Угадайте, что мы сделали дальше. Естественно, решили проверить себя! Что, если связь между курением травки и социальными и финансовыми трудностями была ложной и объяснялась иными обстоятельствами? Что, если дело было в социальных и экономических трудностях, которые влияли на участника в детстве? Или в том, что у участника в детстве наблюдались какие-либо психические отклонения? Или в том, что его воспитывал родитель-одиночка? Или в алкогольной зависимости? Или (это было вероятнее всего) в том, что участник начал курить травку в юности? Когда мы сделали поправки на перечисленные обстоятельства, оказалось, что ни одно из них не определяет обнаруженную связь между постоянным курением травки и развитием человека с восемнадцати до тридцати восьми лет. Возможно, важнее (и даже удивительнее) было иное: значительные финансовые и социальные трудности испытывали даже те участники, которые начали постоянно курить травку не в юности, а позднее. Итак, когда мы изучили, как курение марихуаны сказывается на повседневной жизни участников, то пришли к выводам, которые в чем-то отличались от того, что мы выявляли на нейропсихологическом уровне, через психометрические тесты в нашем исследовательском отделе. Напомним, что на нейропсихологическом уровне курение травки пагубно сказывалось на мыслительной деятельности. Еще сильнее удивило нас то, что постоянное курение травки, судя по всему, было связано с финансовыми и социальными трудностями настолько же прочно, как и алкогольная зависимость, а в чем-то даже прочнее. Зависимость от марихуаны чаще, чем зависимость от алкоголя, приводила к тому, что участники испытывали финансовые трудности, однако обе зависимости с одинаковой вероятностью приводили к нисходящей социальной мобильности, антисоциальному поведению на рабочем месте и противоречиям в близких отношениях. Глядя на наши заключения, важно понимать, что от алкогольной зависимости страдает намного больше участников данидинского исследования – и жителей планеты, – чем от зависимости от марихуаны. Это означает, что проблема алкогольной зависимости в любом случае важнее для общества, чем проблема зависимости от марихуаны. Влияет ли курение травки на физическое здоровье? Обнаружив, что люди, которые рано привыкают курить травку, сталкиваются с трудностями на психологическом и поведенческом уровне, мы приступили к завершающей части своего приключения, связанного с марихуаной, и обратили внимание на физическое здоровье участников. По правде говоря, мы решили сравнить, как на здоровье участников влияют марихуана и табак. Мы в очередной раз обратились к данным о том, сколько раз тот или иной участник признавался, что курит травку, и о том, была ли у него зависимость от марихуаны. Напомним, что эти сведения (равно как и сведения о табакокурении) мы собирали, когда участникам было восемнадцать лет, двадцать один год, двадцать шесть лет, тридцать два года и тридцать восемь лет. Чтобы оценить физическое здоровье участников, мы обратились к лабораторным данным о состоянии их зубов, работе легких, наличии у них воспалений, а также о том, как у них происходит обмен веществ и о том, как участники сами оценивают свое здоровье. Перечисленные сведения мы собирали, когда участникам было двадцать шесть и тридцать восемь лет. Прежде чем поделиться наблюдениями, которые охватывают жизнь участников от юности к зрелости, мы хотели бы обратить внимание на те наблюдения, с которыми столкнулись чуть раньше. Во-первых, данные, которые мы собирали об участниках, когда им было восемнадцать и двадцать шесть лет, поначалу, казалось, свидетельствовали о том, что марихуана отрицательно сказывается на работе легких. Однако в итоге оказалось, что дело было в курении табака и лишнем весе – они оказались «третьими переменными». Конечно, мы раскрыли это, когда в очередной раз проверяли себя и делали поправки на самые разные обстоятельства, которые могли оказаться отягчающими. Во-вторых (возможно, вас это удивит), данные, которые мы собирали о тридцатидвухлетних участниках, показали, что на самом деле у тех, кто курит травку, легкие работают даже лучше, чем у тех, кто ее не курит! Почему? Подозреваем, дело в том, что курящий травку человек чаще задерживает дыхание, чтобы не выпускать дым раньше времени и тот успел повлиять на мозг. Забегая вперед, скажем, что любопытно было бы определить, происходит ли то же самое, если человек увлекается электронными сигаретами (которые исследователи связывают с проблемами в работе легких, порой способными привести к смерти) или продуктами с содержанием марихуаны, поскольку в первом случае человеку не приходится надолго задерживать дыхание, а во втором – вовсе что-то