Оба, медведь и дознаватель, замолчали. – Дьявол? – переспросил дознаватель. – Да! Это аркан так называется. Долго объяснять. Главное, что у нас есть портрет похитителя! – Так что ж ты нам голову морочишь? – недовольно проворчал медведь. – Где портрет, с собой? Покажи! – Откуда у меня он может быть с собой? – взвилась я. – Я вообще думала, что иду в тюрьму! – В тюрьму? Почему в тюрьму? Зачем тебе в тюрьму? Похоже, медведю я кажусь полной тупицей. – У тебя есть портрет того, кого мы уже год поймать не можем. Так беги уже за ним, что ты стоишь! * * * Охранник проводил меня, шагнул следом за мной через портал и остался ждать возле него. А я помчалась в свою комнату. Пронеслась по коридору, взлетела по лестнице, и только вырулила на свой этаж, как услышала: – Посмотрите-ка, кто идет! В этом голосе явно не хватало дружелюбия. Вернее, его там вообще не было. Неудивительно: от стенки отклеилась Миррима. Та самая третьекурсница, которой я, по ее убеждению, испортила будущую карьеру. Одним своим появлением в этом мире. Она перегородила дорогу и, сложив руки на груди, с ненавистью уставилась на меня. Выяснять, что она хочет, не было времени. Когда я выходила из кабинета дознавателя, медведь вновь завелся насчет «немедленного назначения наместника, чтобы когда короля наконец-таки похитят, королевство не оказалось без управления». А дознаватель метал в него такие взгляды, что становилось ясно: плюшевый интриган вот-вот отправится на помойку. Или в какое-нибудь специальное заведение, где держат непослушных детей – на перевоспитание. – Извини, я тороплюсь. Что бы ты ни хотела обсудить, давай обсудим это позже, – я старалась говорить дружелюбно. Но это не сработало. – Я слышала, ты уже до королевского дворца добралась?.. Значит, тоже знает, как и Бриззина. Впрочем, стоило ли надеяться, что будет иначе. – … Метишь в королевские предсказательницы?! – Вовсе нет! Слушай, я действительно тороплюсь… Но она не стала слушать. Сделала короткий взмах рукой, обогнула меня и поплыла прочь. Я недоуменно глядела ей вслед, потирая щеки. Странное ощущение. Словно лицо покалывало. Потом спохватилась, развернулась и быстро зашагала по коридору. Но почти сразу споткнулась (на ровном месте!), упала и больно ударилась коленкой. Вот же невезение! И как некстати. Прихрамывая, я добрела до своей комнаты, распахнула дверь и… застыла на пороге. Комната изменилась. Я не сразу сообразила, как именно, а когда сообразила, схватилась за голову. Когда я несла Масю к себе домой, совершенно не подумала об одной очень важной паучьей особенности: они плетут паутину. Впрочем, даже если бы и подумала, разве могла я предположить… такое? Сколько паутины может наплести небольшой, в общем-то, паучок? Теперь я знала ответ: много, очень много. Да и назвать это паутиной язык не поворачивался. Вместо того, чтобы создавать полупрозрачные сетки, в которых может запутаться какая-нибудь глупая бабочка, моя Мася выткала настоящий ковер… Во всю стену, от пола до потолка, от угла до угла. Он выглядел как огромный детский рисунок. Примитивный, но очень симпатичный иномирный пейзаж: желтое небо, багровое солнце и парочка угольно-черных пауков. – Да ты художница, – ошарашенно протянула я. Художница настороженно выглядывала из-под кровати, поблескивая круглыми глазищами. Ждет, что буду ругать? Напрасно. Сколько себя помню, я всегда рисовала. На чем угодно и чем угодно: в альбоме, на последних страничках тетрадок, на асфальте, на песке, прутиком, карандашами, мелками. И однажды раскрасила обои в комнате. Точно так же, целую стену. Разве что не до потолка, а докуда смогла достать. Закончила и ужаснулась: наверное, бабушка рассердится. Но она лишь задумчиво посмотрела на это безобразие, сказала: «Красиво…», – достала заветную шкатулочку из допотопного серванта, долго