— За что он так ненавидит твою маму? — Она убила его. Я замерла, пытаясь осознать услышанное. Королева Бранда убила своего мужа? И Илверт так спокойно об этом говорит. Наверное, он свыкся с этой мыслью. — Он был и остается ничтожеством, — добавил Ил. — Конечно, это не меняет того, что он мой отец, но… В двери постучали, и я поспешно поднялась с дивана. — Входите, — ответил Илверт. — Ваше величество! — В комнату ворвался мужчина, которого я не раз видела с королем. — Мне нужно немедленно поговорить с вами. Солдаты негодуют… И заметил меня. Я поторопилась попрощаться и шагнула к двери, но Илверт приказал: — Лерина Эйш, останьтесь. Этот разговор не займет много времени. — Ваше величество… — Гость недовольно взглянул на меня. — Мои люди возмущены сегодняшней казнью. — Ваши люди не исполняют приказов своего короля, — холодно ответил Илверт. И куда подевался растерянный юноша, с которым мы около часа просидели на этом диване? — Так будет с каждым, кто поставит под сомнение мои слова. Кто считает, что может бесчинствовать на отвоеванных землях и ему за это ничего не будет. Вы услышали меня, лер Янтель? Или кто-то хочет задать вопросы мне лично? Я готов их выслушать. — Нет, ваше величество, — уже куда тише ответил тот. — Но солдаты… — Удел солдат — подчиняться приказам. Удел короля — принимать решение, одно на всех. Или вы подчиняетесь этому решению, или отвечаете за последствия. Каждый выбирает сам, лер Янтель. — Прошу прощения, ваше величество, — пробормотал мужчина, поклонился и вышел, а я замерла перед Илвертом. — Никому нельзя доверять, — грустно улыбнулся он. — Никому, — кивнула я. — Но и самому не справиться. Ты устал, тебе нужен помощник. — И это говорит мне воин Изельгарда? Я почувствовала, как алеют щеки. Да, мы все еще были врагами, но… Но-но-но. Я не смогла бы направить магию против Илверта на поле боя. Не смогла бы сражаться против него. Что-то во мне изменилось. Легко ненавидеть жестокого некроманта и сложно — человека, которого очень хорошо понимаешь и который не причинил тебе зла, хотя мог бы. — О чем задумалась? Вопрос Илверта вернул меня в реальность. — Да так, — отвела взгляд. — Не буду тебе мешать. И сбежала, пока мы не договорились до чего-нибудь еще. Сердце билось часто-часто, будто за мной кто-то гнался, хотя Илверт, уверена, не сдвинулся с места. Глупая девчонка. Глупая-глупая! И что мне с этим делать? ГЛАВА 25 Эдгар Странно, но в Эйшвиле нас приняли как родных. Мы действительно смогли отдохнуть, вымыться, выспаться и почувствовать себя людьми. Конечно, учитывая количество моих ребят, замок наполнился шумом и гамом, и мне поначалу казалось, что солдаты обязательно что-нибудь да вытворят, но никто не жаловался. Наоборот, мы быстро познакомились с замковой прислугой, и парни помогали таскать воду, убирать, приводить замок в порядок, словно тут и жили. Познакомились мы и с остатками изельгардского гарнизона, когда-то квартировавшего в Эйшвиле. Оказалось, эти люди пришли в замок с моим отцом и прекрасно его знали. А вот я начинал думать, что очень мало знаю о своих родителях. Мы как раз сидели в большой кухне, отведенной для замковой прислуги: я, трое солдат из старого гарнизона и вездесущая Лили, а жены этих самых солдат готовили еду. — Никогда не забуду, как мы с дэем Аттеусом пришли сюда, — рассказывал старик Ингвар. Ему было за шестьдесят, но он казался крепким, как кремень, и сразу располагал к себе. — Ведь как было сначала… Проиграли мы. Двадцать человек попали в плен, остальных добили на поле боя. Мы думали: все, не отобьемся, ан нет. Вернулся дэй Аттеус и снова повел нас на Литонию. — Откуда вернулся? — спросил я, не сразу уловив суть. — Из плена, вестимо. Литония отказалась его нам вернуть. Объявили виноватым во всех грехах да и оставили здесь, в Эйшвиле. Ох, как он йотом сюда рвался! Мы думали, отомстить за унижение, и ошиблись. Зазноба у него тут осталась, матушка ваша. Да, Анита тоже говорила, что я родился здесь и отец защищал ее от хозяев замка. Но что насчет мамы? — Муженек ее, Лео Эйш, тот еще тин был, поговаривают, — продолжал Ингвар. — Мы когда подошли к стенам замка, он один нам навстречу вышел. Говорит: «Сразись со мной, Аттеус. Победишь — замок твой. Проиграешь — твои войска уйдут, а ты умрешь». — И что дальше? — Глаза Лили блестели любопытством, будто она слушала сказку. — Сразились они, — ответил другой солдат, Витольд. — Полковник Аттеус, конечно, победил. Договорились они сражаться без магии, так как Эйш был магом, но как только стало ясно, что победа за Эрвингом, Эйш его магией и ударил. Если бы не дэй Вейс, попал бы, гадюка. И дядя Ник тоже был здесь? Мне хотелось схватиться за голову. — А матушка ваша