вдыхать. Если в дальнейшем обнаружится, что электронные сигареты с травкой и продукты с марихуаной никак не влияют на работу легких, тогда наше предположение о том, почему у участников, которые привыкли курить травку, легкие работают лучше, подтвердится. Поскольку мы все разъяснили, пришло время обратиться к данным о физическом здоровье тридцативосьмилетних участников. Самым примечательным (и удивительным в сравнении с влиянием табака) оказалось то, что курение травки, судя по всему, никак не было связано с физическим здоровьем. По правде говоря, какие бы показатели здоровья мы ни учитывали, никакие из них, кроме состояния зубов, не пострадали от курения марихуаны. В частности, стоматологические осмотры, которые мы проводили с течением лет, показали, что у тех участников, которые курили травку, состояние зубов к тридцати восьми годам было хуже; кроме того, с двадцати шести и до тридцати восьми лет состояние зубов у этих участников ухудшалось стремительнее. Связь сохранилась, даже когда мы сделали поправку на стаж табакокурения, то есть на то, сколько участники курили за двенадцать лет, которые мы охватили в своем исследовании. Однако следует отметить: пусть даже по нашим наблюдениям выходит, что марихуана никак не сказывается на работе легких к зрелости, многие участники, у которых была эта вредная привычка, открыто признавались, что у них наблюдаются проявления бронхита, которые ослабевают, стоит им отказаться от марихуаны. Пусть даже курение травки в основном не влияло на физическое здоровье, в отношении табака сказать то же было нельзя. Оказалось, что табакокурение губительно сказывается на легких и обмене веществ, а также увеличивает вероятность хронических воспалений к тридцати восьми годам. Кроме того, у курильщиков стремительно ухудшалось физическое здоровье в промежутке между двадцатью шестью и двадцатью восьмью годами. И табак, и марихуану люди курят (или по меньшей мере курили участники данидинского исследования), и тем удивительнее то, насколько по-разному табакокурение и курение травки влияют на физическое здоровье. Своими заключениями мы не намерены умалять того, насколько губительно курение травки сказывается на состоянии зубов, или того, что у людей, которые бросают курить марихуану, ослабевают проявления бронхита. Мы лишь хотим пояснить, что курение курению рознь, поскольку от того, что человек курит, зависит то, что произойдет с его здоровьем. Безусловно, теперь у нас есть повод задуматься: почему люди так яростно выступают против марихуаны (и требуют ее запретить), в то время как к табаку все относятся терпимо? Общие выводы Возможно, первое, что стоит отметить на исходе нашего исследовательского приключения, посвященного марихуане (благодаря которому мы смогли выяснить, как привычка курить травку повлияла на дальнейшую жизнь участников данидинского исследования), – это то, о чем мы до сих пор не говорили открыто: по завершении всех исследований по этому вопросу мы так и не увидели, чтобы курение травки пагубно сказывалось на тех, кто начал курить ее просто ради расслабления в зрелом возрасте. При этом, насколько бы приятным ни был этот опыт, наше долгосрочное исследование отчетливо показало, что не стоит недооценивать пагубное влияние марихуаны на тех, кто начал курить ее в юности или курит ее ежедневно в течение многих лет. Особенно важно понимать: пусть поначалу мы пришли к выводу, что курение травки пагубно влияет на психику и нейропсихологическую деятельность, затем выяснилось, что буквально каждый, кто курит марихуану (вне зависимости от того, когда он начал ее курить), в повседневной жизни сталкивается с социальными и финансовыми трудностями. Однако в то же время мы обнаружили, что марихуана никак не влияет на физическое здоровье – исключение составляет лишь состояние зубов. Некоторые могут заявить, что повседневные проблемы, к которым приводит курение травки, – это на самом деле, возможно, косвенное следствие того, что люди, которые курят марихуану, часто вынуждены иметь дело с правоохранительными органами, которые задерживают их за употребление запрещенных веществ. Другими словами, жизнь людям портит не марихуана и даже не зависимость от нее, а то, что из-за нее люди попадают под суд. К слову, можно вспомнить, как один знаменитый и некогда активный любитель марихуаны, президент Барак Обама, заявил, что «марихуана никому не вредит; всем вредят судимости за употребление марихуаны». Что ж, мы взяли и проверили, правда ли это, господин президент, и оказалось, что это неправда. Когда мы сделали поправку на тех участников, которых судили за курение марихуаны, то связь между курением травки и проблемами в повседневной жизни осталась