— Что? Куда ты смотришь? Смотри на меня, когда я разговариваю с тобой! — Вонг подскочил к Рику, хлестнул его по щеке и тут же отпрыгнул. — Слышал, что я сказал? — Да, — прорычал Рик. — Что с ними? Вонг моргнул, отводя глаза. — Это наш новый препарат. Лекарство от безумия. Стоит ввести его, и человек становится неуязвимым для болезни! — Вот как, — протянул Рик. — А они хоть понимают, где находятся? — Конечно, — заносчиво отрезал Вонг. — Просто у них притуплены ощущения. Рик хотел бы отпустить по этому поводу колкость, но передумал. Вонг с минуту задумчиво рассматривал клинок Рика. Штурм продолжался — в отдалении гремели выстрелы, раздавались крики боли и ярости, хлопки от взрывов. Новые живые снаряды летели с верхних секторов. — Что будет потом? — спросил Рик. — После захвата башни? Вонг стоял у парапета неподалеку и делал вид, что пробует острие лезвия на ногте. — Потом? — он хмыкнул. — Установится новый порядок. — Ну разумеется, — кивнул Рик. — Чуть не забыл. Империя расширится до пределов трех башен. Вонг и вида не подал, что удивлен. — Настоящий триумф, — продолжал Рик. — Поэтому вы вызвались руководить операцией лично. Чтобы по окончании доложить императору о победе. Интересно, Сирират отправилась с нами по своей воле или над ее командировкой тоже поработали вы? Такие люди, как она, сильные и прямые, опасные соперники в возможной борьбе за власть. Их следует держать поближе к передовой линии огня и подальше от трона. В случае успеха — присвоить достижения себе, а при поражении — обвинить во всех неудачах. Но такой расклад возможен только в одном случае… Рик неотрывно следил за метаморфозами лица Вонга. На последнем слове скула сановника чуть дернулась. — …ее смерти. А что, если я расскажу ей о ваших планах? — Что ты несешь? — просипел Вонг. — Знаете, поначалу я не слишком понимал ваш образ мышления. Все эти выспренные речи, ужимки, перемигивания. Но потом научился. Пусть по происхождению я варвар, но учусь быстро. Судорога сильнее дернула скулу Вонга. В его глазках заплясало беспокойство. Бочком, он подбирался к Рику, выставив перед собой клинок. Острие неумолимо приближалось к горлу, но Рика интересовало другое — сможет ли Вонг выдержать взгляд в упор. Сановник усмехнулся: — Я говорил ей. Предупреждал, что тебя не стоит недооценивать. И вот что я слышу! Рик ощутил укол — это конец лезвия уперся в кадык. Лезвие дергалось в дрожащих ручках Вонга, на лбу которого выступили бисеринки пота, а глаза по-прежнему избегали смотреть прямо. — Послушай, варвар. Ты находишься не в том положении, чтобы меня шантажировать. Как ни крути, ты — мальчишка. Дерзкий, дикий и невежественный. А главное — неопытный. И если хочешь показать свою силу, — кинжал чуть оцарапал кожу на шее, — упражняйся на своих сородичах. Люди Империи тебе не по зубам. Вонг перевел дыхание. Лезвие задрожало сильнее. Скула подергивалась все чаще. Рик ждал. — Молчишь, — протянул Вонг. — Значит, понимаешь. Ты сказал верно — я возглавляю штурм. А знаешь, кем я был до назначения на эту должность? Рик медленно проглотил ком. Штурмовики стискивали его все сильнее, причиняя боль, но это еще можно было вытерпеть. Вонг наклонился ближе, жутко скосив глаза. — Тебе больно, не правда ли? — шепнул он. — Солдаты выкручивают руки так сильно, что еще немного, совсем небольшое усилие, — и вывернут их. Вывих сустава — это очень больно. Но есть и масса других способов заставить человека страдать. Кинжал скользнул по шее, груди, свернул к плечу. Солдат выпростал руку Рика и припечатал ее к полу. Вонг присел на корточки и с любопытством посмотрел на ладонь, словно это был редкий зверек, попавший в капкан. — Человеческое тело так уязвимо, — проговорил Вонг, уперев острие кинжала в центр ладони. — Выдерни даже один волосок и почувствуешь боль. Я изучал анатомию всю жизнь. Был врачом. Лечил людей от болезней. Повидал такое, от чего тебе кошмары будут сниться. Острие кинжала ткнулось в кожу чуть сильнее, выдавив каплю крови, черной в контрастном свете прожекторов. Рик неотрывно следил за взглядом Вонга, который потерянно блуждал по противоположной стене сегмента. От нервного тика лицо сановника корчилось в жутких гримасах. — Потом Империя призвала меня. Мои знания и навыки понадобились для более важных дел. Преступники всегда будут мешать следствию. Полиция хорошо работала над ними, но всегда находились самые сильные, самые крепкие люди, которые выдерживали и побои, и голод, и холод. Их сила воли была поистине удивительной. Они были тверды в своем упорстве, не желали говорить. Они заслуживали уважения, эти сильные духом. Такие, как ты. Вот тут в дело вступал я. Ты, вероятно, уже познакомился с моими коллегами, когда был в Башне. Рик мгновенно вспомнил парочку, допрашивавшую его перед диверсией славян. — О да, — прошептал Вонг, гримасничая. — Я работал над такими, как ты. Под конец эти богатыри плакали, как дети и признавались во всех грехах. Умоляли прикончить их. Молили. Я стал для них новым богом. Кинжал вошел еще глубже. Капля крови лениво поползла по коже. — Всегда следует