– А я в какой-то зеленой субстанции, – решила немного подкорректировать свои показания Ирка. – Ах ты, моя царевна-лягушка! – просюсюкал Витька, а сам подумал: «Где это она таких слов понахваталась?» – Не отвлекайтесь и не перебивайте! – прикрикнул на друзей Костик… Каждый по очереди рассказал свою историю. Рассказывали долго, потому что Константин перебивал, уточнял, задавал вопросы. Когда друзья закончили каждый свой рассказ, чай был давно выпит, от приличной стопочки бутербродов остались одни крошки, а от пригоршни конфет – одни фантики. Одним бутербродом Лида поделилась с Хомой; он благодарно потерся о ее ноги, а потом прыгнул ей на колени и уютно там устроился, словно признавая в ней свою кормилицу. Константин удовлетворенно кивнул: – Да, все так и было, как я и предполагал. Ну, а потом вам показалось, что вы случайно нашли друг друга. А потом вам показалось, что Лида случайно нарисовала мой портрет, мой, мой, а не отца! А потом случайно встретились с отцом. Еще, конечно, совершенно случайно Ирина стала хорошисткой, вот-вот в отличницы выйдет. А у вас двоих уже места в дневниках не осталось пятерки ставить. – Константин Васильевич! – Лида умоляюще сложила руки. – Так это и были наши вопросы. Объясните же, наконец, нам все! – Все? – Да, мы хотим знать все, – поддержал подругу Витя. – По-моему, мы имеем право! И самое первое, что мы хотели бы знать: сможете ли вы отправить нас обратно. А еще я попросил бы вас объяснить, откуда вы появились в тот день, когда умер Василий Иванович. – Меня терзают смутные сомнения, не связана ли его смерть с вашим появлением, – закончила Лида. – Да, вопросов много. Ответы будут, но это разговор не на один час. Наверное, сейчас мы не будем даже начинать, вы время видели? Витя вскинул руку, взглянул на часы и присвистнул: – Семь! Пока дойдем-доедем, девять будет. Нам пора выдвигаться, чтобы от родителей не досталось. Но как же быть с ответами, Константин Васильевич? Нас же просто распирает от любопытства! Я-то потерплю, а девочки долго не выдержат. – Завтра с утра мне нужно быть в городе. Я закончу свои дела и буду встречать вас после уроков около школы. На проспекте есть кулинария, знаете? Рядом с парикмахерской. Там пара столиков, чтобы на месте поесть салатики, кофе попить и что там еще… Вот там и посидим, я еще приглашу своего лаборанта, не пойму, почему сегодня он не пришел, нам есть что обсудить вместе, обещаю, будет интересно. Для затравочки расскажу вам, что сюда я попал из другой реальности, из 1985 года. Да, и я угощаю. – Он лукаво взглянул на Витька. – Будет тебе почти полноценный обед, обжора. «Все-таки детская внешность обманчива, – думала Лида. – Он ведь все про нас знает, а ведет себя с нами как с детьми. Забыл разве, как обращался ко мне по имени-отчеству в синем тумане? Угощает он! Знал бы, какими деньжищами мы располагаем! Ладно, пусть покормит, не разорится». На проспекте 40 лет Октября была единственная в Люблино кулинария. Не каждый заводской рабочий мог себе позволить ежедневно покупать там полуфабрикаты – бефстроганов, азу или гуляш, по цене в два раза выше стоимости мяса в магазине; немного покупателей было там и на готовые мясные блюда; котлеты хорошая хозяйка в те годы крутила сама, только самые ленивые покупали готовые котлеты по одиннадцать копеек в магазинах: хлеб, лук, соль, приправы, чуть-чуть мяса и основа – туалетная бумага, как утверждали злые языки. Поэтому Лида очень сомневалась, что ей понравится обед в кулинарии, но не за едой же она туда пойдет! Когда Лида пришла домой, оказалось, что ее ждет гроза. Она хлопнула входной дверью и раздался гром. Это гремел папа: – Ты где была?! – Леня, пожалуйста, потише, ну что ты так кричишь. Время-то еще совсем не позднее! – Мама