женой этого Эйша была, — добавил Ингвар. — И уже хорошо так в положении. Мы поначалу подумали: брешет Эрвинг, не его это дитя. Но на вас же взглянешь, и все вопросы заканчиваются. Одно лицо. Вы даже когда младенцем были — похожи, как две одинаковые картинки. Сестрица ваша вся беленькая, вот прямо как лерина Лили, а вы смуглый такой были, до сих нор помню. Полгода вам исполнилось, когда Эрвинг забрал жену и уехал в Изельгард. Ждал, пока подрастете, значится. Я только покачал головой. С ума сойти! — А что случилось с первым мужем матери? — спросил я. — Так помер он. Аттеус на Самарин ушел, чтобы Илверта Первого додушить, и вернулся, когда уже Эйша не стало. А Айк, значится, младший брат его. Неплохой он парень, живем мы дружно. Но замком в основном лери Анита занимается. Добрая она женщина, сострадательная. Ее тут все любят. — А мама любит Эйшвил, — улыбнулась Лили. Она тоже слушала с внимательным интересом. — А как его не любить-то? — сказал Витольд. — Это давно уже наш дом. А вы что дальше будете делать, дэй Аттеус? — Поведу людей обратно на Самарин, — ответил я. — Там осталась часть моего полка. Наверное, считают, что мы погибли. — Да уж, война — такое дело. И старые вояки закивали, а я снова и снова думал о том, сколько тайн, оказывается, скрывает моя семья. После обеда поднялся в отведенную мне комнату и уже собирался отдохнуть, когда в руки спланировал магический конверт. «Здравствуй, сынок, — узнал я мелкий почерк отца. — Рад слышать, что ты жив. К счастью, новости о вашем исчезновении дошли до меня одновременно с твоим письмом, иначе не знаю, что бы и думал. Мы сейчас на границе с Литонией, скоро тоже будем под Самарином. От Тианы вестей нет. Насколько я слышал, ее полк был разбит, многие в плену. Надеюсь только, что твоя сестра благополучна. Письма до нее не доходят. От матери получил недавно записку. Она сейчас в Исторе, пытается с Брандой отыскать Ника. От нашего Ники тоже получил письмецо — в замке все благополучно, он там управляется сам. Одним словом, письма — вот и все, что нам остается. Передавай поклон Аните. С ее мужем, если объявится, будь осторожен, он редкая дрянь, к тому же провидец. Постарайся там не задерживаться. Думаю, увидимся под Самарином, сынок. Береги себя! И если будет возможность, пиши». Где же Тиана? А если… Я поднялся и торопливо пошел на женскую половину замка, постучал в двери Лили, и она тут же открыла, будто знала, что иду. — Лили, мне надо с тобой поговорить, — сказал девушке. — Конечно. — Она светло улыбнулась и протянула мне руку. — Идем. Да, это было неприлично — вот так вламываться в комнату юной девушки и оставаться с ней наедине. Но мы столько дней провели вместе, пока шли сюда, в Эйшвил. Да и сама Лили чаще всего крутилась где-то рядом со мной. — Лили, дело в том, что моя сестра Тиана бесследно исчезла, — сказал ей. — Твой дар поможет увидеть, где она? — Я пока еще только учусь им управлять, но попытаюсь, — ответила Лилия. — Давай руку и думай о сестре. Я сосредоточился на образе Тианы, а Лили долго сидела молча, будто прислушиваясь к чему-то, а потом выпустила мои пальцы. — Я видела ее, — сказала тихо, не глядя в глаза. — Твоя сестра жива и здорова, она рядом с темноволосым юношей. Думаю, это Илверт. — Тогда почему ты отворачиваешься? Что не так? — Я вижу много смертей из-за этой войны, Эдгар. Слишком много. И ты на поле боя с Илвертом. От тебя будет зависеть его жизнь, и от этого страшно, потому что за ним идет смерть. Я даже не знаю, как лучше: чтобы ты ему помог или прошел мимо. Я… Но договорить Лили не успела. Дверь с грохотом отворилась и в комнату влетел мужчина. Его одежда вся была в пыли, даже на лице виднелись пыльные разводы, будто он без отдыха скакал несколько дней. Волосы стали серыми, под глазами залегли тени. — Лили! — воскликнул он. — Папа! — Моя подруга подскочила с дивана и кинулась в объятия отца. — Ты приехал! — Да, да, приехал. — Айк Эйш, как несложно было догадаться, осматривал дочь так, будто искал малейшие царапины, и лишь затем отпустил. Поднял голову, наши глаза встретились, и мне стало страшно. Ненависть — вот что я читал в холодном взгляде. — Аттеус, — как проклятие, выплюнул он. — Снова Аттеус в Эйшвиле. Дурной знак. — Нет, папа, неправда, — вцепилась в него Лили. — Эдгар спас мне жизнь. — Спас? — Айк удивленно моргнул и уставился на дочь. — Позволь мне взглянуть. Она кивнула, и отец бережно обнял ее за плечи, будто величайшее сокровище. Прошло несколько секунд, и Айк выпустил дочь. Он сжимал кулаки. Казалось, еще мгновение — и на кого-то кинется. — Так вот что я видел, — сказал он глухо. — Ничего, каждый получит свое. А затем поднял голову и снова посмотрел на меня.