начинать с пробы. Это как поэзия. Первая строчка задает нужный тон. Можно отрезать палец. Скажем, мизинец, — кинжал быстро скользнул к пальцам на руке Рика. — Но это слишком грубо. Можно загнать под ногти иглы. Это уже тоньше. Есть масса других, куда более изящных способов начать. Вдруг взгляд Вонга вонзился в Рика. Прошла доля секунды — и вот эти глаза жгут его, абсолютно неподвижные, ничего не выражающие глазки, в то время как лицо коверкают гримасы тика. — У меня колоссальный творческий опыт. Ни одно мое стихотворение не похоже на другие. И вот я смотрю на тебя, а в голове уже рождается первая строчка. И клянусь, это будет великолепный стих. Один из лучших. Да, я поэт. Таково мое призвание. Ты все понял? — Вполне, — прохрипел Рик. Мгновение — и взгляд Вонга соскользнул с лица Рика, снова спрятавшись в сумраке пропасти. — Взято пятнадцать секторов, — проскрипело в устройстве связи. — Молодых пока не обнаружено. Детей тоже. Взрослые оказывают слабое сопротивление. — Продолжайте, — распорядился Вонг. — Итак, на чем мы остановились? Ах да. Тебя зовут Рик. Что же ты не поправил меня, ведь это так невежливо с моей стороны? Приношу глубокие извинения. Ну что ж, Рик, как видишь, я честно рассказал тебе о своем призвании. И жду такой же откровенности от тебя. — Вонг, — Рику было трудно говорить из-за тяжести штурмовиков. — Человек пойдет на все, чтобы избавиться от боли, это верно. Он скажет правду или то, что требуется за нее выдать. Вы можете порезать меня на куски и пытать до бесконечности, но истина от этого не изменится. Вы сами это знаете. — Ты прав, — Вонг погрустнел. — Многие говорили то же самое. Но это не спасло их от своей участи. Можно быть мертвым праведником или живым лжецом и, что бы ни говорили, второе все-таки приятнее. — Значит, вам нужна ложь? — Человек окутан ложью! — засмеялся Вонг. — Или ты до сих пор не понял? То, что мы называем правдой — всего лишь кривое отражение чьей-то лжи. Нет такого понятия, как истина и ложь. Это некорректные термины. Зато понятия своего и чужого гораздо точнее отражают все, что связано с людьми. Полагаю, ты убедился в этом на своем опыте. — Довольно философии! — крикнул Рик, попытавшись сбросить с себя груз двоих солдат. Вонг убрал лезвие, встал, сделал знак солдатам, и их хватка ослабла. — Чего вы хотите от меня? — спросил Рик. — Информации? Хорошо, я скажу, но только для вас она окажется бесполезной. — Это уже наша проблема. Говори. — Протокол «Иерихон» запущен. Все, что творится с башнями — это и есть «Иерихон». — Да. Такие вещи трудно не заметить. Но чем все закончится? — Я не знаю. — Что представляет собой протокол? — Мне неизвестно. — Какова цель протокола? — Не знаю. Вонг безучастно смотрел в пропасть. Со стороны он казался человеком, праздно гулявшим поблизости и вставшим здесь, чтобы получше разглядеть пейзаж. Он произнес: — Видишь ли, программа «Уран» стартовала в Наднебесной давным-давно. Все, что тогда произошло, — правда. В архивах кабинета министров есть подтверждающие документы. И дневники тех, кто выжил при запуске. Несчастные! Им довелось жить в эпоху перемен. Кто-то запустил Башню, но кто это мог быть, неизвестно. Наверно, такой же мальчишка, как и ты. Повинуясь порыву, не думая о последствиях, он отправил наш мир с земли на небеса — и обрек целое поколение на смуту. Погибли сотни тысяч людей, пострадало еще больше. Наши предки проклинали его, этого неизвестного… — Человек привыкает ко всему, — отозвался Рик. — Но какой ценой? — Иногда перемены необходимы, — заявил Рик. — Если конечность гниет, ее следует отрезать. Так меня учили. — Видишь? У каждого своя правда. Что и требовалось доказать. — Вонг встал к Рику вполоборота. — Послушай, ты умный парень. Мы можем договориться. Наконец-то. Рик давно этого ждал. — О чем? — Я не хочу убивать тебя. — Вонг выждал с минуту. — Хотя это и противоречит закону Империи. Ведь ты предатель. Пособник мятежа, а значит опасный преступник. Я должен был уничтожить тебя сразу же, как только обнаружил. — Вы сильно рискуете, — заметил Рик. — Как бы это не вышло вам боком. — Да. Но риск оправдан. Я постараюсь сделать все возможное, чтобы тебе смягчили наказание, а ты поможешь мне. Империя установит власть над всеми башнями, нравится это кому-то или нет. Что касается Сирират… она и вправду меня раздражает. Заносчивая, жестокая девка. Мстительная и кровожадная к тому же. Ненавижу мясников. Думаю, ты тоже от нее не в восторге. Она мешает общему делу, а таких людей следует убирать. Ну, что скажешь? Согласен? — Заманчивое предложение. — Советую думать быстрее. Вонг отвернулся: к нему подбежал офицер и торопливо доложил о чем-то. Сановник кивнул. Еще несколько офицеров торопились к нему со своими докладами. Один вынул портативный экран, вызвал голограмму башни и стал показывать на точки в трехмерном чертеже. Вонг внимательно слушал. Когда с поручениями было покончено, он повернулся к Рику. — Что я должен делать? — спросил Рик. — Все просто. Помоги установить контакт с детьми и молодежью. Даю слово, мы ничего им не сделаем. — Я вам не верю.