неизменной. То есть даже те, кто не привлек внимания полиции, были сильнее склонны к нисходящей социальной мобильности; кроме того, даже у них в зрелости наблюдались значительные проблемы в финансовой и семейной жизни. Эти и иные выводы, связанные с марихуаной, уже, возможно, не особенно кому-то помогут, поскольку сегодняшняя марихуана содержит намного больше тетрагидроканнабинола (ТГК) – именно это психоактивное вещество и вызывает опьянение, – чем та, которую доставали участники нашего исследования, когда были подростками и даже молодыми людьми. Как мы уже говорили выше: ты проделала долгий путь, Мери Джейн, и это, очевидно, во многом к худшему. Пусть даже на физическом здоровье марихуана почти не сказывается, она очень плохо влияет на психику, нейропсихологическую деятельность, а также на трудовую и семейную жизнь человека. В свете этих наблюдений стоит задуматься: что, если на тех, кому исполнится пятнадцать или тридцать восемь в XXI веке и кто начнет курить современную, более крепкую травку в юности или наляжет на нее в зрелости, она повлияет намного сильнее, чем на представителей прошлых поколений? Если смотреть на данные, собранные в ходе данидинского исследования (о которых мы говорили выше), то, полагаем, не повлияет. А если вспомнить, что в 1970–1980-е годы мы намного меньше знали о головном мозге, особенно о том, что префронтальная кора заканчивает развиваться только на третьем десятке жизни, то у нас будут все причины верить: мы в своих наблюдениях явно недооценили то, насколько пагубно на жизнь человека XXI века влияет марихуана, которую он начал курить еще в юности и которую курит постоянно. Прежде чем закончить эту главу, следует отметить, что теперь у нас есть веский повод выступать против курения травки: люди, которые курят марихуану, по крайней мере постоянно, вне зависимости от того, в каком возрасте у них возникла эта привычка, сталкиваются со значительными трудностями на психологическом и социальном уровне. Мы отнюдь не понаслышке знаем, насколько яростно люди хотят «повесить гонца», который приносит им неугодные вести. Именно поэтому мы в какой-то мере побаивались озвучивать итоги нашего третьего исследования, в ходе которого мы оценивали, как курение травки влияет на повседневную жизнь человека. Некоторые рецензенты нашей работы, которую мы отправляли в научные издания, кажется, отказывались ее публиковать не столько из-за основополагающих упущений в выборе методов и способов сбора данных, сколько из-за посыла, который читался в нашей работе и который даже можно было счесть нашим личным мнением. Что примечательно, когда мы решили опубликовать итоги исследования, связанного с физическим здоровьем, то столкнулись с тем же. На этот раз дело было не в том, что мы якобы выступаем против марихуаны и излишне подчеркиваем ее отрицательное влияние, а в том, что мы, наоборот, указываем на ее относительную безвредность! «Нельзя говорить, что марихуана не вредит здоровью – тогда люди будут употреблять ее чаще», – отвечали нам. Судя по всему, исследователи, которые изучают марихуану, обречены в любом случае – и если докажут, что она вредная, и если обнаружат, что она безвредна. Нас, очевидно, ненавидели (и обожали) и сторонники, и противники легализации марихуаны. Мы считаем такое отношение к научным изысканиям излишне предвзятым, о чем мы уже говорили в восьмой главе, посвященной тому, как на ребенка влияет необходимость оставлять его на попечении чужих людей. Как ученые, мы не стремимся к тому, чтобы угодить кому-то или разозлить кого-то данными, добытыми в ходе тщательного и добросовестного исследования. Наша задача скорее заключается в том, чтобы принять любые итоги, какими бы они ни были, как бы ни легла эмпирическая карта. Не менее важно то, что мы не считаем тех, кто публикует научные труды, противоречащие расхожим представлениям о действительности, достойными порицания, а ведь порой их готовы отправить на костер. Помните: если синоптик говорит вам о том, что завтра будет дождь, это не значит, что он против солнца! То же самое касается всех остальных заключений, к которым приходят добросовестные исследователи. Необходимо различать то, во что нам хочется верить (и что нам хочется увидеть по завершении исследования), и то, что показывают честно собранные и изученные данные. Часть V. Наследственность 12. Склонность к курению передается по наследству? Несмотря на то что сегодня в Соединенных Штатах и других западных странах люди курят намного меньше, чем прежде, во многих других государствах табакокурение – все еще большая проблема. И особенно от нее страдает Китай. Табакокурение серьезно ударяет по кошельку и здоровью. В 2017 