– Без рукоприкладства! – осатанела я. – Сбегаю за целителем. Человеческим! Дверью шибанула отчаянно, вымещая накопленное за день раздражение. – Чего ты такая нервная?! – заорала Стаффи. – Госпожа Алекса! – послышался следом хрип подмастерья. – Не оставляйте меня! Чтобы найти нормального целителя, желательно с дипломом и практикой, я побежала в лавку к Оутисам, надеясь на помощь. Однако за прилавком меня ждал не Фред, а незнакомая девица. – А господина Оутиса нет и в ближайшие дни не будет, – недовольно буркнула она, и по лицу читалось, мол, ходят тут всякие столично-перечные штучки, лавочников красивых спрашивают, и без вас все давно застолблено. – Приходите на следующей неделе, а еще лучше в следующем месяце… – Послушайте, а вы местная? – не стала я строить из себя гордячку, а девушка удивленно моргнула. – Подскажете адрес целителя? Через полчаса вместе с целителем, степенным господином с лекарским чемоданчиком в руках, мы поднимались на второй этаж лавки, где было слышно, как Стаффи переругивалась с Ирвином. Лекарь долго осматривал больного. Прикладывал к груди трубку, проверял язык и горло, разглядывал мутные покрасневшие белки, а потом заключил категоричным тоном: – Кровопускание. В его руках блеснул ланцет. – Я говорила! – с торжеством в голосе прокомментировала Стаффи. Ирвин немедленно догадался, что пытки не избежать, закатил глаза и упал на подушку, изображая глубокий обморок, но выдал себя тем, что быстренько спрятал руки под одеяло. От греха подальше. Не дай светлый боже, кровожадный целитель обнаружит, как хорошо у него видны вены на сгибах локтей и на запястьях. – Господин целитель, а есть что-нибудь менее… убийственное? – с жалостью уточнила я. – Попробуйте спирт с перцем, – посоветовал он, с видимым сожалением пряча ланцет обратно в чехол. – У вас найдется перец? – Вы в лавке пряностей, – фыркнула Стаффи. – Значит, найдется, – сухо резюмировал здравник. Пузырек спирта мне выдали из личных запасов. А я-то думала, что все время звякало в чемоданчике, пока мы ехали в нанятом мною кебе? Когда целитель, не забыв стребовать совершенно незаслуженный шиллинг, вышел на улицу, то пришлось выскочить следом. Снаружи уже стемнело, и фонарщики зажгли огни. Не горел по-прежнему только один фонарь – рядом с моей лавкой, хоть сама каждую ночь запаливай. – Господин целитель! – Решили парнишке кровь пустить? – оживился тот, моментально захлопывая дверь кеба и разворачиваясь обратно к лавке. – Какой перец настаивать? Красный или черный? – уточнила я. – Какой есть. Завтра утром осмотрю больного еще раз. Если не поможет, то пустим кровь. Сделать перцовую настойку оказалось несложно. В пропорциях, записанных целителем, я засыпала в специальную бутылку с толстым стеклом размолотый жгучий перец, залила спирт, а потом заставила нагреться, хорошенько сжав между ладонями. Если бы училась магии в университете, то добилась бы нужной температуры, не подкладывая между стеклом и руками полотенце, а так на белой ткани остались выжженные следы пальцев. – Ты никак шторки запалила? – полюбопытствовала Стаффи, заглянув в кухню. Я как раз стояла, опустив палец в ведерко с водой, и ждала, когда бутылка остынет. На заиндевевшей поверхности уже образовалась тонкая льдистая корочка. – Почти готово, – вытащила бутыль с перечной настойкой. Цвета жидкость получилась мутно-серого. Сама бы такое даже под прицелом арбалета пить не стала – предпочла бы быструю смерть без мучений. – После кровопускания у него хоть есть шанс выжить, – вздохнула Стаффи, когда мы вместе на свет разглядывали бутыль с плавающими перечными хлопьями. – Не каркай, – буркнула я. Налила настойку в чашку, выставила на поднос. Потом в голове возникла мысль, что надо бурду или закусить, или запить. Сжалилась над Ирвином и на тарелочку положила яблочную зефиренку. – Ты рецепт не выбросила? – уточнила подружка, когда мы поднимались в спальню к Ирвину. – Если он завтра не проснется, будет оправдание перед судом, мол, не сама травила, а по назначению целителя. – Стаффи! – А? – Изыди! – рявкнула я. Судя по всему, подмастерье от нас двоих уже не ждал ничего хорошего, доброго и человечного, а потому долго принюхивался к бурде в кружке и не решался выпить. Он шмыгнул сопливым носом и проблеял сиплым голосом: – Так-то я не против кровопускания. – Позову целителя? – Я так обрадовалась, что все-таки могу переложить ответственность на плечи лекаря, что самой стало