— Пока ты под моей крышей, — процедил сквозь зубы отец, — Ты будешь следовать моим правилам, Лючия. Она кивнула. — Ладно, тогда я ухожу. Сидя на стуле, Джордин резко втянула воздух, но по большей части не отрывала взгляда от стола. Лючия знала, что ее мама втайне надеялась, что ее дочь и муж самостоятельно с этим разберутся. Что скоро вся эта чепуха пройдет, и они смогут вернуться к семье, которой были до того, как Ренцо ворвался в жизнь Лючии, как приливная волна из океана. Его волна подхватила ее, утащила в океан, и, черт возьми, она могла утонуть, но, по крайней мере, она собиралась плыть с ним. Это все, чего она хотела. Ей не нужно было, чтобы они понимали или любили ее. Это все равно должно было случиться. — Ты собираешься съехать? — спросил Люциан, слегка ухмыляясь. — Ты сейчас серьезно? — Не понимаю, почему бы и нет, — ответила Лючия, пожимая плечами и придвигая стул к столу. — Разве я уже не уехала в Калифорнию? Ты планировал последовать за мной туда, чтобы тоже присматривать за мной, или...? — Лючия, будь добра, — мягко произнесла мать. — Он твой отец, и... — Тогда, может, он должен действовать, как отец, мам! Боже. Она не собиралась кричать, и уж точно не на мать. Из всех людей, на которых Лючия сердилась в последнее время, ее мать определенно не была одной из них. — Прости, — быстро прошептала она. Джордин подняла глаза и слегка улыбнулась дочери. — Все в порядке, я знаю, что ты.. — Избалованная девчонка, которая ведет себя как избалованная девчонка, — хрипло перебил ее отец. — Сядь, Лючия. Ты никуда не пойдешь, и уж точно не уйдёшь туда, к нему. Мне все равно, даже если кто-то придет сюда, чтобы смотреть за тобой и убедиться, что ты не сдвинешься ни на сантиметр. Ты не спустишься вниз, чтобы увидеться с этим молодым человеком. Серьезно? — Иди ты, — пробормотала Лючия, поворачиваясь к двери. Она так и сказала. Ей восемнадцать. Он не мог держать ее здесь. — Лючия! — закричал отец. Она услышала его шаги позади себя, но ей было все равно. Развернувшись на каблуках и увидев, что он всего в нескольких метрах от нее, Лючия указала на отца, а затем снова на себя. Прямо над тем местом, где ее сердце неуправляемо билось и испытывало такую сильную боль с каждым сжатием, потому что, может быть... Господи, возможно, если она расскажет ему, что чувствует внутри, потому что Ренцо слишком далеко, и так было всю эту неделю, тогда ее отец поймет, что это не то, что она хотела сделать. Дело не только в этом. Она должна это сделать. Ей нужен Ренцо. — Прямо здесь, — пробормотала она, прижимая кончик пальца к груди, — Это уничтожает меня прямо здесь, папочка. Мне все время больно, потому что это не то место, где я хочу быть, разве ты не понимаешь? Мне жаль, если тебе это не нравится, или это пугает тебя, но я не могу продолжать страдать здесь, потому что я не с ним. Я хочу быть с ним... Люциан заколебался на следующем шаге. Лючия не сдвинулась ни на сантиметр. За спиной отца Джордин встала из-за стола. Взгляд матери оторвался от дочери, стоявшей в дверном проеме, и Ренцо, все еще стоявший снаружи, казалось, болтал с охранником, к машине которого прислонился, словно ему было все равно. — Люциан, — тихо произнесла Джордин. — Что? — Отпусти ее. Люциан резко повернул голову, и его глаза расширились. — Что ты только что сказала? — Я сказала, отпусти ее. — Как я могу...? — Потому что она должна сделать свой собственный выбор, и если это означает ошибки, значит, так оно и есть. Они принадлежат ей, а не тебе или нам. Я думала, мы этому научились, не так ли? Много лет назад мы решили, что эта жизнь и мы не будем влиять на них и контролировать их. Мы так решили, Люциан. — Bella... (прим: Красавица) — Лючия, ты можешь уйти с молодым человеком, если хочешь, — прошептала мать. — Мы тебя не остановим и не станем вмешиваться. Я обещаю. Лючия колебалась. Она встала между отцом и матерью. Оба, которых она любила — целиком и полностью, хотя иногда, как сейчас, отец заставлял ее задаваться вопросом, почему. И то, и другое было столпом силы и опорой, по крайней мере, на протяжении всей ее жизни. Ей не хотелось их разочаровывать, но и не в них дело. Джордин кивнула в сторону двери. — Иди, Лючия. — Джордин... Лючия уже повернулась, чтобы уйти, когда отец снова заговорил. На этот раз она не остановилась. Ей больше нечего было ему сказать. Не сейчас. У нее только одно желание: как можно ближе подобраться к парню, который ждал ее снаружи. Чем ближе она подходила к нему, тем лучше становилось у нее на сердце. Светлее. Счастливее. Свободнее. — Ты отпустишь ее, потому что я так сказала, — услышала она голос матери. — А теперь дай ей уйти. Голоса родителей затихли у нее за спиной, когда она направилась в главный зал ресторана. Она выскочила из холла, даже не оглянувшись через плечо, потому что в данный момент там не было ничего, чего бы она хотела. Все, что ей необходимо, стояло прямо перед ней, прислонившись к черному Мерседесу, одетый в знакомую кожаную куртку, и ухмыляясь в ее сторону, будто он знал. Ренцо всегда выглядел самым лучшим образом, когда смотрел на нее. Чёрное на чёрном, чёрное на чёрном. Охранник на тротуаре все еще что-то говорил ему, но Ренцо даже не обращал на него внимания. Он явно смотрел на что-то лучшее, теперь. На неё. Лючия подошла ближе. — Я так и думала, что ты будешь поблизости. Она нет. Она не знала, что Ренцо делал на прошлой неделе. Она просто надеялась... Разве не такова любовь в конце дня? Надежная. — Правда? — спросил он. Одна из его рук уже вытянулась, чтобы дотянуться до ее руки. Как только она оказалась достаточно близко к нему, чтобы схватить его, она прикоснулась к нему. Ренцо, не теряя времени, притянул ее к себе как можно ближе. Первый поцелуй пришелся на линию ее волос, а второй на лоб. Она не могла подойти к нему достаточно близко. Не могла обнять достаточно крепко. Боже, как она скучала по нему. — Ты сумасшедший, знаешь ли, — пробормотала она, уткнувшись ему в грудь. — Явиться сюда в таком виде. Она видела, как более крупные мужчины с более важными фамилиями наказывались за гораздо меньшее, чем то, что он сделал здесь сегодня. Она искренне верила отцу, когда он говорил, что единственная причина, по которой он до сих пор не предпринял никаких физических действий против Ренцо, чтобы навсегда отдалить его от Лючии, была только из-за нее, и ничего больше. Потому что ее отец любил ее, и возможно... какая-то часть его души знала, что она тоже любит Ренцо. Возможно.