Но императору не отказывают – не по такому поводу. – Ваше императорское величество, это честь для меня. – Называйте меня просто – государь. Не стоит усложнять, – Далларен медленно прощупывал почву. – Прошу вас, присаживайтесь. Кресло для посетителей. Для доверительной беседы. И напротив – второе кресло, для самого императора. Так удобнее. Столик, крохотный шкафчик с напитками – иногда возникает необходимость угостить человека. Зона для комфортного общения. Линда опустилась в кресло, юбка озером шелка разлилась по ковру, император опустился в кресло напротив и чуть наклонился вперед – к даме. Да, год назад красавица произвела на него впечатление. Даже тогда. Даже из-под чар Эвержанны он ощутил ее притягательность. Вишневое платье, вишневые губы, таинственные темные глаза, сильное тело под тонким платьем… и безумно захотелось коснуться губ девушки хотя бы коротким поцелуем. От нее и пахло не так, как от придворных красавиц. Не дорогими духами и притираниями, не благовониями и лосьонами. От Линды пахло дикой вишней. Яркой, притягательной, с легкой горчинкой… но ведь это не культивированное дерево из дворцового сада. Это – дикая вишня. Непокорная и жизнелюбивая… Год назад он чувствовал тот же самый запах. И ему впервые захотелось попробовать на вкус эту ягоду. Было в Линде нечто такое… чистое, настоящее, искреннее. Это женщина, рядом с которой не станешь опасаться за свою честь. Она не станет лгать, предавать, бить в спину. Император оценил девушку по достоинству и захотел не просто дружбы. Ему нужно было больше. Ему нужно было – все. Закаты и рассветы, улыбки и поцелуи, дружба и любовь, семья и дети – именно от Линды. Кто знает, отступил бы он или нет? Но исчезла сама Линда. Далларен с удивлением узнал, что девушка была влюблена, что она уехала, пытаясь справиться с болью… и подумал, что это даже к лучшему. Не будь он императором, он бы кинулся вдогонку, попробовал ее остановить, задержать, да просто быть с ней рядом! Пусть забудет неудачную любовь. И он бы забыл свои шрамы на сердце. А вдруг? Он – император. И вся страна на нем. И работать придется по двадцать часов в сутки, чтобы не было кризиса. Любовь в этих планах просто не учитывается. И ему некогда, и не ко времени, и… Забудется. А вот сейчас он понял, что ничего не забылось. И если прошлый раз он запомнил вишневый, черешневый, яркий образ, соблазнительный и сексуальный, притягательный и эротичный, то сегодня… Сегодня женщина была еще более притягательной. Сегодня было впечатление легкости, прохлады, чистоты. Точеное лицо, убранные назад волосы, сполохи яркого платья… Красота. А спроси о деталях? Далларен и не ответил бы. Да и к чему? Просто сейчас Линда была как глоток свежести, как ветер с вершин гор посреди жаркого дня – и он впитывал ее присутствие и не мог насытиться. Хотелось коснуться ее руки и почувствовать прохладу кожи. Хотелось. Но… Жениться он не сможет. А сможет ли эта девушка стать его любовницей? Ответ Далларен уже знал. Нет. Линда не сможет стать его фавориткой, а ничего другого он предложить не в состоянии. Придворные не поймут. И жениться император должен к государственной выгоде. И выбрать породистую женщину из влиятельной семьи. Но как же тянет к этой, спокойной и даже равнодушной девушке! Боги, вы жестоки! – Государь, – Линда подняла на него темные глаза. И мужчина едва не задохнулся. Нельзя, понимаете? Нельзя. И в то же время… – Год назад я не успел вас поблагодарить, Линда. Вы уехали. Линда опять опустила глаза. Да, год назад… С тех пор ей стало намного легче, и разорванную на части душу сшили ниточки дорог. Но все равно… Больно вспоминать. Больно думать… не хочется! – У меня не было выбора, ва… государь. – А сейчас я должен вас поблагодарить. Вы опять сделали для государства важное дело. Теперь мы сможем запустить в производство серебряную сталь. – Я не рассчитывала на везение, государь. Я просто хотела помочь несчастной женщине. – Вы помогли и ей, и государству. И заслуживаете награды. Скажите, Линда, я могу исполнить какое-то ваше желание? Линда задумалась. Желание? А какое? Раньше она знала, чего хочет. Помочь девочкам, ну и себе тоже. Устроить судьбу отца. А сейчас… сейчас ей ничего не надо. У нее все есть. А чего нет – она сама справится. И раздобудет, и сделает… – Государь, у меня все есть для счастья. Мне ничего не нужно. Далларен едва не хмыкнул. Вот что за невезение? Другим обязательно что-то нужно, и как! В спальню лезут, на голову влезть готовы, из шкуры вывернуться, а тут – что? Как, вот как женщине может быть ничего не нужно?! Невероятно! – И все же… хотите – орден? Линда вскинула брови, удивленно поглядела, и император опять почувствовал стеснение в груди. – За то, что обязана была сделать как порядочный человек? Государь, я не перетрудилась. Я просто помогла несчастной, которой не повезло с мужем. Я сделала бы то же самое, даже не знай она ничего про сталь, – никто не должен оставаться во власти подонка. – Вы знаете, сколько человек на вашем месте прошли бы мимо? Линда пожала плечами. Она знала. Но ее это совершенно не волновало. Они прошли, она не прошла – почему она должна равняться на худших? – Красота и скромность… опасное сочетание. Линда, вы хотите получить доступ ко двору? Линда замялась. А что тут скажешь? Нет? Как-то оскорбительно получается. Хотя даром ей тот двор не нужен, и с доплатой не нужен! Не предлагайте – не возьмем! Да? Тогда придется и правда здесь бывать! А это жизнь в столице, расходы, да и зачем? И как на грех – ни одной мечты в запасе! Вот ни одной, даже самой завалящей! Линда замялась, но подобрать нужный дипломатический ответ она попросту не успела. Запястье зазудело так, что хоть кожу сдирай. И на поверхность выползла тонкая красная ниточка. Ой… Она растекалась по поверхности кожи кровавой кляксой, она нестерпимо чесалась, она означала только одно… – Селия!