– Ты мне обещал! – На мгновение мне кажется, что я зашла слишком далеко, потому что он щурится и вопросительно смотрит на меня. Я быстро наклоняюсь вперед и шепчу: – Всего один. Пожалуйста, закажи мне тоже, – я целую его в щеку и возвращаюсь ко входу, направляясь в сторону туалета. К великому ужасу, Джон следует за мной по сигналу отца. Черт возьми! Когда я встаю в очередь к остальным женщинам, он прислоняется к стене напротив. Доставщик несет в ресторан коробку с бутылками «Гиннесса», и у меня появляется идея. Но в момент, когда я направляю телекинез на него, чувствую силу, с которой я познакомилась за бесчисленное количество тренировок, в следующий момент человек спотыкается, коробка наклоняется вперед, и несколько бутылок пива выпадают и разбиваются прямо перед Джоном. Пиво обрызгивает его туфли и штаны. Он гримасничает с отвращением. Курьер бормочет поспешные извинения и спешит на кухню. Джон таращится на меня, и я пожимаю плечами. Туалетная кабинка передо мной освобождается. Надавив на дверную ручку, я приоткрываю дверь. Краем глаза замечаю, что Джон исчезает в мужской комнате. Вероятно, чтобы почистить обувь. Я отпускаю ручку, оборачиваюсь и бегу к выходу. Осколки хрустят под обувью, а пиво капает на джинсы. Двигатель грузовика заводится. Я открываю дверь на пассажирское сиденье и забираюсь внутрь. * * * Человек за рулем одет в грязную синюю рабочую одежду, на голове бейсболка, лицо закрыто длинной бородой. Но мне нужно ослепнуть, чтобы не узнать в нем Фиона. Он не поворачивается ко мне, а фокусируется на дороге и ускоряется. «Пожалуйста, доверься мне, Эмма». Позади доносится шорох. Затем я слышу голос, от которого волосы на шее мгновенно поднимаются дыбом: – Не двигайся, Макэнгус! Все застывает внутри, когда отец Эйдана приставляет что-то холодное к моему затылку. Прошлое и будущее В воскресенье утром улицы Корка все еще пусты. Иногда встречаются спортсмены, бегущие вдоль берега реки Лее, или собачники на прогулке с четвероногими друзьями, несмотря на проливной дождь. Но на Ганновер-стрит, на которую сворачивает Фарран, нет ни одной человеческой души. К моему удивлению, Фион останавливает машину перед многоэтажным зданием из красного кирпича. С лицевой стороны я узнаю комплекс домов, которые расположены на Вашингтон-стрит. Видимо, есть потайной вход со стороны другой улицы. Когда я решила сменить фамилию на Макэнгус, мы с отцом приходили сюда в последний раз. – Если попытаешься сбежать… – начинает Каллахан, но Фарран резко его прерывает: – Она не настолько глупа. Нет. Я слишком глупа, учитывая что пришла на эту встречу из чистого любопытства. Когда отец Эйдана выпрыгивает из фургона, серо-голубые глаза Фаррана умоляюще пронзают меня. – Не забывай, Эмма, ты обещала закончить то, что я начал, – шепчет Фион. Прежде чем я успеваю поинтересоваться, что он имеет в виду, боковая дверь открывается, и Каллахан снова направляет на меня пистолет. Я вылезаю в оцепенении. Фион шагает впереди и нажимает на звонок. Раздается тяжелый скрип, когда открывается тяжелая деревянная дверь, и мы входим в офисное здание, которое по воскресеньям, видимо, пустует. Звук шагов разлетается в пространстве, как эхо моего учащенного сердцебиения. Вскоре после этого я оказываюсь в высоком старомодном кресле в кабинете у пятидесятилетнего нотариуса, с сединой на висках, который представился Джонатаном Пайком. Он выглядит таким же древним, как и его антикварная мебель. Само воплощение сноба, и в своем аккуратном костюме он создает особый контраст с моими спутниками, которые одеты в униформы, как курьеры или рабочие. Запах средства для