Молчание сделалось свинцовым. Ник выжидал, мысленно готовясь. Честно говоря, он понятия не имел, как Брик может отреагировать на такие новости. Ему не нравилось даже говорить об этом; ему вообще не нравилось упоминать Уинтер. В то же время он знал, что Брик никоим образом не пытался шокировать его, прося о минете. Он говорил совершенно серьёзно, и при этом он обязательно кормился бы от Ника, читая его через кровь настолько, насколько Ник это позволит. Нельзя сказать, что он никогда прежде не требовал этого от Ника. Так что Ник просто стоял на коленях и ждал. Он и не осознавал, до какой степени напрягся, пока Брик не изменил позу в кресле перед ним. От внезапного скрипа брюк вампира, отливавших металликом, Ник едва не дёрнулся, едва не вскочил на ноги. Однако он не сделал этого. Он даже не поднял взгляд. Он заставил себя оставаться неподвижным, сохранять пустое выражение лица и не отводить глаз от персидского ковра в изножье кресла Брика. Он старался оставаться в точно такой же позе, продолжая слушать, как вампир шевелится и меняет положение в кресле с высокой спинкой. Он наполовину ожидал, что Брик его ударит, судя хотя бы по электрическому заряду, который он теперь ощущал в воздухе между ними. И это тоже было бы не в первый раз. Однако вампир его не ударил. Вместо этого он вновь устроился в своём кресле в стиле «Алисы в стране чудес». — Тогда давай, — сказал Брик, и его тон вновь сделался холодным, с лёгкой ноткой скуки. — Задавай свои вопросы, Наоко. Ник не отрывал взгляда от пола. — Есть технология, — осторожно сказал он. — Мне сказали, что она новая. Возможно, в данный момент продаётся на чёрном рынке. У меня есть основания полагать, что она либо изготавливается, либо каким-то образом добывается из вампирского яда. Похоже, её контролируют человек и вампир, хотя это не подтверждено. Возможно, они заплатили за её разработку или украли её, а потом попытались продать третьим лицам. Этот человек теперь мёртв… — Эйб Сильвертон, — сказал Брик. Ник вздрогнул. Он нахмурился, по-прежнему глядя в ковёр. — Да, — он подумал, не посмотреть ли вверх, затем решил, что не стоит, и лучше придерживаться покорной линии поведения. — Значит, тебе известно об этой технологии, отец? Ты не мог бы рассказать мне? Последовала пауза. Затем Брик усмехнулся, вновь изменив положение тела на кресле с бархатной обивкой. — Значит, как обычно, человеческие власти понятия не имеют, что происходит на самом деле, — протянул Брик. — Почему я не удивлён? Он умолк, вероятно, наблюдая за реакцией Ника. Затем голос вампира сделался мелодичным, наполнился притворным сожалением. — Ах, Наоко. Зачем ты тратишь своё время впустую, работая на эти мешки с кровью? Ты мог бы действительно быть частью истории… а не идти следом за событиями, зачищая развалины, оставленные теми, кто лучше тебя… спустя много времени после того, как значительные моменты уже миновали. Ник нахмурился, пытаясь решить, стоит ли заговорить. С Бриком часто лучше всего было молчать. Его прародитель всегда любил поговорить. А вот выслушивать кого-то его меньше интересовало. Как раз когда он подумал об этом, старший вампир драматично вздохнул. — Если ты спрашиваешь меня, являемся ли мы нынешними владельцами этой «технологии», как ты выразился… то ответ отрицательный. У нас нет необходимости ввязываться в это, сын мой. Это человеческие дела. Как я всегда говорил, когда люди вознамерились поубивать друг друга, зачастую проще всего держаться в стороне. Иронично, но им это удаётся куда лучше, чем нам… возможно, потому что они не способны испытывать то же глубинное раскаяние и сострадание, что и мы. Они просто созданы иначе. Дорогие бедняжки ничего не могут с этим поделать. Ник не шевелился. Он не менял выражение лица. Он старался перетерпеть последнюю часть слов Брика. Он знал, что Брик не просто пытается раздразнить его своими расистскими комментариями. Он говорил каждое слово всерьёз, по крайней мере, пока произносил их. У Брика имелось столько же сострадания к человечеству, как