пыталась развести тучи над дочкиной головой. Тщетно. – Я занималась. У меня сегодня фотокурсы. Ну, задержались немного… – И во сколько твои курсы начались? – В три часа. – А где ты была до этого времени? Ой, что-то Лиде перестали нравиться папины вопросы. Неужели ее кто-то сдал? И что отвечать? Плохо, что не подготовилась. Пришлось врать на ходу: – В школе, потом в классе убирались, поэтому домой я не успела, пришлось прям с портфелем идти. – Как ты смеешь врать?? – грохотало с молниями. – Ты сбежала с трех уроков, твоя Наташка звонила, спрашивала тебя и все рассказала. И на курсах ты не появлялась! Тебе звонили с этих твоих курсов, интересовались, почему сегодня не пришла и почему не была на прошлом занятии. – Папочка, прости, пожалуйста! Да, все было не так, как я рассказала, но я боялась, если ты узнаешь, что я ездила, но не одна! – к одному нашему знакомому, ты будешь ругаться. Для этого нам пришлось удрать с уроков, и поэтому я не успела на занятия. – Что за знакомый такой? И кто это «мы»? Градус накала снизился. Папа быстро вспыхивал, но никогда долго не бушевал. Пришлось вкратце выдать папе облегченную версию про знакомого ученого, у которого Лида брала интервью по заданию кружка юного журналиста («Господи, сделай так, чтобы они-то хоть не звонили сегодня!»), что этот ученый две недели назад умер и они ездили к его сыну, с которым тоже знакомы, потому что тот попросил их о встрече; они сначала поехали и забрали в кружке магнитофонную запись с интервью, отвезли этому сыну. Пили у него чай с бутербродами («эта подробность успокоит, пусть знает, что я не голодная»), разговаривали, он тоже ученый, очень интересный человек, вот и заболтались. – А мы – это я, Ирка Коваленко и Витька Павловский. – Ира! И Витя! Что у вас – не имена, а собачьи клички! Ну, раз отвлекся на нравоучения, значит, остыл уже, облегченно выдохнула Лида. Но пришлось торжественно поклясться, что впредь она будет обязательно предупреждать о долгих отлучках. И само собой разумеется, не будет прогуливать школу. Лида клялась, злилась, но изо всех сил сдерживалась. Симбиоз сознаний – это, конечно, большое подспорье, но, когда ты взрослый человек, а тебя ограничивают как ребенка – это мало кому понравится… Тоже мне, октябрь называется! У Лиды замерзли ноги, несмотря на то что она отчаянно колотила ими друг о друга. Ира не переставая дышала на ладони в тщетной попытке согреть; она замерзла, дыхание ее – и то остыло. Витя уже минут двадцать назад натянул шапку, хотя сначала смело вышел без нее, но его красному носу это уже не помогало. Вот уже битый час они сторожили у школьных дверей, по очереди заходя в школу погреться, а Константина Васильевича все не было. Лида с завистью посмотрела вслед Наташке Малинкиной, которая шла домой, а сзади Сережка Третьяк тащил ее портфель, как верный оруженосец. Наташка сегодня дежурила, а он и стулья в классе помогал переворачивать, и ведро с водой приносил-уносил. Везет, домой идет, в тепло! Как она сейчас ругала себя, что не слушала маму и никогда ни в прошлой, ни в этой жизни не надевала зимних теплых панталон с начесом, которые носили все советские женщины старшего поколения. Уродство, конечно, но как же сейчас было бы теплее! – Вить, ты Косте точно сказал, сколько у нас сегодня уроков? – Точно. Даже если он забыл и решил прийти после седьмого урока, время уже вышло. Хотя он и сам должен понимать, что у восьмиклассников по семь уроков не бывает. – Что-то случилось, – пролепетала Ира. – И если мы сейчас же не пойдем домой и не напьемся горячего чая, то с нами тоже что-то случится. – Не что-то, а конкретно: у тебя ампутируют отмороженные руки, у меня ноги, а у Витьки – нос. – Девчонки, ну не до смеха. Где же он?.. Ох! Как же мы