Его смех потряс их обоих, но, черт возьми, ей нравился этот звук. Ей нравилось, как он окружал ее, словно мелодия, которую она не могла забыть. Нравилось, как он наполнял ее чувства чем-то греховным и порочным. Так вот кто они такие? Греховные? Порочные? Она сможет выяснить это позже. Ренцо быстро поцеловал ее в губы, когда Лючия запрокинула голову и посмотрела на него снизу вверх. — Нам надо убираться отсюда, да? Лючия оглянулась на ресторан. — Прямо сейчас. — Понял. *** Они прошли три квартала, прежде чем Лючия что-то поняла. За ними никто не следил. Она то и дело оглядывалась, ожидая увидеть на тротуаре преследователя, но нет. За ними никто не шёл. Она подумала, что, может, раз или два увидит знакомую черную машину, объезжающую квартал, но снова ничего. Ее мать не лгала. — Что ты делаешь? Лючия взглянула на Ренцо и почувствовала, как его пальцы сжались вокруг ее. — Я просто.. ничего. Ничего такого. Он сверкнул зубами в сексуальной улыбке. — Уверена? — Да, Рен. Разве это не здорово? Она так считала. — Сюда, — неожиданно сказал он. Без предупреждения Ренцо потянул Лючию в переулок между двумя магазинами. Она думала, что они просто пойдут пешком, пока один из них не устанет и не решит либо поймать такси, либо сесть в автобус. Очевидно, у Ренцо другие планы. В конце переулка стоял знакомый ярко-красный винтажный Мустанг. Лючия рассмеялась. — Опять позаимствовал, да? Он пожал плечами, когда они приблизились к ожидавшей их машине. — Я не приехал сюда на автобусе, я опоздал на метро и не хотел ждать и платить за такси, когда оно стояло прямо за углом. И да, мы можем позаимствовать. Конечно, почему бы и нет? — Рен! — она хлопнула его ладонью по плечу. — Ты ведь не взял его, правда? — «Взял» новое слово для кражи, или..? — Ренцо! Он не дал ей и глазом моргнуть, быстро повернулся и обхватил ее за талию. Сила его поцелуя заставила ее отшатнуться, пока ее спина не коснулась твердого кирпича. Требовательный, грубый и резкий, его поцелуй казался лучшим видом греха, когда его язык боролся с ее. Все, что она могла сделать, это сжать в кулаке его куртку и притянуть невероятно близко. Его руки поднялись, погружаясь в волны ее волос, и потянули ровно настолько, чтобы у нее защипало кожу головы. Блядь. Ей это нравилось. Он прервал их поцелуй только тогда, когда ее легкие горели от нехватки воздуха, а губы онемели. Легкое покалывание, оставшееся на коже от его щетину на лице, заставило ее пожалеть, что он не оказался между ее бедер. Большой палец Ренцо поднялся прижимаясь к ее губам, в то время как другая рука мягко обвилась вокруг ее шеи. Он никогда не сжимал... по крайней мере, не так. Только когда она просила об этом, и только потому, что хотела этого, Лючия знала. — Не беспокойся о ебаной машине, — пробормотал он, его взгляд скользнул по ее лицу с такой интенсивностью, что она могла поклясться, что ее сердце пропустило удар. Да, черт возьми. Она ужасно по нему тосковала. — Я оставлю машину там, где этот парень прячет ее на складе сегодня, и он никогда не узнает, что ее брали. Во всяком случае, спидометр сломан. Он не записывает пройденные километры. Он вывозит ее, может, два раза в год на автомобильные выставки. Это чертова трата времени. Лючия моргнула. — Ты ужасен. — Я чертовски скучал по тебе. Ее горло пересохло. Желудок сжался. Самая сильная боль началась между ее бедер. — Как заднее сиденье? — спросила она. Видит Бог, у них были дела поважнее. Есть и другие причины для беспокойства. Но черт с этим. Ей восемнадцать, а восемнадцать означало, что ей не обязательно всегда быть умной и поступать правильно. Иногда это означало веселиться и рисковать. Это означало быть рискованной и такой безрассудной. Восемнадцать — самое подходящее время, чтобы сделать все это, и не было никого другого, с кем бы она предпочла это сделать, кроме парня, смотрящего на нее. — Все еще достаточно большой для нас обоих, — сказал он. — Так почему мы все еще здесь, а не там? — Хорошая точка зрения. Его смех эхом разнесся вокруг, прежде чем он потянул ее к машине, и Лючия радостно последовала за ним. Это было похоже на мгновение, и она оказалась на заднем сиденье Мустанга с Ренцо, нависшим над ней. Он не стал тратить время на то, чтобы снять с нее одежду, да и с себя тоже. Они скинули все на пол, забытые и никому не нужные. Видит Бог, она не хотела, чтобы между была какая-либо преграда. Никогда. Его руки скользнули вниз по ее телу, медленно и обжигающе. Это заставило ее вздрогнуть, но то, как он смотрел на нее... напряжённо, с полуприкрытыми глазами, которые, казалось, не могли выпить ее всю достаточно быстро, было захватывающе. Она удивилась... Неужели он всегда будет так на нее смотреть? Всегда с желанием? Его руки опустились ниже, находя бедра, а кончики пальцев погрузились так глубоко. Она раздвинула бедра, приглашая ближе. Ренцо не сдвинулся ни на сантиметр, он просто продолжал и смотрел. Сводя ее с ума. — Пожалуйста, — прошептала она, — Я хочу... — Я хочу смотреть на тебя. Просто... хочу всегда иметь возможность смотреть на тебя, Лючия. Лючия ошеломленно заморгала. — Ты всегда можешь. Она об этом позаботится. Тогда он поцеловал ее. С голодом и отчаянием. Его мягкие прикосновения в мгновение ока стали требовательными и жадными, разжигая ее и говоря, что он закончил смотреть. Он хотел чувствовать. Лючию никогда не переставало удивлять, каково это чувствовать этого парня между своих бедер и сверху. Его вес был ощутимым, когда он грубо толкнул ее на заднее сиденье, но она не могла насытиться. Она ощущала себя только лучше, когда его рука сомкнулась вокруг ее горла, и он раздвинул ее бедра шире, пока она не почувствовала предательскую боль в мышцах. Слово «безумство» пришло в ее голову. То, как он схватил ее. Как она отстранилась, крепко обхватив его ногами за спину, когда он скользнул своим членом по ее киски. Его рука обхватила ее задницу, погружаясь внутрь. Все, что она могла сделать, это втянуть воздух и потерять рассудок, как это было, когда он впервые полностью заполнил ее. — Блядь, да.