Откинувшись на табуретке и опершись о стену, Константин прикрыл глаза. «Попугайчик? Тот же или отец себе другого завел? Как мне потихонечку узнать хотя бы, какой сейчас год? Отец и так, кажется, напуган. Как бы не усугубить». – Там, в прихожей, около телефона, вчерашняя газета. Тебе вчерашняя сгодится? Константин опешил. Смотрел на отца и не знал, что ответить. – Или на слово поверишь, что на дворе 1985 год начался? – Ты догадался? – с облегчением выдохнул Костя. – Я жду чего-то подобного с того самого дня, как в 1975 году я закончил сборку машины, которая, правда, оказалась неработающей. Значит, у нас удалось? Слава всемирному разуму! Из какого года ты сюда попал? Константин решил для начала опустить подробности и ответил: – Из 2020 года. – Та-а-ак, это, наверное, уже без меня произошло, или в это время люди сто лет жить будут? – К сожалению, нет, пап, не сто. – Подожди, я принесу «Электронику», буду записывать твой рассказ… – …После того как тебя не стало, ты уж прости, пап… – Когда конкретно это произойдет? – Нет! Ты что?! Жить с таким грузом! Так вот, после твоей смерти я продолжил один. Наш помощник со мной остался. В те далекие годы… – Да называй ты уже конкретные даты, что ты со мной как с кисейной барышней! – Перестань, дата твоей смерти в той реальности ничего не значит. В этой реальности ты проживаешь другую жизнь, и, сколько тебе отпущено здесь, я не знаю. Так вот, в те далекие годы наука так шагнула вперед, что отсюда и представить ширину этих шагов невозможно, а уж повторить здесь и не получится, штаны порвутся. К сожалению, на финишную прямую я вышел уже без тебя, в 2020 году машина была готова и я решился на первый полноценный эксперимент, во время которого произошел сбой. Константин рассказывал, а Василия Ивановича живо интересовало все: что такое микропроцессоры и как Константину удавалось добывать импортные составляющие (пришлось отвлечься и провести небольшую политинформацию: к чему привели запущенные Горбачевым в 1985 году ускорение и перестройка), интересовало, какая ширина темпорального луча оказалась оптимальной; подтвердилась ли его догадка, что при смене режима частот падение напряжения можно компенсировать отключением звуковых модуляций. На следующий день после холостяцкого завтрака Василий Иванович объявил: – Пора за работу. – А что делать будем? – Будем отправлять тебя в 1977 год, ты сказал, что именно туда машина перебросила тех троих и твоего помощника? Как можно оставлять людей в беде? Ведь если они согласились переместиться в свое прошлое только под угрозой смерти, то наверняка с радостью вернутся обратно. Константин был поражен необыкновенной прозорливостью отца, которую не замечал в прошлой жизни. Он внимательно посмотрел на ученого, чувствуя, как и у него самого обострилось чутье. – Скажи, Кость, а как это – два сознания в одной голове? – Легко! – улыбнулся Константин. – Я словно стал в два раза умнее, мои знания 2020 года остались со мной, а сейчас словно всплыли на первый план уже начинавшие забываться реалии этого времени. – Тогда – за работу? – Отец, но ведь тогда ты останешься один. – Если мы сможем отправить тебя в 1977 год, то я останусь с работающей машиной времени. И уж я найду куда отправиться – в 1971 год. – Ты думаешь, что сможешь спасти маму? – Уверен! Я просто буду с ней в тот день и не дам ей выйти из дома, я запру ее и буду держать под замком целый день. Пусть тот грузовик умчится сломя голову, куда ему надо, не встретив препятствий на злосчастном перекрестке! Работа продвигалась трудно. Даже не заглядывая в журналы, которые он прихватил с собой из 2020 года и которые, к счастью, не потерял, перескакивая во времени, Константин помнил все, что необходимо было доработать в машине времени, но в 1985 году просто в природе не существовало некоторых деталей. Пришлось многое пересмотреть в теоретической части, менять подходы, изобретать и рационализировать, в итоге усложнять и делать замены целым блокам. На все это требовались большие суммы. Через пару месяцев Василий Иванович опустошил свою сберкнижку. Не хватило. Скрепя сердце сдал в скупку золото жены, решив, что, вернувшись в 1971 год, найдет там и жену, и ее украшения нетронутыми. Не хватило. Дошла очередь до «Волги», которая, по правде говоря, больше стояла в гараже, однако понимал, что и этого могло не хватить. Полностью отдавшись работе, Константин не замечал, как течет время. 