– Том! Помоги мне! Спасибо Тому: он не стал задавать вопросы, а тоже принялся переворачивать картины. Когда дело близилось к концу, я рассмеялся во весь голос. Том в ужасе уставился на меня, но я жестом предложил ему сделать то же самое. Вышло у него не слишком естественно. Так или иначе, в соседней комнате нас услышали. – Le roi! – раздался голос. – Le roi! И вслед за этим Людовик со своими придворными вошёл в наш зал. Все уставились на нас. Мы с Томом застыли, застуканные на месте преступления, держа в руках картины. Я попытался принять виноватый вид. А Тому и притворяться не требовалось. – Как забавно, – сказал Людовик с непонятным выражением лица. Камердинер короля, похоже, так не думал. Он затопал к нам, размахивая тростью. – Розыгрыши устраиваете? – прорычал он. – Когда весь дворец едва не сгорел? Я очень надеялся, что мой статус дворянина избавит нас от порки. Не тут-то было. Камердинер прижал нас к столу, и мы получили на орехи. Придворные смеялись, наслаждаясь представлением. – Туше! – кричали они при каждом ударе. Когда всё закончилось, я едва держался на ногах. И не осмеливался посмотреть на Тома. Не то чтобы я мог его разглядеть – слёзы застилали глаза. Камердинер, всё ещё тяжело дыша после порки, подтолкнул нас вперёд своей тростью. – Вы, болваны! Повесьте все картины как следует. И если ещё раз посмеете играть с имуществом Его Величества – скормлю вас собакам! Мы принялись переворачивать картины обратно. Придворные недовольно загудели – и громче всех брат короля. – Ах, оставьте, барон, – сказал Филипп. – Вверх ногами они смотрятся гораздо лучше. Закончив, мы прихрамывая двинулись к выходу. Людовик наблюдал за мной, и когда я проходил мимо короля, на губах его играла еле приметная улыбка. – Как забавно. Мы спустились вниз. Я чувствовал исходящие от Тома волны жара, и как только мы оказались за пределами слышимости придворных, я попытался всё исправить. – Ну вот, Том, – начал я. – Похоже, Людовик счёл это смешным. Всё хорошо… Том неторопливо протянул руку, схватил меня за жабо и дёрнул вверх – так что мои ноги оторвались от пола и я оказался с Томом нос к носу. – Когда всё закончится, – сказал он, – мы поедем обратно в Лондон. И возле пролива я тебя привяжу к корме корабля. Так что возвращаться домой ты будешь вплавь. Я не мог понять, шутит он или нет. Глава 38 Салли ждала нас у входа. Увидев выражение лица Тома и нашу неловкую походку, она мудро решила не комментировать, а просто вытащила из-под платья свёрнутый холст. – Пойдёмте к Шателену, – сказал я. – Надо рассмотреть картину, но лучше не делать этого поблизости от короля. Тем более Марин знает эту работу лучше всех. Наверняка он сможет помочь. Я осторожно посмотрел на Тома. – Ладно? – Как будет угодно мсье Кристоферу, – кисло ответил он. – Вы идите, – сказала Салли. – А мне придётся остаться. Как выяснилось, прошлым вечером, когда мы вернулись в Пале-Рояль, Салли предприняла некоторые шаги, чтобы подружиться с графиней де Кольмар. – Дамы были правы, – сказала она, – графиня очень одинока. Вы бы её видели, когда мы разговаривали. Она похожа на испуганного кролика. Кажется, она подумала, что девушки подослали меня, чтобы над ней подшутить. Накануне они сунули паука ей в волосы. Салли покачала головой при мысли о такой жестокости. – Графиня что-нибудь рассказывала о своём муже? – спросил я. – Ещё нет. Но готова спорить: она разрывается от желания с кем-то поговорить. Сегодня утром она цеплялась за меня до самого Лувра. И взяла обещание, что я пообедаю… – Мадемуазель Грейс! О волке речь, а он навстречь. К нам спешила графиня собственной персоной. – Мадемуазель Грейс. Я… Она остановилась, заметив меня. Вид у неё стал смущённый и немного испуганный. Кролик – как и сказала Салли. Видимо, графиня вспомнила о моей ссоре с её мужем. Нужно было успокоить её. «Побольше куртуазности», – сказал я себе и изящно поклонился. – Графиня. Приношу извинения за вчерашнее происшествие. Мои слова, сказанные в адрес графа, были необдуманными и неучтивыми. Она немного расслабилась. – Простите. Я не хотела навязывать вам своё общество. Очень даже хотела – судя по тому, с какой тревогой она взглянула на Салли. Я кивнул ей: – Леди Грейс как раз говорила, как приятно ей было приехать в Париж и найти здесь друзей. – Я чрезвычайно рада нашему знакомству, – ответила графиня. В её голосе слышалось облегчение. Я полагал, что сейчас женщина не кривит душой. – Герцогиня решила, что мы идём за покупками. Все дамы отправляются с ней. Вы присоединитесь, мадемуазель? В её глазах читалась мольба. «Пожалуйста, ну пожалуйста, не бросайте меня одну»! – Конечно же, я присоединюсь, – сказала Салли. – Мне и так нужно было сделать некоторые покупки. С вашей стороны было очень любезно меня пригласить. – Она сделала паузу. – Однако… у меня нет слуг, чтобы нести вещи. Том кашлянул. На миг я подумал, что он собирается переметнуться на сторону противника, и, вероятно, так и случилось бы, не вмешайся благородная графиня. – Я могу одолжить вам своих, мадемуазель Грейс. Нагрузим их как следует. Молодая женщина искренне улыбнулась. Салли ответила ей улыбкой и махнула мне: – Благодарю за беседу, барон. Разговор истинных аристократов. Я поклонился, и мы с Томом оставили дам. Сзади раздалось хихиканье. Я обернулся. Салли что-то шептала графине на ухо, и та розовела. – Похоже, она становится очень хороша в этом деле, – пробормотал я. – Возможно, тогда мсье Кристоферу стоило бы найти себе жену, – сказал Том. Я вздохнул. Мы отправились на остров Нотр-Дам. Перед этим мы завернули в кондитерскую, которую я вчера заприметил на площади Дофина, неподалёку от моста Пон-Нёф. Там я кормил Тома сладостями, пока он не перестал величать меня «мсье Кристофер». Надо заметить, это обошлось недёшево. К тому моменту, как мы добрались до особняка Шателенов, Том уже снова разговаривал со мной, немного ошалев от густых сливок. Как и было обещано, охранники, нанятые Симоном, впустили нас в дом. Марин, сидевший в своём кабинете с обычным бокалом бренди, был в приподнятом настроении. Однако его взгляд, брошенный на нас с Томом, заставил меня усомниться: помнит ли он, кто мы такие. Впрочем, картину Марин узнал сразу. – Пуссен. – Старый граф кивнул. – Тут сокрыта тайна. Возникло очередное затруднение. Где именно она сокрыта? Стихотворение должно было дать ответ.