году журнал The Economist сообщил, что из-за сигарет, а также вызванных ими проблем со здоровьем и производительностью труда люди по всему миру ежегодно теряют 1,4 триллиона долларов США, причем почти 40 % от этой суммы приходится на развивающиеся страны, в которых траты на сигареты составляют значительную часть бюджета. Центры по контролю и профилактике заболеваний США и вовсе указали: в XXI веке из-за курения табака погибло уже четыреста тысяч человек, а из-за того, что табак пагубно сказывается на работоспособности, люди заработали на 95 миллиардов долларов меньше, чем могли бы. Так почему же представители такого образованного, продвинутого, развитого общества, как американское, продолжают курить, даже зная, что в других странах люди из-за сигарет оказываются на улице под морозным ветром или палящим солнцем? Все уже усвоили, что табакокурение пагубно сказывается на здоровье и сокращает жизнь, вызывая рак легких и сердечно-сосудистые заболевания. Уже примерно сорок лет мы находим настолько убедительные свидетельства того, насколько опасны сигареты, что один из авторов данной книги в итоге бросил курить по пачке нефильтрованных Camel в день, хотя до этого курил их тридцать лет. Не сделай он этого, разве удалось бы прожить ему девяносто лет – особенно если учесть его лишний вес? Терри Моффитт в двадцать шесть также настолько испугалась за свое здоровье, что бросила курить по пачке в день, хотя начала курить еще в семнадцать – совсем как многие другие сельские подростки в Северной Каролине, где табак выращивают на продажу, а потому сигареты там недорогие. По правде говоря, только когда дедушка Терри, который курил бо́льшую часть жизни, умер от рака легких, та осознала: насколько бы ни были привлекательными сигареты сейчас (и насколько бы крутой ее ни делали), последствия курения слишком ужасны. Ричи Поултон также (слишком) много лет курил, как он их называл, «смертелочки», однако в конце концов остепенился – пусть даже лишь после того, как супруга сказала ему: «Пока не бросишь – никаких детей». Из четырех авторов курить продолжает только Авшалом Каспи, однако он из тех, кто лишь «балуется», поскольку зависимости у него нет: он время от времени позволяет себе сигаретку, а потом может подолгу не курить и жить спокойно. Личный опыт подтолкнул нас к тому, чтобы отправиться в очередное исследовательское приключение – на этот раз в поисках ответа на вопрос, почему люди до сих пор курят сигареты. Вклад в это, бесспорно, вносят особенности развития и внешней среды. Большинство людей, зависимых от никотина, начинают курить еще в юности, зачастую под давлением сверстников. Слишком уж часто они ищут одобрения окружающих, хотят добиться чужого уважения, показаться «взрослыми» и/или, совсем как авторы этой книги когда-то, стать «крутыми». Тем не менее, скорее всего, влияние среды в первую очередь проявляется в доступности сигарет: исследования показывают, что, чем дороже стоят сигареты, тем меньше людей (особенно подростков) курят. Однако наследственность, как мы обнаружим в первой главе новой части книги, также имеет значение – она по меньшей мере определяет, насколько вероятно то, что человек, попробовав сигарету, станет зависимым от никотина. Мы буквально каждый день слышим от прессы и видим в социальных сетях, что на жизнь человека то там, то тут влияет наследственность. Например, мы видим новости, в которых сообщают, что исследователи обнаружили гены, связанные с такими психическими расстройствами, как шизофрения или аутизм, или с такими психологическими явлениями, как одиночество, или с такими поведенческими особенностями, как безрассудство. На первый взгляд кажется: на что бы ни обратили внимание исследователи, какую бы сторону человеческой жизни ни взялись изучать, на нее обязательно влияет наследственность. Признаки человека, которые проявляются внешне, называются фенотипическими. Ваш рост, сексуальные предпочтения и то, курите ли вы, – это фенотипические признаки. Исследователи настолько часто обнаруживают гены, которые отвечают за тот или иной фенотипический признак, что большее внимание привлекают случаи, когда фенотип определяется не генотипом! То, что гены связаны с различными фенотипическими признаками, часто толкуют неверно. Одно из ложных заключений по этому поводу состоит в том, что ДНК определяет судьбу человека: если у тебя есть ген, который отвечает «вот за это», то все – от судьбы не убежишь. Однако есть множество свидетельств обратного. Самое важное заключается в том, что генотип с фенотипом связывает длинная цепь биологических (а порой – психологических и поведенческих) событий. Гены только и делают (и это отнюдь не значит, что они определяют