неловко. – Нет, – буркнул он и залпом опрокинул в себя снадобье. Последовала долгая пауза. У подмастерья вытянулось лицо, из правого глаза потекла слеза. Да и глаза стали больше, круглее и несчастнее, как у обиженного щенка. Вернее, один – левый. Правый плакал. На щеках вспыхнули алые пятна. – Ирвин, что случилось? – шепотом спросила я, холодея внутри. – Закусить… – просипел он, хватаясь за горло. – Адское пламя! Я сейчас огнем плеваться начну! – Возьми зефирку! – испугалась я, пытаясь засунуть ему в руку припасенную закуску. Парень схватил сладость, даже успел поднести к губам. Мне подумалось, что прямо сейчас из глотки в потолок должен был выплеснуться столб пламени, но не случилось. Ирвин опрокинулся на спину, захлопнул глаза и замер. – Убила, – загробным голосом прокомментировала Стаффи у меня за спиной. Тут у подмастерья приоткрылся рот. – Вот! Уже посмертные судороги, – пояснила целительница животных. И вдруг из горла Ирвина вырвался знакомый медвежий рык. – А нет, просто усыпила, – поцокала языком подружка и задумчиво добавила: – Везучий. И живучий. Мы тихо закрыли дверь. Проверять Ирвина надобности не возникало, его хриплые рулады были слышны, полагаю, даже на улице. Клянусь, скоро люди станут бояться рядом с лавкой по ночам ходить. Решат, что хозяйка «Пряной штучки» после драки с матросами и кражи вывески завела сторожевого вепря. Наутро выяснилось, что лихорадка у Ирвина прошла, горло болеть перестало и насморк высох, зато беднягу накрыло страшное похмелье. Хоть сам подмастерье не признавался, но воду пил жадно. Мы со Стаффи только успевали таскать графины с плавающими дольками лимона. Куда лезло? Перед открытием лавки появился целитель. Он долго слушал узкую грудную клетку больного, разглядывал на свет горло, а потом резюмировал: – Что ж, госпожа Колфилд, наш больной идет на поправку. Даже не ожидал, что перечная настойка так хорошо поможет. – Он ее пить не хотел! – пожаловалась я, делая Ирвину страшные глаза, мол, видишь, а ты вчера нос воротил. – Пить? – У целителя выпал кругляш монокля и повис на золотой цепочке. – А что надо было делать? – напряглась я. – Спиртовыми настойками обычно пациентов натирают. Как правило, ступни. Другими словами, в приступе жалости я влила в подмастерье лекарство для ног… Как там говорила Стаффи? Не попала? Всякое бывает? – Ой, – покосилась я на Ирвина, лежащего с самым несчастным видом, и фальшиво хохотнула: – Но ведь помогло, правда? Хотите, поделюсь настойкой? У меня еще много осталось. Для втираний. Думала, что откажется, но целитель с подозрительной готовностью согласился пройти на кухню. Пока он осматривал подмастерья, Стаффи открыла лавку и уже обслуживала первых покупателей. Видимо, лекарь в Питерборо все-таки был известный, когда он проходил по торговому залу, небольшая очередь подобострастно с ним раскланялась. Целитель с важным видом присел за стол, а я достала с полки так и не процеженную бутыль. Некоторое время он разглядывал жидкость на свет, а потом попросил: – Рюмочку. – Конечно, – засуетилась я, решив, будто уважаемому человеку не с руки наливать перечное снадобье сразу в пригоршню и размазывать перцовку по ступням. Поставила перед ним стопочку. Стараясь, чтобы не попали перечные хлопья, лекарь наполнил ее настойкой до самых краев. Я все ждала, когда он начнет разуваться и стягивать носки, но целитель что-то не торопился разоблачаться. Может, стеснялся продемонстрировать перед незнакомой девицей застарелую подагру, или – что уж скрывать прозу жизни – носок прохудился на большом пальце? – А есть маринованные огурчики? – изогнул гость седые брови. – Простите, господин целитель, – не удержалась я, – а огурцы надо накладывать на больное место после перцовки? – Зачем же накладывать? – удивился господин целитель и развел руками: – Просто закусить надо. – У меня нет огурцов, но есть зефир. – Тоже весьма недурно. Белые ломтики яблочного зефира легли на тарелку и пристроились рядом с полной перечной бурды стопкой. Доктор опрокинул снадобье, пополоскал рот, вытянул губы трубочкой, словно пытаясь определить вкус, а только затем проглотил. Понюхал зефирку, как заправский выпивоха, потом отправил в рот кусочек. И вдруг громко икнул. – Господин целитель, с вами все в порядке? – испугалась я. – Более чем. Скажите, госпожа Колфилд, если я оставлю вам пару баночек спирта, вы мне сделаете из него перцовку. – Для растирания? – окончательно запуталась я.