– Дорогая Джемма, – начинает Имоджен. – Надеюсь, ты не слишком занята работой. Я была просто обязана навестить тебя. Ее жестокие слова, произнесенные за вчерашним ужином, эхом звучат у меня в голове, и ее фальшивая улыбка приводит меня в ярость. Но я подражаю ей и, прищурившись, растягиваю губы в деланой улыбке. – Я всегда найду для тебя время, моя дорогая Имоджен. И Эмбер, рада снова тебя видеть. Имоджен не дает Эмбер возможности ответить на мое приветствие. – Твой работодатель не возражает, что я навещаю тебя здесь? – Конечно нет, – заверяю ее я. – Поскольку мне предоставили комнату и питание, он понимает, что визитов не избежать, и потому выделяет много свободного времени. – О, как это мило с его стороны! Но, разумеется, его сейчас здесь нет. – Она неумело притворяется, будто не изучает прихожую поверх моей головы, и через секунды смотрит мне в глаза с явным разочарованием. – Конечно, он слишком важен и занят, чтобы присутствовать. – Нет, он здесь, – сообщаю я и наблюдаю за тем, как стремительно преображается ее лицо. – Мы можем даже на него натолкнуться. – Как чудесно! Может быть, проводишь нас тогда в дом? Я колеблюсь. Пускай я и попросила нескольких фейри прибраться в гостиной и главном зале, но не уверена, что им хватило времени на тщательную уборку. Я не видела, в каком состоянии гостиная после вчерашнего ужина. – На самом деле, когда ты приехала, я только вышла подышать свежим воздухом. Почему бы нам не задержаться еще на несколько минут? – Как скажешь. – Выражение ее лица на мгновение меняется, но она быстро растягивает губы в неестественной улыбке. – О, дорогая Джемма, я правда хотела извиниться, если выбила тебя вчера из колеи. Ты должна понимать, что я не хотела сделать ничего плохого. Мне требуется все имеющееся самообладание, чтобы улыбка не превратилась в оскал. – Ну конечно, я понимаю. Она сокращает расстояние на один шаг и понижает голос: – Я лишь хотела тебе помочь. И как твоя дорогая подруга, я желаю тебе самого лучшего. Я просто привлекала внимание к тому, к чему, по моему мнению, тебе стоит относиться с особой осторожностью. На этот раз улыбка все же сходит с моего лица. – Как мило с твоей стороны. Имоджен, похоже, ничего не замечает. – Я так рада, что ты понимаешь. Ты же знаешь, я всегда буду честной подругой, даже если рискую причинить боль. Мои пальцы сжимаются в кулаки, челюсть напрягается. Ох, я бы сейчас причинила боль… От жестоких мыслей меня отвлекает звук открывающейся двери, и мы втроем поворачиваемся лицом к поместью. Эллиот, вновь надевший протез и облачившийся в один из лучших костюмов, выходит на улицу и останавливается на верхней ступеньке. Прежде чем он заговаривает, на его лицо опускается мрачная тень: – Добрый день. – О, мистер Рочестер! – выдает Имоджен с придыханием и приседает в реверансе. – Понятия не имела, что вы удостоите меня своим присутствием. Я приехала навестить мою самую дорогую подругу. – Самую дорогую подругу, – вторит он, не скрывая сарказма. К счастью, похоже, его замечаю только я, потому что улыбка Имоджен становится лучезарнее, и она берет меня под руку. – Да, я правда обожаю вашу домоправительницу. Я раскрываю глаза шире, только бы не закатить их. Нетрудно сообразить, что здесь происходит. Наверняка она встала сегодня утром с осознанием, что я – ее единственная связь с Эллиотом. И при этой мысли даже ощущаю некоторую гордость, потому что понимаю, какой властью над ней обладаю. Эллиот морщится и ничего не произносит, но, когда зыркает на меня, я отвечаю ему предупреждающим взглядом. Легким движением руки приглашаю его подойти. Уловив намек, он вздыхает и медленно спускается с крыльца по ступенькам. Должна признать, он совершенствует навык хождения с протезом. Имоджен сияет, когда он останавливается перед нами, но Эллиот не издает ни звука. Черт возьми, Эллиот! Я прочищаю горло. – Неплохая погода, не правда ли? Эллиот насупливается и косится на меня. – Такая прелестная, что сады на заднем дворе наверняка выглядят прелестно. – Я выделяю каждое слово. Он хмурится, стискивает зубы и смотрит на Имоджен с деланой улыбкой. Он с явной неохотой в приглашающем жесте сгибает локоть. – Не хотите прогуляться? Имоджен с энтузиазмом берет его под руку, прижимается к нему и начинает хлопать ресницами, напоминающими крылья трепещущих бабочек. У меня перехватывает дыхание, когда я вижу, что ее рука находится точно там, где вчера лежала моя рука. Но с какой стати меня это беспокоит? Это всего лишь рука. Предплечье. Обыкновенный контакт. Обыкновенный. Как бы не так. – С радостью! – пищит Имоджен. – Есть ли в вашем саду какие-нибудь знаменитые снеголюбивые цветы Зимнего королевства? Я в Верноне не видела еще ни одного сада фейри. – Там в основном живые изгороди, – отвечает он безэмоционально. – В поместье очень мало магии. Ее лицо немного вытягивается. – Ой. Что ж, мне нравятся ухоженные живые изгороди. Покажете