все), что программируют организм, благодаря чему тот вырабатывает определенные белки, и это лишь начало пути – к кудрявым волосам, способностям к математике или определенным сексуальным предпочтениям. Из-за того, что на пути гена множество препятствий, он зачастую может просто не проявиться в фенотипе. И вновь мы возвращаемся к тому, что человеческое развитие не предопределено – исследователи могут лишь указывать на вероятность того или иного исхода. И даже несмотря на то что статистически генотип соотносится с фенотипом, то есть наследственность, выходит, играет важную роль в развитии, ученые прекрасно понимают: сама связь между первым и последним – та еще загадка. Конечно, частично этапы перехода генотипа в фенотип изучены, однако у нас нет полноценного представления о том сложном пути, который преодолевает ген, прежде чем проявиться в фенотипе, особенно если речь идет о таком сложном организме, как человек. Это в первую очередь относится к таким многогранным фенотипическим признакам, как те, которые представлены в нашей книге: например, темпераменту, самообладанию, СДВГ, сроку полового созревания, травле, курению травки и табака. Ученые такому не удивляются. Еще задолго до того, как люди разобрались в биологических механизмах, из-за которых курение пагубно сказывается на здоровье, исследователи обнаруживали статистическую связь между курением табака и различными заболеваниями. Вы можете даже задуматься: зачем вообще углубляться в биологические, психологические и поведенческие события, которые связывают между собой предиктор (например, наследственность) и исход (например, курение), если и без того видно, что одно приводит к другому? Обратите внимание, что в ходе исследований, о которых рассказывается в этой книге, мы всего лишь смотрим, связаны ли между собой то, что мы считаем причиной, с тем, что мы считаем следствием, а уже потом разбираемся, как одно приводит к другому. В конце концов, зачем вообще смотреть, связывает ли обстоятельство В события А и С, если по всем данным выходит, что А не приводит к С? Если мы обратимся к сложной цепи событий, которые связывают между собой генотип и фенотип, и при этом будем рассматривать только те биологические события, которые происходят в теле и психике человека, то совершим ошибку. Все потому, что внешняя среда и опыт проживания в ней также вносят важный вклад в сложную цепь процессов, которые позволяют генотипу перейти в фенотип. Вспомните, как мы в начале книги, во второй главе, когда обсуждали развитие людей с различными темпераментами, говорили, что на развитие человека может влиять «образ», который он для себя выбирает, а также отклик на его поведение со стороны окружающих. В первом случае мы подчеркивали то, насколько сильно человек способен влиять на собственное развитие, то есть определять свое будущее. В таких случаях человек не только отзывается на опыт развития и влияние среды – он сам творит свою судьбу и кует свое счастье, пусть того и не ведая. То, как у человека проявляются гены, отвечающие за уровень интеллекта и склонность к разводам, это доказывает. Когда человек выбирает себе определенный «образ», то гены, отвечающие за умственные способности, зачастую проявляются, поскольку тот, кто от природы умен, обычно любит читать и узнавать новое намного сильнее, чем человек с иной наследственностью. В итоге тот, кому по генам положено быть умнее, развивает свой интеллект не только потому, что у него такая наследственность, а потому, что он склоняется к поступкам, способствующим ее проявлению, – допустим, идет в библиотеку или внимательно слушает преподавателя. Если мы обратимся к людям, которые генетически предрасположены к разводам, то, возможно, обнаружится, что на самом деле из-за наследственности они плохо разбираются в людях, а потому выбирают себе неподходящих или проблемных партнеров. Или, возможно, гены склоняют таких людей к ссорам, депрессии и мешают грамотно общаться с партнерами, и генотип благодаря социальным и эмоциональным событиям в жизни такого человека все-таки переходит в фенотип. Мы ведем к тому, что если по какой-то причине события, которые играют роль посредника, в жизни человека не происходят (например, у него нет доступа к образованию или закон в его стране запрещает разводиться), тогда генотип может не перейти в фенотип целиком. В таких случаях гены не определяют судьбу человека. Итак, мы в очередной раз видим, что развитие (в нашем случае – влияние наследственности) вероятностно и будущего не предопределяет. Кроме того, важную роль в развитии человека играет то, как на него откликается среда. В таком случае речь идет не столько о том, куда человек направляется – в