Том кивнул, осторожно трогая бровь. – Ты когда-нибудь слышал, чтобы осы нападали в ноябре? – Нет, – сказал я. – Пожалуй, стоит осмотреть сад. Глава 25 В сад мы пошли не сразу. Сперва я отправил Тома на кухню за уксусом для нас самих. Я смочил им тряпку и протёр укусы на коже Тома. Он вздохнул с облегчением, когда зуд поутих, а потом оказал мне ответную любезность, прижав ткань к моей спине под рубашкой. Боль мало-помалу отступала. Мы шли по саду. Я покачал головой. Окажись я здесь час назад, я назвал бы Тюильри поистине райским местом. Со всех сторон вздымались террасы, окружая разные части сада, отделённые друг от друга невысокими самшитовыми изгородями. Тут и там были разбросаны причудливые, изящно изогнутые клумбы. На пересечениях дорожек били фонтаны; их струю разбрасывали водяные капли, сверкавшие на солнце туманными радугами. И всё же теперь красота сада уже не радовала глаз. Няня, которая спасла юного принца, скорчившись лежала на земле. Возле неё беспомощно топтались двое мужчин. Они перевернули женщину на спину. Я вновь увидел неестественно расплывшееся лицо с распахнутым ртом, раздутые губы и страшный опухший язык. Мы отвернулись. – Кто это сделал? – в ужасе спросил Том. – Осы, – сказал я. – Сколько же раз её ужалили? Я пожал плечами. – Может быть, сто, а может, и только один. Это не всегда имеет значение. Есть люди, на которых самые безобидные вещи действуют словно яд. Укус осы, от которого тебе или мне просто станет немного больно, убьёт их. Вот почему она так боялась за принца. Салли сказала, что он чуть не умер, когда его однажды ужалила оса. И речь не только о насекомых. Даже какая-нибудь клубника может убить, если попадёт в рот не тому человеку. Том занервничал. Он любил клубнику. – Что? Я рассказал ему историю о Ричарде III, который был королём Англии почти двести лет тому назад. – Клубника действовала на него как яд. Однажды он воспользовался этим, чтобы избавиться от врага – лорда Гастингса. Ричард назначил ему аудиенцию, а перед тем съел немного клубники. Во время встречи он покрылся сыпью и обвинил Гастингса в том, что тот наслал на него проклятие. Несчастного барона схватили и отрубили ему голову. Тома до глубины души потрясло, что простая еда может оказаться смертельной. – Не рассказывай мне такие вещи! Мы шли, то и дело поглядывая наверх, но, похоже, всех нападавших уже изгнали из сада. Двигаясь по следу из раздавленных ос, мы пришли в дальний конец Тюильри, где бородатый садовник в тяжёлых перчатках зажигал пропитанный маслом факел. – Будьте осторожны, мсье, – сказал он, – там осиное гнездо. Держась на приличном расстоянии, я посмотрел в просвет между ветками, но разглядел лишь сероватую, тонкую как пепел оболочку гнезда, валявшегося на земле под деревом. – Я знаю, что во Франции теплее, чем в Англии, – сказал я садовнику, – но нормально ли, что осы ещё живы, когда зима так близко? – Нет, мсье, это очень странно. – Садовник был сильно встревожен и заметно напуган. – Я не знаю, откуда взялось гнездо. – Это вы сбили его с дерева? – Нет, мсье. Должно быть, оно упало, когда мимо проходила Её Величество и гости. Я посмотрел вверх. Конечно, я не был специалистом по осам, но всё же… Я не видел ни обрывков серой бумажной оболочки, ни чего-то иного, позволяющего предположить, что гнездо висело на дереве. Мне вспомнились слова Салли: осиные укусы были ядом для принца. И садовник не зря испугался – ему за это попадёт. Допустить, чтобы посреди королевского сада осы устроили гнездо, было верхом некомпетентности… Вот только я бы поставил все луидоры из своего кошелька на то, что гнездо не отсюда. Убийца принёс его, зная, что королева, герцогиня, их гости и дети будут прогуливаться сегодня утром по Тюильри. Ещё одно покушение на королевскую семью. На сей раз целью стал ребёнок Миэтты. И снова: всё устроено так, что выглядит как несчастный случай. И снова: я не смог это предотвратить. Я стоял, чувствуя, как меня переполняет отчаяние. Усиленная охрана на кухне ничуть не смутила убийц. Они просто нашли другие способы. Я подумал о бесчисленных ядах, спрятанных в моей комнате, в ящичке из вишнёвого дерева. Допустим, убийцы больше не смогут