раньше, оказывается, трудно жили без мобильных! – А почему ты до сих пор не позвонил ему на городской, на дачу? Может, он заболел или еще какая причина! А нас предупредить не смог. – Все, пошли ко мне, – не выдержала Лида. – Там и позвоним и чаю попьем. На звонки никто не отвечал. Константина на даче не было, а кроме него там теперь никто не жил, взять трубку некому. Хома не в счет. – А кто-нибудь знает, где у него городская квартира и есть ли там городской телефон? – спохватился Витька. – Нет, откуда! Да и спросить не у кого. Марк Маратович же с ним знаком именно по даче. Да и судя по самой даче, по удобствам да и по городскому телефону, жили они там круглогодично. – А как его институт называется? Это же Василий Иванович был на вольных хлебах, а Костик же где-то работал, его вот в командировки длительные, по словам покойного, отправляли. Может, туда позвонить? – допытывался Витька, но девочки только понуро качали головой. – Ни названия, ни адреса, ни телефона. И что же нам теперь делать? – Подождем до вечера. Может, и действительно его куда-то срочно вызвали, по работе например. Вечером позвоним, может, он уже дома будет. Назначим новую встречу. – Самое печальное, что я обедать в школе не стал, – вздохнул Витька. – Лид, у тебя к чаю что-нибудь посущественнее есть? – А ты поросенок! Блинчики со сгущенкой – это тебе не существенно? Колбасы нет сегодня, так уж случилось. А хочешь, я сделаю блины с припеком? – Звучит как олд традишнл рашн фуд. Эх, попадешь к вам в дом!.. Валяй, пеки. Лида в прошлой жизни обожала блины с сырным припеком. Когда были время и возможность повозиться, добавляла к сыру зелень, лук, кетчуп и получала маленькие блинные пиццы «рашн стайл». Сейчас же она просто потерла на крупной терке сыр и насыпала немного на только что налитый на сковороду блин. Когда сторона подрумянилась, перевернула и дождалась, пока сыр не стал золотистым. Сняла. Стукнула по рукам Витьку, который тут же хотел блин заграбастать, и отдала Ире. – А то ведь никому не достанется, если только он распробует эту вкуснятину. Все остальное твое будет, не ной! – обернулась она к Вите, который скроил рожицу «ми-ми-ми». Звонили через каждые полчаса, пока не разошлись. Глухо. Поручили Вите звонить весь вечер до победного конца. Без ответа… – Надо завтра съездить к нему по-быстрому после школы, – позвонил Витя уже совсем поздно Лиде. – Только я никак не смогу. Девчонки, выручайте. – Хорошо, завтра у меня никаких кружков нет, прогуливать нечего. Я смотаюсь… И снова электричка, и снова знакомая дача. Лида подошла к калитке. Прошлой ночью снова шел снег, дорожка вся белая, никаких следов. «Похоже, его дома нет. Но раз уж приехала…» Кто-то ударил и убежал, никто ничего не видел и не слышал… Только бы все прошло гладко! Умные люди все просчитали, а я сделал все как надо. Зато его записи теперь у меня. И хренушки тебе, дорогой Джон, а не прямой контакт с Костиком. Глава 4 Лида дернула входную дверь, она оказалась незапертой. – Константин Васильевич! – позвала Лида, но никто не отозвался. Решительно шагнув в холодную прихожую («похоже, дом дня два не топили»), Лида наткнулась на что-то мягкое. Раздался кошачий вопль. – Хома! Прости, котик, здесь темно, я тебя не заметила. Лиде показалось, что кот ее узнал и стал вести себя очень странно. Бедный кот заорал, бросился ей в ноги, отбежал внутрь дома и возвратился к Лиде с еще более громогласным воем. Она прошла в комнату. Ничего подозрительного. Заглянула в смежную комнату и в ужасе отпрянула. В лаборатории лежал, неудобно подсунув под себя руку и разметав рыжие вихры, мертвый Константин. Лида бросилась в прихожую. Она хотела бежать на станцию, но, уже открывая дверь, заметила телефон. Ах да! У них же установлен городской.