предложение. Никак. Цесаревич это понимает, но кому ж понравится, когда рыбка с крючка срывается? Вот и кружат меня по залу. Не просто так, нет… А с умыслом. Когда заканчивается музыка, мы оказываемся рядом с небольшим альковом. Туда меня и впихивают, кстати с большой ловкостью, свидетельствующей о немалом жизненном опыте подобного рода. – Мария… Интересно, зачем оборудуют подобного рода комнатки? В которых из мебели только кровать размером три на три и зеркало напротив? Чулки поправить? М-да. Здесь в обморок падать не стоит, а то на кровати и разложат. Так что… – Ваше высочество, подобное поведение недопустимо. Не знаю, на что рассчитывал цесаревич, но только не на подобное заявление, высказанное тоном семидесятилетней училки в хроническом климаксе. – А… – Чего вы добиваетесь, ваше высочество? Да понятно чего, но прямо-то не скажешь? Поэтому цесаревич (хорошо ж его дрессировали) мигом нашел дипломатический ответ: – Мария, я всего лишь мечтаю о минуте вашего внимания. – Вы ее получили, ваше высочество. Что дальше? – Если бы вы знали, насколько вы очаровательны сейчас, Машенька… Мне осталось только закатить глаза. И тем же занудным тоном начать разъяснять: – Ваше высочество, вот представьте. Сделали вы мне определенного рода предложение, чтобы не терять время. Взяла я и согласилась. Что дальше? Взгляд был ошарашенным, но ненадолго. Что делать дальше, парень хорошо представлял. А вот последствия – не очень. – Дальше – получаем мы несколько минут удовольствия на двоих. И быстро расходимся. Только вот вы – с ощущением одержанной победы, а я – чувствуя себя дешевкой и продажной девкой. Вы считаете, что это равноценный обмен? Округлившиеся глаза цесаревича явно говорили, что он вообще о чем-то таком не думал. Оно и понятно, откуда ж такие мысли возьмутся? Он не дурак, нет. Просто дамы, которые его окружают, готовы на все. В том числе и сами о последствиях позаботятся. – Машенька, не надо так говорить… – Есть, ваше высочество, второй вариант. Наша интрижка затягивается, вы оставляете моего супруга в Москве, ну и меня при нем – для своего удовольствия. В этом случае я опять становлюсь продажной девкой, мой муж посмешищем, а для вас опять же никаких последствий. Хотя… вряд ли ваш отец одобрит нечто подобное в преддверии вашей свадьбы. – Никакой свадьбы не будет, Машенька. – Почему? – искренне удивилась я. – Не с ее высочеством Александрой, так с другой, найдут кого-нибудь, род продолжать нужно. Ах да, забыла. Вы же мне еще бастарда сделать можете, чем опозорите окончательно. Это в Европе подобное допустимо, а у нас-то не принято гнилую капусту за розы выдавать. – А если свадьбы не будет, Машенька? – Как вы меня успокоили, ваше высочество! Значит, и долго мучиться мне не придется. Либо отравят, либо зарежут, чего тут непонятного? Романов и постарается, с благословения его величества. – Машенька, доверьтесь мне. Я смогу вас защитить. Я прищурилась. На дебила цесаревич не был похож. Вообще. В мою душу закралось страшное подозрение. Романов, мне нужен Романов! Или – не нужен? За такое и зарыть могут. Не дождавшись ничего… ох, ёжь твою рожь! Но не самой же лезть? Я же маг земли, это некромантия, а мне нужна магия разума. Андрей Васильевич рассказывал – что? Маги воды способны к управлению человеческим разумом. Только вот ближайший маг, которого я знаю, – его императорское величество. Диалог мне представился просто потрясающий. – Ваше величество, у вашего сына кто-то того-с… по мозгам поездил. – С чего вы взяли? – А он меня хочет того-с… поиметь. – Тогда точно – поездил. Утюгом-с…