библиотеку, чтобы набрать книг, или в бар, чтобы отыскать себе проблемного партнера, – сколько о том, как на поведение человека отзываются окружающие и как это влияет на его развитие и жизнь. Возвращаясь к вопросу уровня интеллекта, можно привести в пример ребенка, который генетически предрасположен искать новые знания. В итоге для этого ребенка после уроков проводят дополнительные занятия по музыке, рисованию, иностранному языку или информатике. Благодаря этому ребенок хочет учиться еще больше и в итоге расширяет свои познания лишь сильнее. Кроме того, нетрудно представить, как то же явление работает с разводами. Допустим, у нас есть люди, которые из-за наследственности склонны к бурной или разнообразной сексуальной жизни, из-за чего у них очень много связей на стороне. В итоге их супруги не выдерживают и подают на развод. Опять же, развод – не прямое следствие генетики; гены скорее определяют психологические и поведенческие особенности, на которые отзываются окружающие, а их отклик, в свою очередь, вносит вклад в фенотип, то есть приводит человека к разводу. Поскольку очень важно понимать, что наследственность не определяет судьбу, а доклады исследователей о тех или иных генах все зачастую понимают неверно, давайте приведем в пример двух детей, которые от природы любознательны. Любознательность первого ребенка родители всячески поощряют, а родители второго (возможно, они при этом бедные, живут в напряженной обстановке и/или не имеют образования) раздражаются, когда тот задает им кучу вопросов, и отвечают ему грубо. Или представьте двух людей, которые одинаково склонны к связям на стороне, но при этом один живет на отдаленной ферме, из-за чего ему особенно не с кем изменять супруге. Этих примеров уже достаточно, чтобы понять, что порой генотип переходит в фенотип лишь в определенных условиях, то есть гены проявляются только под влиянием среды. Итак, пусть даже все указывает на то, что фенотип определяется наследственностью, это не значит, что наследственность определяет все. Казалось бы, все в человеческом развитии и поведении зависит от генов, однако в то же время мало кто способен устоять перед влиянием внешней среды. Врожденное и приобретенное неизменно вносят свой вклад в развитие человека, пусть даже и не сказать, что́ из этого окажется сильнее в каждом определенном случае – в случае каждого отдельного фенотипического признака. Именно о взаимодействии наследственности и среды мы и поговорим в четырнадцатой и пятнадцатой главах. Прежде чем приступить к рассказу о том, как исследователи изучают влияние генетики на развитие человека, а затем – как связаны между собой наследственность и табакокурение, необходимо пояснить, как на проявление генов влияет внешняя среда: любые свидетельства в пользу того, что тот или иной ген проявляются в определенных условиях, верны лишь для тех, кто участвовал в исследованиях, в ходе которых были получены эти свидетельства. То есть пусть даже исследователи и обнаружили, что уровень интеллекта или склонность к разводам зависит от наследственности у одних людей и в одних обстоятельствах, это не значит, что связь не будет слабее или вовсе отсутствовать у других людей в других обстоятельствах. Даже если кто-то, преувеличив, заявит: «Разводы у вас в крови», – из-за того, что найдет свидетельства в пользу этого заявления, это отнюдь не значит, что его наблюдения будут распространяться на все население, на все государства и на все эпохи. В конце концов, разве может проявиться ген, отвечающий за разводы, в среде, в которой разводы запрещены? И разве житель страны, в которой алкоголь нельзя употреблять по закону и его нигде не достать, начнет употреблять его всего лишь из-за генетической предрасположенности? Существуют даже убедительные, пусть и не неоспоримые, свидетельства в пользу того, что уровень интеллекта очень сильно зависит от наследственности в зажиточных американских семьях, однако в нищих семьях такой закономерности не наблюдается. Возможно, дело в том, что во втором случае люди обитают в среде, которая не способствует умственному развитию, из-за чего гены, отвечающие за интеллект, так и не проявляется. Никогда не забывайте: врожденное зависит от приобретенного. Как на развитие человека влияет наследственность Когда ученые хотят узнать, как наследственность влияет на жизнь и развитие человека, причем что в хорошем (например, если речь об уровне интеллекта), что в плохом (или о склонности к преступлениям) смысле, то неизменно используют передовые методы, которые так же неизменно обновляются. В действительности, если говорить об изучении психологического и поведенческого развития, а также физического здоровья, можно