Не раз. Вскоре после его рождения его мать прошла тест на метамфетамин, результат оказался положительным и она была выгнана из приюта, где жила с ним. Она назвала актом доброты то, что приют не вызвал полицию для четырехнедельного Ренцо. Он просто назвал это чушью собачьей. В тринадцать лет он спал в туннеле, в одном из городских парков и каждое утро пользовался общественной ванной, чтобы умыться. Его сестра, Роза, была рядом. Она все время плакала, черт возьми. Мёрзла и была голодной. Иногда их мать появлялась с достаточным количеством денег, чтобы согреть их в мотеле с почасовой оплатой, но это было таким же благословением, как и проклятием. Особенно когда им приходилось время от времени выходить из гостиничного номера и прислушиваться к звукам, которые вырывались из-под двери, когда случайно появлялся каждый новый мужчина. Тогда Ренцо сделал свой выбор. Это был первый раз, когда он вышел на улицу и пошёл искать какую-нибудь работу, которая давала бы ему деньги, чтобы согреть и накормить сестру. Поначалу он просто гонял отбросов и бездомных прочь от предприятий, которые не хотели, чтобы такая проблема стояла перед их окнами. Однажды парень в кожаной куртке вручил Ренцо пакет и спросил, не мог бы он отнести его человеку, сидящему в пекарне в Квинсе. Никаких вопросов, сказали ему. Не открывай пакет, — предупредили его. Он проверил этот пакет и, даже не зная, что это такое, к тому времени, как вернулся домой, уже держал в руке тысячу долларов. Этим человеком был Вито. Вито тоже вернулся. Ренцо продолжал говорить работе «да». Он откладывал деньги, работал с самого рассвета, пока улицы не погрузились в кромешную тьму. Продолжал ходить, двигаться и бегать за людьми, которые носили одежду лучше, чем он, и водили машины, о которых он мог только мечтать, потому что они хорошо платили, он не задавал вопросов и ему нужно было работать лучше. Ему нужно было сделать лучше для своей сестры, а потом и для брата. Остальное было чертовой историей. Его жизнь была не из приятных. Это единственное, что ему дали. И к черту всех, кто говорит, что он не пытался, потому что он пытался. Все, что он когда-либо делал, это пытался. — Я отдам ваше дерьмо, — сказал Ренцо ребятам, — Сразу после того, как съезжу в Бруклин. Ноа и Перри кивнули, будто этого было достаточно. Дизель, с другой стороны, решил проверить и без того истощенное терпение Ренцо, пустив в ход язык. Как он обычно и делал. Ничего нового. — Передай от меня привет Розе, ладно? — Дизель подчеркнул это остроумное замечание ухмылкой. — Давненько ее не видел. Ренцо немного повернулся, собираясь уйти, но не раньше, чем бросил через плечо замечание, которое, как он знал, задело бы другого мужчину. — Роза не вернется на эти улицы просто так, приятель. И все знают, что те, кто ходит по этим улицам, никуда не денутся. Туда, где она, ты никогда не попадешь. Он позаботился об этом. Бросил все до последнего цента на жилье, еду, книги и все остальное, что было нужно его сестре, когда она выиграла стипендию в частной школе искусств в Бруклине. Несмотря ни на что, он будет продолжать следить за тем, чтобы Роза могла оставаться там, где она была, так долго, как она хотела быть там. — Как и ты, верно? — он услышал позади себя крик Дизеля. — Ты тоже ходишь по этим улицам, Рен. Куда это ты собрался, а? Прямо здесь, чувак. Это должно было причинить боль? Но этого не произошло. Для Ренцо не стало новостью, где он будет жить и умрет. Эти улицы были ему отвратительны всю его жизнь. Может, они будут добры, когда наконец убьют его. Он не задерживал дыхание. *** Ренцо вышел из автобуса и, не поднимая головы, прошел сквозь толпу людей, ожидающих на автобусной остановке. Он не был уверен, что это такое, но всегда чувствовал себя не в своей тарелке, когда шел не по своим улицам. Может, все это дерьмо было у него в голове, но оно все еще казалось ему очень реальным и не таким, от чего он мог бы убежать. Вскоре он уже миновал ряд кирпичных домов с