11 марта 1985 года пленум ЦК КПСС выбрал генеральным секретарем ЦК КПСС Михаила Сергеевича Горбачева. И это стало началом конца эпохи СССР, Горбачев заявил о необходимости совершенствования сложившейся системы, глубоких экономических и политических реформ, получивших название «перестройка». Прошли мимо него очереди в кинотеатры на «Жестокий романс», «Любовь и голуби», «Блондинка за углом», «Формула любви». Ему некогда было смотреть телевизор, поэтому он не видел повторения по многочисленным просьбам зрителей «ТАСС уполномочен заявить», сериала, премьера которого «совершенно случайно» пришлась в 1984 году на дни проведения бойкотированной Советским Союзом олимпиады в Лос-Анджелесе. Хоть Константин и любил музыку, слушать ее было некогда, поэтому он остался равнодушным к итальянцам, завоевавшим сердца советских слушателей в начале восьмидесятых, – Тото Кутуньо, Риккардо Фольи, Аль Бано и Ромина Пауэр, Матиа Базар. Не затронула его и антиалкогольная кампания, развернувшаяся с подачи все того же Горбачева в мае 1985 года, разве что они с отцом стали замечать, что сахар в магазине стало купить все сложнее. И вообще со снабжением магазинов стало что-то происходить, иногда колбасу могли неделями не завозить, а уж когда она появлялась, за докторской такая очередь тянулась, что ни он, ни отец в этой очереди не стояли, жалея свое время, поэтому питались чем бог пошлет… И вот наконец в лаборатории стояло нечто, очень отдаленно напоминавшее Константину машину времени из 2020 года, – ни былой стройности, ни компактности. Но главное, она должна была работать. – Ты уверен? Может быть, подождем еще, доработаем, дошлифуем? Не критично, если они пробудут в прошлом лишние несколько месяцев. – Нет, отец, я должен. В том, что случилось, полностью моя вина. Как хорошо, что я смог их переправить в прошлое, если бы они погибли, я бы себе этого никогда не простил. Но я должен вернуть их из прошлого обратно, ведь не по своей воле они туда попали, у них в 2020 году остались семьи, дети, внуки. – Да это-то я понимаю. Я говорю о безопасности твоего перемещения на этом лампово-транзисторном монстре. – Отец, успокойся, я редко когда видел тебя таким эмоциональным. Закрой глаза на дизайн, главное, что она должна работать, я в этом почти не сомневаюсь. И собираюсь сейчас развеять твои сомнения. – Прямо сейчас? – Да, вот только свои рабочие журналы возьму, там они мне еще больше, чем здесь, пригодятся. Ты как, не хочешь передать привет себе самому? – Звучит фантастично. Нет, сам мне все расскажешь, уж тебе-то я поверю. Ой, подожди! Что же мы не подумали! Возьми с собой транзисторы, те, что остались после сборки машины, ведь в 1977 году таких еще нет. – Вот именно, нет. Поэтому вместо транзисторов я принесу с собой в прошлое неработающие кусочки пластмассы с проводочками. – Забыл! Ну, иди. Я включаю машину. Константин прошел в лабораторию, встал под «дулом» машины и вдруг услышал, как кричит отец: – Костя, я не могу отправить тебя в 1977 год, машина не дает настройки на эту дату! Он вернулся к пульту управления и долго пытался найти дату, которую примет машина. На экране мелькали дни и наконец остановились на дате 9 октября 1978 года. Машина успешно включилась, мягко загудела, настраиваясь на рабочий режим. Ладно, целый год им придется прожить в своем детстве, но здесь Константин уже ничего поделать не мог. Он встал на изготовку, услышал, как нарастает гул, успел увидеть, как засветился луч, но, как луч закрутился в темпоральную спираль, скручивая его уже бесплотное тело, Константин не видел, потому что тут же провалился в глубины времени… Глава 3 Октябрь 1978 года Друзья поехали к Константину в понедельник, хотели сбежать с последних уроков, но не вышло, пришлось отсидеть географию с физикой. Освободились только в третьем часу и прямо с портфелями поехали на станцию Люблино. От Щербинки бежали вприпрыжку по только что выпавшему первому в этом году снежку. Но когда увидели знакомый забор, притормозили, и с лиц исчезла детская беззаботность. Предстоял трудный разговор. Захочет ли Константин им все рассказать, будет ли с ними откровенным, все ли было так, как предположили ребята? И самое главное – в силах ли Константина отправить их обратно… В комнате с монитором ничего не изменилось. Только монитор не работал. А Константин сидел за письменным столом и делал записи в каком-то журнале. – Всем привет, проходите, что стоите в дверях! – приветствовал их хозяин, обернувшись на звук. Витя с Ирой вошли, а Лида не смогла пройти мимо Хомы, мирно дремавшего на стуле в прихожей. Он бдительно приоткрыл один глаз, чтобы понять, кто его гладит, удовлетворился осмотром и позволил Лиде почесать его за настороженными ушками и толстыми щечками. Константин захлопнул журнал. – Ну-с, друзья, садитесь и рассказывайте! Друзья переглянулись, и повисла пауза. Никто не мог решиться и начать. – Если вы хотите хранить свою тайну, зачем приезжали? Тем более что для меня это не тайна, ваша история у меня вот где записана. – Он похлопал по журналу. – Просто я хочу услышать вашу версию произошедшего. – Тогда давайте в хронологическом порядке, – предложил Виктор. – Лида, ты первая, потом я, потом Ира. – Пожалуй, это займет немало времени. Давайте-ка сначала на кухню пройдем. Девочки, поставьте чайник и поищите что-нибудь в холодильнике. Вы обедали? – Нет! – радостно отозвался Витька, догадываясь, что его сейчас покормят… – …История каждого из нас началась в тот момент, когда мы очнулись в синем тумане. – Я – в серой вате!