пересчитывала скромные сбережения, что-то прикидывала. А потом отвела меня в художественную школу, подарив целый мир. Чудесный мир, яркий, красочный, пахнущий акварелью и влажной плотной бумагой, чуть шершавой с одной стороны. Мир, где сбывались мои фантазии… И что мне теперь делать? Вряд ли тут существуют художественные школы для свалившихся с неба паучков. Я еще раз посмотрела на ковер. Солнце, небо, и два паука с большими глазами и лапами-палками. Один побольше, второй поменьше. И оба похожи на мою Масю. Точно! Дети обычно всегда рисуют маму с папой. Может, и Мася… Она же совсем маленькая… Скучает, наверное. В носу защипало, ковер расплылся разноцветным пятном. – Масенька, это очень красиво, – дрогнувшим голосом сказала я. – Но, пожалуйста, больше так не делай… Пока что. Нам же нельзя, чтобы тебя здесь заметили. А я обязательно что-нибудь придумаю, чтобы ты могла творить. Мася тихонько пискнула и скрылась под кроватью. А я схватила колоду карт и побежала обратно к порталу. Не хватало еще, чтобы охранник решил, что я слишком долго копаюсь и отправил кого-нибудь меня поторопить. Когда я вернулась в кабинет дознавателя, тот был явно не в духе. Он злился на медведя, который, кажется, вместо того чтобы думать о том, как спасти короля, был озадачен лишь тем, как бы половчее занять его место. Вот же плюшевый прохвост! Несмотря на непрекращающееся ворчание, он мне почему-то нравился. Впрочем, как можно всерьез сердиться на плюшевую игрушку. Я достала колоду и тут же выронила ее из рук. Карты как осенние листья разлетелись по полу. Я быстро опустилась на корточки и стала их собирать. – Я помогу, – сказал дознаватель и присел рядом. – Нет! – крикнула я так громко, что он вздрогнул. А потом добавила уже тише: – Трогать нельзя, ни в коем случае. – Они завороженные? – в голосе дознавателя прорезался лед. И с каждым словом его становилось все больше. – Могут обжечь? Или вообще заряжены каким-нибудь проклятием? Надеюсь, вы в курсе, что темная магия у нас запрещена?! – Нет… ничего такого… – растерянно пробормотала я. – Просто это карты для предсказаний. Если кто-то посторонний дотронется, потом будут врать. А они очень ценные. Единственное, что я сейчас знала точно: эту колоду надо беречь! Каким-то удивительным образом она связана со всем, что происходит со мной в этом мире, с людьми, которых я встречаю, с событиями. Вообще со всем. – И прикасаться к ним я никому не позволю! – решительно сказала я. Глава 17 – Ух ты, какая суровая, – проворчал медведь. – Больно надо нам трогать твои карты. Я вот не смог бы, даже если бы захотел. Ну да, конечно, у него же лапки. И не просто лапки, а совершенно бесполезные плюшевые лапы. Я только сейчас подумала, что в облике игрушечного медведя графу наверняка приходится несладко. Это ведь должно быть чертовски неудобно. – А дознаватель, так и быть, потерпит… Показывай уже нашего супостата. Я осторожно перебрала колоду и вытащила нужную карту. Недоверчиво покосилась на дознавателя, но все-таки положила ее на стол рядом с медведем, чтобы он тоже мог увидеть. Хотя я понятия не имела, как он смотрит. Черные глазки-бусины для этого уж точно не приспособлены. – Вот… – тихо сказала я. – Ну и рожа! – воскликнул медведь. – Такого в темноте встретишь – заикой останешься. Дознаватель же был не столь эмоционален. Он внимательно вглядывался в карту, словно рассчитывал увидеть на этом рисунке что-то еще, чего не было заметно на первый взгляд. – И ты, значит, уверена, что он в ближайшее время похитит нашего дорогого монарха? – спросил медведь. Э нет, так дело не пойдет! – Ничего подобного, – возразила я. – Что значит ничего подобного? Ты нам что, голову морочить решила? – возмутился медведь. Дознаватель был куда более сдержан, но и он бросил на меня недовольный взгляд. – Извольте объясниться.