у среднестатистического ястреба — к зайцу. Более того, Ник знал, что не стоит спорить с жеманностью Брика или его странными попытками философствовать. Ник честно не понимал, имеется ли у Брика связная идеология, или он просто выуживал заявления из собственной задницы, когда это согласовалось с его целями. Ник не был уверен, что это вообще имеет значение. По этой и многим другим причинам он проигнорировал поучения и сосредоточился исключительно на первой части слов своего прародителя. — Тебе известны человеческие причастные лица? — осторожно спросил он. — Ты хочешь знать, кто закладывает эти бомбы, — сказал Брик будничным тоном. — Ты пришёл сюда после того, как годами игнорировал меня. Даже после моей щедрейшей помощи в прошлом месяце, даже после того, как я даровал тебе разрешение участвовать в боях, используя моё имя… ты пришёл сюда только сейчас. Не для того, чтобы поприветствовать меня. Не для того, чтобы спросить, как я поживаю. Не для того, чтобы разделить со мной ужин. Не ради делёжки кровью. Не ради секса. Не ради чего-либо, бл*дь, имеющего отношение к нашему виду… а лишь для того, чтобы выпытывать из меня информацию. Информацию, к которой ты, Наоко, имел бы свободный доступ, если бы не покинул меня. Его тон ожесточился, переполнившись нескрываемым презрением. — Ты приходишь сюда ради этого. Чтобы расспрашивать о человеческих делах. Делах, которые, как я только что тебе сказал, не касаются меня и моих людей. Делах, которые ниже нашего достоинства, и которые должны быть ниже твоего. Ты не только вампир, Наоко… ты сын короля. Ник почувствовал, как его челюсти сжались. Он сохранял тихий почтительный тон. — Я пришёл за советом, отец. За твоими экспертными познаниями. За твоей помощью в ситуации, где я не могу самостоятельно отличить правду… — Брехня. Ник поднял взгляд, не подумав, и обнаружил, что вампир улыбается ему, а его похожие на стекло глаза столь же тверды и холодны как лёд. Ник снова уставился в ковёр. — …Уж извини за выражение, — протянул вампир. — Но ты всегда становился сладкоречивым, когда тебе что-то нужно, Наоко. Однако ты сделал меня весьма сварливым. Ты изображаешь подобострастие, но ты забываешь… ты мой. Ты принадлежишь мне, Наоко. Ты знаешь это кровью, но всё равно цепляешься за фантазию, будто ты можешь мне соврать. Будто ты можешь сыграть роль прилежного сына, ни на йоту не имея это в виду, и я всё равно не увижу разницы. Ник покачал головой. — Нет. — Нет? Ник стиснул зубы. Его разум подбирал слова. — Возможно, я допустил ошибку, — сказал он мгновение спустя. — …Придя тогда, когда у меня имелось лишь незначительное время для такого светского визита и просьбы о помощи. Поскольку у меня не было этого времени, я решил не оскорблять твой интеллект, выставляя это как светский визит, когда в действительности я отчаянно нуждаюсь в твоей помощи и располагаю малым количеством времени, чтобы её получить. Я уже опаздываю на исполнение обязанностей по своей текущей роли. Я хотел сначала поговорить с тобой… — По твоей текущей роли, — развалившийся в кресле вампир издал презрительный звук. — Роли Миднайта? Ручного пёсика для людей? Ник почувствовал, как его пальцы невольно напряглись на бедре. — Да, — просто сказал он. — Хотя у меня есть основания полагать, что в этот самый момент моя жизнь тоже подвергается опасности. Вполне вероятно, что на меня нацелились эти люди. Или кто-то причастный. — Стрейвен? — переспросил Брик. — Ты думаешь, что этот лапающий людей наркоман пытается тебя убить, Наоко? Последовало молчание. Затем Ник пожал плечами — Я честно не знаю. Мне известно лишь то, что всё это масштабнее, чем я изначально думал. Вероятно, масштабнее того, что мои работодатели способны ясно видеть. Я хотел узнать твою точку зрения. Я надеялся почерпнуть… Но Брик нетерпеливо выдохнул, перебив его. — Я знаю, что ты хочешь узнать, Наоко. Пауза. Когда молчание затянулось, Ник нахмурился. — Ты знаешь. Но ты мне не скажешь? Издав очередной явно раздражённый звук, Брик резко поднялся на ноги.