разграничить по меньшей мере два методологических направления: «поведенческая генетика» и «молекулярная генетика». Второе – и более молодое – направление подразумевает буквальное определение последовательности генов в цепи ДНК. Благодаря этому направлению мы пережили самые любопытные исследовательские приключения, которым будет посвящена эта глава, а также главы с тринадцатой по пятнадцатую. Тем временем количественная поведенческая генетика появилась до того, как возникли методы, позволяющие определять последовательности генов. Поскольку первое направление стало основой для второго, его мы рассмотрим в первую очередь. Поведенческая генетика Разве можно, не зная последовательности генов, определить влияние наследственности на развитие человека? По правде говоря, существует несколько способов, позволяющих этого добиться. Чтобы рассмотреть их, придется вспомнить основы биологии и генетики, а именно вот какую часть: чем ближе родство двух особей, тем больше у них общих генов. Мы имеем в виду те гены, которые не повторяются по умолчанию от человека к человеку. Возможно, вас это удивит, однако таких генов немного – около 5 %! У однояйцевых близнецов, таких как Джей Белски и его брат, они совпадают на 100 %, а у близких родственников, например у родителя и ребенка или родных братьев и сестер (в том числе двойняшек) – на 50 %. Если между родственниками вторая степень родства (например, речь идет о бабушке и внучке или племяннике и дяде), то их гены совпадают на 25 %. У двоюродных братьев и сестер, между которыми третья степень родства, гены совпадают на 12,5 %. У приемного родителя и приемного ребенка общих генов нет, как и у приемного ребенка с братьями и сестрами – биологическими детьми приемного родителя. Теперь, когда мы разобрались в главных правилах игры, перейдем к поведенческой генетике, которая основана на том, что фенотип определяется наследственностью; люди, у которых больше общих генов, сильнее похожи друг на друга; и люди, у которых меньше общих генов, похожи друг на друга меньше. Итак, если фенотип определяется наследственностью, тогда понятно, почему близнецы похожи друг на друга сильнее, чем двойняшки; почему родной ребенок похож на родителя сильнее, чем приемный; почему близкие родственники (например, брат, сестра или родитель) похожи на человека сильнее, чем родственники второй степени родства; а родственники второй степени родства похожи на человека сильнее, чем родственники третьей степени родства (например, двоюродный брат или сестра). Представленные выше основы влияния наследственности впервые (в конце XIX века) описал сэр Фрэнсис Гальтон, двоюродный брат Чарльза Дарвина. Как мы отмечали в начале главы, ученые успели найти сходства между теми людьми, у которых общие гены, буквально по любому фенотипу из возможных. Другими словами, наследственность влияет на человека во всех отношениях, однако это, опять же, не значит, что люди отличаются друг от друга только из-за наследственности (приобретенное также играет свою роль), – лишь то, насколько важна генетика. Будем честны, уж к XXI веку люди должны были усвоить, насколько важна наследственность, равно как и то, что гены – не единственный источник, который влияет на те стороны человеческого развития, здоровья и благополучия, которые вызывают любопытство у ученых. Молекулярная генетика Один из величайших недостатков любых исследований, основанных на поведенческой генетике и направленных на сравнение людей, у которых в разной степени совпадают гены (близнецов и двойняшек, родных и приемных детей или близких родственников и родственников второй степени родства), заключается в том, что в его течение ученые не знают, какой именно ген отвечает за тот или иной признак, из-за чего не могут учесть всевозможных генетических вариаций. В итоге исследователи оказываются перед своего рода «черным ящиком»: они понимают, что разница между людьми объясняется наследственностью, однако на этом их наблюдения и заканчиваются. К концу XX века в области исследований человеческого развития с точки зрения генетики произошли коренные перемены: благодаря новым технологиям ученые узнали, как определять последовательность генов в ДНК. Важно понимать, что новые технологии, помимо всего прочего, позволили связывать те или иные гены с определенными психологическими и поведенческими явлениями в ходе исследований, посвященных связи генотипа и фенотипа, о которых мы и будем говорить с вами в этой и в следующей главе. Кроме того, важно отметить, что молекулярно-генетические исследования развивались поэтапно, или «волнами», поскольку определять последовательность генов в ДНК каждого отдельного человека становилось