— Это мы еще посмотрим, кто здесь «множественный дефект». — Высокий, черный — в нем ничего особенный нет. — Тер Борчт презрительно оглядывает Клыка. — Зато одевается хорошо и со вкусом, — парирую я и вижу, как губы Клыка дрогнули в улыбке. — Унд ты, — тер Борчт снова поворачивается ко мне. — У тебя есть чип с плохой функций. У тебя есть от него сильный головной боль. И твой лидерский способность развит ниже уровень ожиданий. — А у тебя есть задница, по которой я могу молотить отсюда и до вторника. Он на секунду прикрывает глаза, и у меня закрадывается отчетливое подозрение, что он с трудом держит себя в руках. Хоть один талант у меня не подлежит сомнению — доставать всяких негодяев по первое число. 47 Тер Борчт посмотрел на ассистента и коротко скомандовал: — Надо продолжай допрос. — Потом повернулся ко мне. — Мы собирайт окончательный информаций. Потом мы вас экстерминируй. — Ой-йой-йой! Боюсь, боюсь. Прямо вся дрожу от ужаса. Держите меня, сейчас упаду! — и я картинно затряслась всем телом. Он гневно стрельнул в меня глазами. — Нет, я серьезно дрожу. Ты очень страшный человек. По правде сказать, дорогой читатель, не могу сказать, что мне надо сильно притворяться. Если в каждой шутке есть доля правды, то в моих словах правды, по меньшей мере, девяносто пять процентов. — Ты сначал, — рявкает тер Борчт и внезапно тыкает пальцем в Газзи. От неожиданности и от испуга Газзи даже чуть-чуть подпрыгнул. Пытаясь подбодрить, подмигиваю ему и с радостью и гордостью за него вижу, что его по-мальчишечьи узкие плечи гордо выпрямились. — Какой твой есть особенный способность? — рычит тер Борчт. Карандаш его помощника повис над блокнотом. На пару секунд Газзи задумывается: — У меня рентгеновское зрение, — отвечает он. Взгляд его упирается тер Брочту в грудь, туда, где у нормальных людей и даже у большинства мутантов расположено сердце. Газ недоуменно мигает и тут же начинает тревожно оглядываться по сторонам. На сей раз тер Борчт, очевидно, сильно обеспокоен: — Это не записывайт, — нахмурившись, раздраженно велит он ассистенту. И тот покорно опускает карандаш, не дописав предложения. Готовый испепелить Газмана, тер Борчт шипит: — Твой время ест конченый. Ты ест жалкий неудач эксперимента. Тебя быть помнить, что ты сейчас сказать. Голубые глаза Газзи сверкают: — Тогда пусть все помнят, что я послал тебя в задницу и… — Достаточный! — обрезает его тер Борчт и резко переходит к Надж. — Какие твой отличительный качеств и талант? Надж покусывает ноготь: — Ты имеешь в виду еще что-то, помимо крыльев? — Она слегка поводит плечами, и ее прекрасные, кофейного цвета крылья чуть-чуть раскрываются. Он краснеет, и мне хочется расцеловать ее прямо сейчас в обе щеки. — Так. Я имей в виду помимо крылья. — Надо подумать… — Надж постукивает пальцем по подбородку. Секунда — и лицо у нее расцветает. — Я однажды слопала девять сникерсов в один присест. И не блеванула. Это рекорд! — Едва ли это ест специальный талант, — тер Борчт отмахивается от нее, как от надоедливой мухи. Надж состроила обиженную мину: — А ты сам попробуй! — Я буду сейчас съем девять сникерсы, — говорит Газ точь-в-точь голосом тер Борчта. — И блевануть не буду. Тер Борчт уставился на него как баран на новые ворота, а я чуть не подавилась от смеха. Когда Газзи меня передразнивает, это совсем не так смешно. Но, когда других, — животики надорвешь. — Мимикрий. Он имейт способност к мимикрий, — говорит «царь» ассистенту, — так и запишит. Подойдя к Игги, он надменно пинает его носком ботинка: — А у тебя работайт ли что-либо в твой организм? Игги в задумчивости растирает лоб: — У меня сильно развито чувство смешного. Мой талант — ирония. Тер Борчт цокает языком: — Ты ест балласт. Я думай, ты вечный держаться за чью-то рубашка. Чтобы не потеряйся. Так? — Правильно, но только, если я хочу у них что-нибудь спереть, — честно признается Игги. — Записат этот признаний. Он ест вор. Тер Борчт уже стоит перед Клыком и исследует его, как невиданного раньше зверя в зоопарке. Клык прямо смотрит ему в глаза, и, похоже, только мне заметны его напряжение и переполняющая его ярость. — Ты много не говорит? — тер Борчт медленно обходит его по кругу. Клык молчит, что только подтверждает его устоявшуюся репутацию. — Почему ты допускайт лидер быть девчонка? — «царь», очевидно, не может представить себе, что кто-то, кроме него, вообще может быть лидером. — Потому что она самая сильная духом, — спокойно отвечает ему Клык, и я с гордостью думаю: «Спасибо тебе, дружище». — Что у тебя ест особенный? За что ты ест достоин спасений? Уставившись в потолок, Клык притворно раздумывает над вопросом: — Если помимо хорошего вкуса и умения одеваться, я хорошо играю на гармошке. Тер Борчт снова подходит ко мне и сверлит меня ледяными глазами: — Почему ты научил их такой глупый себя вести? Ничему я их не учила. Они не глупые. Они просто привыкли выживать, несмотря ни на что. — А почему тебя до сих пор одевает мамаша, пуговицы застегивает и шнурки завязывает? — язвительно отбрехиваюсь я. Ассистент начинает было деловито записывать в блокнот мой ответ, но в испуге замирает под грозным взглядом своего босса. «Гениальный» злодей угрожающе делает шаг вплотную ко мне: — Ест такой поговорк: «Я тебя породил, я тебя и убью». Это не есть поговорк. Это ест правда. — Я тепер уничтожайт все сникерс в мир! — рявкает Газзи. Мы все пятеро весело смеемся смерти в лицо. Буквально. 48 — Прокол! — говорю я, чуть только мы опять остались одни. — Прокол у них вышел. Забыли запрограммировать в нас почтение к властям.