чистки ковров и полировки мебели смешивается с тонкими нотками бергамота. – Хотите чашку ароматного чая, мисс Макэнгус? – спрашивает нотариус, сознательно игнорируя пистолет в руке Каллахана. Во мне возникает желание разразиться истерическим смехом. – Оставь любезности, Джонатан, и приступай к делу! – нетерпеливо убеждает его Каллахан. Он сидит справа от меня, его спина прямая, будто ему не терпится, и он собирается вот-вот вскочить и уйти. Слева – Фарран скрестил ноги и откинулся назад, расслабившись, словно присутствует на обычной деловой встрече. – А я бы не отказался от чая, – говорит, сверкнув глазами в сторону Каллахана. Пайк подходит к антикварному серванту с настольными часами медного цвета под стеклянным колокольчиком и наливает Фаррану из термоса чай в кобальтово-синюю чашку. Фарфор дребезжит на блюдце, руки старика дрожат, когда он подступает к столу и ставит чай перед Фарраном. Пока мой бывший наставник суетится и отпивает глоток, Пайк садится напротив нас за стол, кладет руки на тарелку и покашливает. – Мисс Макэнгус, моя работа на сегодня – сообщить вам, что господин Каллахан передаст все свои акции из различных компаний господина Фаррана обратно ему, – он указывает на пачку бумаги перед собой, затем его палец блуждает по строкам, – кроме того, все доверительные отношения между господином Фарраном и господином Каллаханом будут расторгнуты. Aх. Интересно, какое отношение эта сделка имеет ко мне? С негодованием я поворачиваюсь к Фаррану. Даже в необычном костюме он источает внушительное превосходство. Кепка теперь висит на спинке его стула. Светлые волосы пышнее и длиннее обычного. Я ловлю себя на том, что наблюдаю за его движениями, но обычно это происходит, когда Фион использует свои чары, хотя в данный момент он кажется совершенно расслабленным. В отличие от меня. – Просто примите к сведению, – нотариус продолжает деловым тоном, – кроме того, господин Фарран попросил меня изменить завещание. В случае его кончины будет создан благотворительный фонд, который унаследует все его активы. Цель фонда – поощрение образования и воспитания лиц с необычными… гмм… способностями, а также проведение научных исследований. Ответственным за соблюдение условий и управление бизнесом является совет директоров. До сих пор в него были включены ваш отец, мистер Макэнгус, и господин Каллахан. Теперь же вы, мисс Макэнгус, или ваши дети получат право вступить в совет директоров, – он делает короткую паузу, – есть ли вопросы? Я просто таращусь на него в полном шоке. Фарран встает, наклоняется над стулом и хватает меня за плечи, заставляя ответить взаимностью на его взгляд. Давно уже я не наблюдала размытую ауру вокруг его силуэта так отчетливо, а теперь еще и обнаруживаю легкое движение его волос, словно ветер пронизывает их насквозь, хотя в кабинете Пайка ни одно из окон не открыто. – Эмма, подпиши то, что тебе показывает мистер Пайк. Все! – говорит он твердым голосом и мысленно добавляет: «Пожалуйста, однажды ты поклялась в верности мне. Только с твоей помощью я не позволю Каллахану использовать акции». Не понимаю, почему Каллахан соглашается вернуть акции Фаррана и расторгнуть договоры между ними, если мне предоставят полномочия наследницы. Но я чувствую тягу, которая исходит от слов Фаррана, невидимую силу, побуждающую делать все, что он прикажет. Но во мне все еще достаточно собственной воли, чтобы противостоять этому. Пот вспыхивает на коже, и я твердо вонзаю пальцы в подлокотники кресла, когда мысленно отвечаю ему: «Несмотря на клятву, вы собираетесь снова превратить меня в бесполезную марионетку? Я добровольно