их? Он бросает взгляд на меня, и я почти вижу, как в его глазах пульсируют слова «На помощь». Однако я уяснила, что в присутствии Имоджен лучше не высовываться. Он сам по себе. Эллиот не разрывает нашего зрительного контакта слишком долго, но через мгновение с него словно спадает пелена. По щелчку пальцев выражение его лица меняется с сурового на лучезарное, и он тепло улыбается Имоджен: – Да, сейчас покажу. Бок о бок они отворачиваются от нас и направляются к садам на заднем дворе. – Полагаю, вы теперь застряли со мной, – подает голос Эмбер. Я с удивлением поворачиваюсь к ней лицом, почти забыв о ее присутствии. Что-то в ее сдержанных манерах успокаивает мои нервы, утешает ноющее сердце. – Идем, нам не стоит отставать. – Конечно нет, как же иначе. Ведь это было бы в высшей степени неприлично. – Тон ее голоса милый, но в то же время слегка насмешливый, и не думаю, что сумела бы так изящно сочетать такие интонации. Я смотрю на нее по-новому. Мы знакомы с ней совсем недолго, но она уже нравится мне куда больше ее сводных сестер. И чем больше я нахожусь в ее обществе, тем больше подмечаю затаенный дух бунтарства. Взяв друг друга под руки, мы следуем за парой, не выпуская их из поля зрения, но не издаем ни звука, ведь наверняка Имоджен предпочитает, чтобы мы не привлекали внимания. – Она потащила меня с собой только по одной причине, – нарушает тишину Эмбер. – Точнее, по двум. Первая: чтобы я составила вам компанию, если ее грандиозный план удался и она получит приглашение побеседовать с мистером Рочестером. А вторая: чтобы я, если и привлеку внимание вашего работодателя, не представляла угрозы. Я хмурюсь и оцениваю рядом идущую девушку. На ней тяжелое пальто пастельно-розового цвета, потертое по краям. И белая шляпка с рисунком в виде ромашек. – Сколько тебе лет, Эмбер? – Семнадцать. Итак, она на год младше Имоджен и на год старше Клары. – Почему твоя семья так плохо с тобой обращается? – Что ж… – Она колеблется, словно подбирает слова. Затем до нас из-за спины доносится шум, и Эмбер подается вперед, чуть не падая. Я застываю на месте, разлученная с ней. Она поворачивается, и я повторяю за ней. Но как только это делаю, о переднюю часть моего плаща ударяется что-то тяжелое. С шерсти соскальзывают куски снега и падают на землю к моим ногам. Я поднимаю глаза и вижу Мику, запрокинувшего голову от смеха. Вскоре из-за кареты, а затем из-за дерева и живой изгороди выглядывают другие дети. – Атака! – кричит Мика. Вся четверка несется вперед с безумными ухмылками и бросает шарики из белого льда. Я с криком мчусь назад, от нахлынувшей паники становится жарко. Эмбер, однако, быстро приседает и собирает снег руками в перчатках. – Что ты делаешь? – спрашиваю я ее, едва успевая увернуться от ледяного снаряда, запущенного одним из мальчишек. Эмбер швыряет самодельный снежный шар, и тот попадает в грудь Мики. Я жду, что он сейчас разгневается, но он… хохочет. Девочка попадает шаром Эмбер по плечу, и сводная сестра Имоджен визжит. – Вы никогда не играли в снежки? – Нет. – Я уворачиваюсь от очередного шарика. – Что, ради всего святого, это такое? Эмбер швыряет еще один комок. Потом еще один. – Это весело, мисс Бельфлёр. Когда я была маленькой, мы с родителями всегда в них играли, приезжая в Зимнее королевство. Попробуйте! Я смотрю, как она мастерски формирует из пушистого снега твердый шар, а потом на детей, чьи лица светятся от безудержной радости. С гримасой присаживаюсь на корточки и пытаюсь копировать движения Эмбер, про себя радуясь, что сегодня надела перчатки. Я с удивлением обнаруживаю, что это проще, чем кажется, и снег слипается от легчайшего давления. Мы с Эмбер поднимаемся на ноги одновременно. В ее руках несколько шаров, и она хохочет при каждом ударе, как нанесенном, так и наносимом. Я бросаю свой первый шарик, и тот приземляется у ног одного из мальчишек. Тот дразнит меня с высунутым языком и чуть не попадает мне снарядом в лицо. Я снова приседаю и с раскрытым от старания ртом леплю больше боеприпасов. Эмбер наклоняется, чтобы сделать то же самое, но получает снежком по голове. Она смеется, падая на бок, но потом быстро возвращается к лепке. Мы стоим, набрав в руки по несколько снежков, и в глаза бросается нечто необычное. Я смотрю на Эмбер и замечаю, что ее лицо обрамляют пряди длинных, лоснящихся бирюзовых волос. По всей вероятности, кто-то сбил с ее головы шляпку. Мы встречаемся взглядами, и я впервые обращаю внимание на цвет ее глаз. Когда на них не падает тень от головного убора, они поражают восхитительным оттенком морской волны. Из-за поглотившего меня изумления я не могу увернуться от следующего удара, и снежок попадает мне в шею, отчего ледяная влага стекает по моей груди. Взвизгнув, я отвечаю на атаку, и вскоре мы все оказываемся покрыты снегом и льдом, и, пока мы продолжаем сражение, воздух над лужайкой перед поместьем звенит от нашего смеха.