тщательно ухоженными цветочными горшками на ступенях и блестящими перилами, ведущими к парадным дверям. Роза уже ждала в самом конце квартала на крыльце особняка из бурого камня, который был переоборудован в нечто вроде квартиры для учеников ее школы. Как общежитие за пределами школы. Роза могла остаться в частной школе, и это было бы дешевле, но комнаты были полны. Они должны были жить в другом месте. Ренцо опустился на ступеньки, сел рядом со своей семнадцатилетней сестрой и протянул ей большой пакет, полный сладостей из ее любимой пекарни в Бронксе. Он приезжал к ней раз в неделю, чтобы убедиться, что с ней все в порядке и у неё есть все необходимое. Обычно он оставлял ей наличные и заботился обо всем, что ей было нужно, пока не возвращался. Он никогда не забывал принести и эти сладости. Роза улыбнулась, открывая пакет и заглядывая внутрь, хотя уже знала, что там ее ждет. — Пахнет как рай. Ренцо рассмеялся и откинулся на ступеньки. — Диабет — это твое будущее, Роза. Его сестра пожала плечами. — Что угодно. Тогда я умру счастливой. — Почти уверен, что диабет не делает человека счастливым. — Перестань меня осуждать. Она произнесла это с набитым ртом наполовину съеденного слоеного теста. Ренцо мог только покачать головой, наслаждаясь моментом, проведенным с сестрой. Слишком скоро ему нужно будет сесть на другой автобус, проехать через весь город, забрать пакет с наркотиками и вернуться домой, чтобы уложить Диего спать. Завтра Ренцо встанет еще до восхода солнца и выйдет на улицу, чтобы убедиться, что у его парней есть свой товар, чтобы никто не преследовал его за это. Он хотел добраться до своей собственной территории, и ждать, чтобы заработать некоторые дополнительные наличные деньги. Это бесконечный цикл. — Как Диего? — спросила Роза. Ренцо вздохнул. — Знаешь, все говорят, что вторые и третье ужасны по какой-то причине? — Не совсем так. — Ну, так и есть. Четвёртые не намного лучше. Роза слегка усмехнулась. — Но он любит тебя. Я знаю. Рядом с Розой единственным человеком, которого Диего любил, был Ренцо. Честно говоря, он винил в этом их нерадивую мать-наркоманку. Она едва взглянула на Диего, когда появилась в их квартире, и все. Обычно достаточно долго оставалась, чтобы поспать, прежде чем снова уйти. Хотя в последнее время она стала чаще бывать рядом. Этого было достаточно, чтобы заставить Диего надеяться, что его мать останется здесь, и тогда она снова уйдет. Ренцо остался собирать осколки четырехлетнего мальчика, который слишком рано понял, что в этом мире нет ничего для таких, как они. Даже любовь для них была роскошью. — Как в школе? — поинтересовался Ренцо. — Хорошо. Вчера я нарисовала обнаженного мужчину. Было интересно. Голова Ренцо дернулась в сторону, и он прищурился. — Что? Роза рассмеялась. — Расслабься. Это художественный класс. Они профессионалы. Профессионалы чего? Обнаженных людей? — Ему было лет сорок, — добавила Роза. — Расслабься. Это только немного улучшило ситуацию. Но Ренцо решил держать рот на замке. Что еще он мог сделать? Его сестра сейчас находилась в гораздо лучшем положении, чем он и Диего. Он надеялся, что к тому времени, когда Диего пойдет в школу, у Ренцо будет достаточно денег, чтобы зачислить его в приличную школу, где он будет занят весь день. Ему просто нужно было уберечь Диего от неприятностей, верно? Позаботиться о том, чтобы у его младшего брата никогда не было причин выходить на улицу, как это делал он, компенсируя разницу, и заботиться о своей семье. Диего не пришлось бы заниматься этим, если бы Ренцо делал это за него. Единственное, что имело значение. Роза предложила ему пончик, но Ренцо отрицательно покачал головой. Он принес их для нее, а не для себя. Он должен был захватить еду в какой-то момент в течение дня, но в конечном итоге был занят, и дерьмо, он забывал поесть. Он обязательно это сделает, но сперва принесёт еду для Диего, и, может, тогда он сможет поесть в первый раз за весь день. Но даже это был жребий.