поехала в Бларни, подвергла опасности свою жизнь, чтобы встретиться с вами, и теперь у меня даже нет шанса на свой выбор? Вы никогда не научитесь доверять тем, кто важен вам!» Внезапно во мне исчезает желание подчиниться. Серо-голубые глаза Фаррана смотрят на меня с загадочным выражением. – Вы должны проинформировать мисс Макэнгус о требованиях к этому контракту, – насмешливо прерывает Каллахан наш обмен мыслями. Я поворачиваю голову в его направлении. Что бы ни выражала эта странная улыбка, она до добра не доведет. До сих пор я избегала его пронзительных взглядов. Воспоминания о преступлениях Джеймса достаточно болезненны, а опасность страха, парализующего меня, слишком велика. Он выглядит здоровее и веселее со времени нашей последней встречи. Каллахан не похож на человека, который жестоко убил школьника, а затем и собственную жену всего несколько месяцев назад, напав при этом еще и на сына. Загорелый и расслабленный, он напоминает человека, только что вернувшегося из отпуска. С другой стороны, Фион побледнел и похудел. Разве они не прятались в одном и том же месте? Кашель возвращает мое внимание обратно к нотариусу. Он достает документы со своего стола. – Это свидетельские показания, мисс Макэнгус. В них вы заверяете, что видели, как Эйдан Каллахан стрелял в Джека Пашли в нью-йоркской школе. – ЧТО? – Я молниеносно вскакиваю со стула и врезаюсь в плечо Фаррана. Он украдкой касается моей руки, будто подает сигнал. Нет, нет, нет! Видеозапись убийства Джека мелькает в мыслях. Я помню, качество плохое из-за темноты в библиотеке. По причине сходства Эйдана со своим отцом он мог быть обвинен в убийстве. – Ни за что и никогда! – кричу я и сжимаю руки в кулаки. – Еще как подпишешь, – Каллахан воспринимает мою вспышку спокойно, – в противном случае ты потеряешь все наследство. – Меня не интересует состояние Фиона! «Эмма, это просто игра для него, – Фарран мысленно пытается убедить меня, – он намерен показать Эйдану, что твои чувства фальшивы. Джеймс сходит с ума с тех пор, как Кейтлин нанесла ему удар в спину и Эйдан напал на него. Пожалуйста, подпиши документ! Только тогда он откажется от акций. Обещаю тебе, эти показания не будут иметь значения в суде, пока ты не дашь клятву». «Невозможно! Если обмануть Эйдана. Он…» «Он поймет, почему ты поступила так», – голос Фаррана гремит внутри меня. «Идите прочь из моей головы», – думаю я и прижимаю руку к больному лбу, словно пытаюсь отогнать его таким образом. Я не смею погружаться в Фиона, иначе стану уязвима для Каллахана. – Очень трогательно! Когда твое театральное представление закончится, я бы попросил тебя поторопиться. У нас много документов на подпись, а у Джонатана не вагон времени, – бормочет отец Эйдана. Я перевожу взгляд с лица Каллахана на оружие, которое он все еще держит в руках. Что если он застрелит меня, как только я все подпишу? Тогда суд не поможет, а Эйдана несправедливо обвинят в убийстве. «Эмма, поверь мне! – голос Фаррана снова в моей голове, звучит так гладко и знакомо, будто это мои собственные мысли. – Я не позволю ему ничего с тобой сделать». Мурашки пробегают по рукам. Во время нашего молчаливого ментального диалога отец Эйдана нетерпеливо барабанит пальцами по спинке стула. Хотела бы я поговорить с Фарраном наедине. Живое общение намного приятнее. Находясь в моих мыслях, он контролирует свои слова. «Вы отпустите меня потом?» «Конечно. Куда бы я ни пошел, ты не обязана следовать за мной». Это звучит странно. Словно он планировал навсегда переехать в Южную Америку или в любое другое место. Даже неожиданно. «Но у меня все еще столько вопросов к вам!»