добавить мышьяк в королевское питьё или рыбу фугу в рагу, но вдруг у них в распоряжении есть что-нибудь вроде кураре? Тогда им не надо даже подходить к кухне. Можно намазать ядом булавку и воткнуть её в стул. Едва лишь Миэтта на него сядет – всё будет кончено. Садовник положил факел на гнездо. Бумага затрещала. В клубах дыма затанцевали клочья лёгкого серого пепла, взлетая в потоках тёплого воздуха. – Пошли, – сказал я Тому. – Куда? – спросил он. – В город. – В город? А куда именно? Я покачал головой: – Хотелось бы мне знать. Сперва мы заехали в Пале-Рояль. Миэтта со своей свитой поспешно вернулась домой, и прежде чем идти в город, я хотел убедиться, что все – особенно Салли – в полном порядке. Я встретил Салли уже на выходе, переодевшуюся в менее официальное платье. Девушка выглядела уставшей. – Одна из дам умерла, – сказала она. – Миэтта заперлась в спальне со своим сыном и самыми доверенными фрейлинами. Думаю, они не выйдут оттуда до вечера. Это радовало. Сидя взаперти, женщины будут в большей в безопасности. Если, конечно, кто-нибудь не отравит их еду. – Ты нашла графиню? Салли покачала головой: – Она уехала в город. После утреннего унижения ей не хотелось быть здесь, когда вернутся девушки. – Мы тоже идём в город, – сообщил я. – Хочу осмотреться. Мне нужно… – Я махнул рукой. – Сам не знаю, что мне нужно. – Тебе не даёт покоя загадка Вуатюра? – Я чувствую, что это как-то связано с Парижем, – сказал я. – Но Париж я совсем не знаю. Мастер Бенедикт часто говорил, что если не можешь найти ответ, нужно отойти в сторону и позволить разуму самому найти его для тебя. Так я и сделаю: буду бродить по улицам и надеяться, что ответ придёт сам собой. Салли погладила пальцем шнур на своём рукаве. – А можно, я немного погуляю с тобой? – Конечно, – сказал я. – Тебе не нужно спрашивать разрешения. – Мне хочется куда-то выйти. – Хорошо. – Я посмотрел на неё с любопытством. – Что именно ты хочешь увидеть? Она закусила губу. – Мою семью. Глава 26 Мы вышли из дворца и направились на восток. Улицы, как обычно, были забиты народом. Повозки застревали в переулках. Будучи дворянами, мы с Салли имели право идти по краю улицы, приподнятой над мостовой. Том двигался перед нами, изображая охранника, и посему тоже избежал прогулки по середине дороги, где текли нечистоты и где надлежало ходить простолюдинам. Впрочем, от запаха всё равно некуда было деться. Заявление Салли стало для меня неожиданностью – мягко говоря. Она оказалась в Крипплгейтском сиротском приюте, когда ей было восемь лет – после того, как её родители погибли, плывя по торговым делам во Францию. – Я и не знал, что у тебя остались какие-то родственники, – сказал я. – В Англии и не осталось, – сказала она. – Мои единственные родственники здесь. – И кто они? – У моего отца был старший брат Гастон. Мой дед умер, поэтому Гастон занимается всеми делами, но отец говорил, что настоящая глава семьи – бабушка. – Салли нервно погрызла ноготь. – Меня назвали в её честь. – Ты их видела раньше? – спросил Том. – Нет. Они… были не слишком довольны отъездом отца. Как-то он рассказал, что они разозлились, когда он женился на моей матери. – Салли покачала головой. – Я даже не уверена, что они все ещё живут в своём старом доме. Воспитатели из Крипплгейта отправили туда письмо, когда я попала в приют, но не получили ответа ни от бабушки, ни от дяди. Я просто надеюсь, что найду каких-нибудь их соседей и расспрошу, что сталось с моей семьёй. Салли знала, что старый дом её отца расположен в северо-восточной части города, называемой Маре – Болото. Когда-то на месте этого района в самом деле было болото, осушенное, по странному совпадению, тамплиерами – больше четырёхсот лет назад. Улица, на которой когда-то жила семья отца, именовалась Rue des Deux Portes – улица Двух Ворот. Отец говорил Салли, что над дверью дома есть знак – драгоценный камень и гора. Пока мы ходили, я начал задаваться вопросом: может, письма от воспитателей Крипплгейта не доходили до родственников Салли вовсе не потому, что те переехали? Не исключено, что курьер просто не нашёл нужный дом. Мы спросили у проходящего мимо торговца чернилами, как найти улицу Двух Ворот.