все дешевле и дешевле. Итак, первые исследования связи генотипа и фенотипа были сосредоточены на одном «гене-кандидате», от которого зависит определенный фенотипический признак (эта причинная связь предполагалась на основе некоторого понимания биологической подоплеки исследуемого фенотипического признака). Однако чем доступнее становилось секвенирование ДНК (то есть определение последовательности нуклеотидов), тем больше генов можно было изучить разом, благодаря чему исследователи начали искать связь между фенотипом и последовательностью генов, а впоследствии научились проводить «полигенетическую оценку» вероятности того или иного исхода, то есть находить вероятность проявления того или иного фенотиипического признака по набору из множества генов. Какие именно гены необходимо объединять для того, чтобы провести полигенетическую оценку вероятности проявления того или иного фенотипического признака (в случае данной главы – связанного с курением, а следующей – с уровнем образования и успеха во взрослой жизни), стало ясно благодаря целому направлению исследований – полногеномному поиску ассоциаций (англ. genome-wide association studies, GWAS). Участниками исследований с использованием GWAS становились тысячи или даже десятки, сотни тысяч людей – носителей того или иного фенотипического признака, зависящего от неких генов. Отвлекшись от биологических теорий и склонившись в сторону «чистой» статистики, исследователи пытались с помощью GWAS просто понять, какие из тысяч или даже миллионов геномных вариаций встречаются чаще у людей с изучаемым фенотипическим признаком (например, с СДВГ) в сравнении с людьми из контрольной группы, у которой этот фенотипический признак не проявляется. Благодаря GWAS стало ясно, что наследственность влияет на развитие человека сложнее, чем думалось поначалу; что каждый ген в отдельности почти ничего не меняет; а потому, получается, нет особого смысла обращать внимание только на один ген. Ненадолго отвлечемся на структуру книги – в частности, на порядок подачи сведений в главах с двенадцатой по пятнадцатую, в которых мы в основном говорим о влиянии наследственности на развитие человека. Стоит заранее пояснить: пусть даже в этой и следующей главе мы будем говорить об исследованиях, основанных на методике GWAS, а в четырнадцатой и пятнадцатой – об исследованиях, сосредоточенных на генах-кандидатах, развитие методов, используемых в генетике, двигалось в обратном порядке, равно как и наши собственные исследования. Мы и наши коллеги проводили исследования, сосредоточенные на одном гене-кандидате, до того, как начали использовать GWAS. Так почему бы не рассказать все в хронологическом порядке – сначала о генах-кандидатах, а затем о GWAS? Ответ на этот вопрос таков: мы изучали гены-кандидаты и обращались к GWAS в исследованиях, посвященных совершенно разным вопросам, а потому решили, что лучше расположить в логичном порядке темы, чем в хронологическом – изыскания. Ключевое различие между более поздними исследованиями, которые мы обсудим первыми (в этой и следующей главе), и более ранними (посвященными антисоциальному поведению и депрессии, о которых мы поговорим позже), в том, что мы искали в первую очередь. Исследования, которые мы проводили с помощью GWAS, были сосредоточены на связи между генотипом и фенотипом, а исследования, в которых мы рассматривали гены-кандидаты, были направлены на изучение взаимодействия гена и среды. Последние отличаются от первых тем, что в их рамках мы пытались определить, не как связаны между собой варианты геномов и фенотипические признаки, а зависит ли влияние среды на человека (о котором мы так много говорили на протяжении предыдущих глав) от того, какая у него генетика. Этот вопрос кажется нам сложнее, а потому мы откладываем его на потом. Прежде чем обратиться к основному вопросу, который мы рассматриваем в этой главе, а именно к влиянию наследственности на склонность к курению, стоит отметить два важных исторических момента. Изучать генотип-средовое взаимодействие через полигенетическую оценку (в ходе которой гены изучаются в совокупности) до сих пор чрезвычайно сложно, хотя бы потому что для этого необходимо еще больше участников, чем для исследований, рассматривающих связи между генотипом и фенотипом, в которых задействован GWAS. При этом необходимо понимать, что в ходе исследований, посвященных развитию и здоровью человека, уже не обязательно сосредоточиваться на одном-единственном гене-кандидате. Дело в удивительном открытии, о котором мы уже говорили выше: гены сами по себе, поодиночке, оказывают, как выяснилось, незначительное влияние на человека. Связь между генотипом и фенотипом у курящих