И тут же удивилась: — Малена, ты что, плакала? — Действительно, глаза шведки покраснели, щеки пылали, что и впрямь могло быть следствием продолжительного плача. — Да нет, — слабо улыбнулась Малена, говоря слегка «в нос». — Наверное, я простудилась, когда на рассвете полезла сегодня купаться. — С ума сошла! — Возмутилась Маша, приостановившая даже по такому случаю процесс своей выгрузки из авто. — Вода же по утрам холоднющая, тем более это Волхов! Теперь лечиться надо! — Нравоучительно заметила она, посмотрев на страдалицу. — Я дам тебе хороший порошок, — заявила Лиза. — Выпьешь, ляжешь спать, к утру все пройдет, гарантирую, на себе испытывала не раз. Мы видели, как Маша, бодро шлепая по дороге, приближалась к камералке. У домика ее встретил Ринат, подхватил сумку и понес в помещение, болтая на ходу с нашей попутчицей. Один раз он оглянулся в сторону нашей отъезжавшей машины, потом в сторону Малены, обходившей крепость справа, и вошел в камералку. Решив, что больше ничего интересного здесь больше не увидишь, мы двинулись домой. Вечер прошел под знаком ворожбы — Мила вычитала в своей злополучной книжице, что завтра какой-то там необыкновенный день, и, раскинув карты, строго велела нам с Лизой опасаться бытового травматизма. — Вот смотрите, — вещала она, затянув рыжую голову пестрым платком и нацепив какие-то невиданные медные браслеты, — карты, книга и составленные мною астрологические таблицы показывают, что в первое полнолуние после Троицына дня надо остерегаться происшествий в самой привычной, бытовой обстановке, особенно тем, кто живет в сельской местности! Лизка легкомысленно отмахнулась: — Мила, да этими картами Гена всю деревню в дурака обыграл, какая от них может быть правда! — Кассандре тоже никто в Трое не поверил, — высокомерно заключила Мила, собрала свое чародейское хозяйство и гордо вышла из комнаты. 10 Назавтра Малена чувствовала себя по-прежнему неважно, и мы решили полечить ее от простуды старым русским способом — в бане. Наша шведская подруга снимала комнату в доме одной пожилой пары, возле самой крепости, хозяева ее очень полюбили и, отправляясь на неделю в гости к дочке, оставили дом вместе с баней в полное распоряжение жилички. Всплыла, правда, небольшая проблема — никто из нас не представлял себе, как растапливать печь, и мы решили положиться на опыт кого-нибудь из местных жителей и бросить по поселку клич. Однако, обращаясь к Наде с просьбой порекомендовать местного эксперта по баням, мы даже не ожидали, что наши «чистые» намерения станут новостью номер один в деревне, а когда слух коснулся ушей Маши, то, разумеется — и в экспедиции. Желающих помочь нам оказалось так много, что впору было объявлять конкурс на лучший способ растапливания бани. Оказалось, что каждый знал особый секрет «самого мягкого и целебного пара». И даже после того, как мы выбрали наиболее подходящего, на наш взгляд, кандидата — благообразного мужичка, жившего по соседству с Маленой, «добрые селяне» не успокоились: кто учил заготавливать веники, кто рекомендовал свою фирменную настойку, кто советовал, какие дрова использовать… Сосед под вечер затопил нам баню и, объяснив, как поддерживать огонь, деликатно удалился, чтобы не смущать «трепетных барышень» своим мужским присутствием. Чуть позже, подбросив еще дровишек, мы закрыли дверь и приготовились проводить лечебные процедуры. Когда душистая настойка заполнила баню ароматом, веники ожидали своего часа в шайке с водой, мы погрузились в приятное тепло, весело болтая о наших общих знакомых и вспоминая всякие забавные случаи. Хорошо, что Мила с нами не увязалась, а то сейчас бы началось: «Давайте гадать, баня — самое подходящее для этого место!», — озвучила я внезапно пришедшую в голову мысль. А что, может и правда погадать — что за неприятности она там насулила на бытовой почве?! Что-то мне не нравятся такие неопределенные предсказания, — отозвалась Лизка. — Да нет, в бане на жениха гадают, а не на неприятности! — А что нам-то на них гадать? Мы с тобой в этом смысле вроде уже обеспечены. Наши «принцы на белых конях» успешно миновали стадию женихов. И разводиться с Юрой я пока поводов не вижу. — Тут Лизка неожиданно сникла. Я даже удивилась про себя: неужели ей мало острых ощущений в жизни? Или наш рыцарь в серебряных доспехах при всей своей романтичности все-таки больше отличник, чем принц из сказки? Так я всегда это предполагала… Разумеется, говорить об этом вслух я не стала, решив, что это вряд ли поднимет внезапно упавшее настроение кузины. Тем временем Лизка молча вышла из парилки, а я переключила внимание на Малену: не скучает ли та? Взглянув на нее, я немного испугалась — она сидела, в изнеможении привалившись к стенке и с трудом переводя дух. В лице ее не было ни кровинки. — Лиза, срочно открывай дверь — Малена перегрелась! — Крикнула я в предбанник и попыталась встать, но вдруг почувствовала невероятную слабость в ногах. Растолкав Малену и кое-как добравшись с ней до предбанника, я увидела Лизку, которая сидела, уронив голову на руки. — Что ты сидишь, так же и угореть можно, срочно на улицу! Я решительно ринулась к двери, пытаясь ее открыть, но она не поддавалась. А голова становилась противно тяжелой, и я чувствовала, как силы меня покидают. Баня постепенно заполнялась угаром — он выползал из печной трубы, вместо того, чтобы через нее же мирно выходить на улицу. — Здесь, что, тяга неисправна?! — Простонала Лизка. Или мы не то что-нибудь сделали? Клава, так почему ты не открыла дверь? — Ее заклинило, — ответила я с недоумением. Лиза, не поверив, медленно подошла ко мне и тоже безуспешно попыталась открыть дверь» потом огляделась вокруг туманным взором и сползла на пол. Полные ужаса, мы переглянулись: стало понятно, что преодолеть это препятствие самостоятельно мы не сможем. Окон в этой бане не было. Других путей выбраться из парного плена не виделось. А дым все наползал, отнимая силы — и физические, и умственные. Мы сидели, рассматривая предбанник и не находя ни малейшего способа спастись. Не могу сказать, сколько это продолжалось, но в душе моей возрастал противный страх и еще какое-то чувство, от которого хотелось дико орать. Вот только с силами собраться… Уже в какой-то странной полудреме, стараясь не смотреть на своих подруг, я услышала откуда-то звучавшее прямо-таки издевательски в этот момент кукование кукушки. Оно повторилось несколько раз, все громче и настойчивее. От машинально пришедшей в голову известной присказки: «Кукушка, кукушка, сколько мне жить осталось? " по телу пробежал неприятный холодок. — Откуда она здесь? — Косеющими глазами я все-таки взглянула на Лизу. Она тоже с трудом сфокусировала на мне взор: — Кто? — Кукушка, слышишь? Тут до нас опять донеслись те же мерные противные звуки. — Да это же мой мобильник! — встрепенулась Лизка. — Стало быть, я его не вытащила из сумки! Так, это мне звонила мама, но чем она нам может сейчас помочь — из Питера! Она озадаченно посмотрела на нас, но потом здравая мысль все таки посетила ее, и, нажав несколько кнопок, она промямлила: «Мила, привет! Слушай, ты там уже нагулялась? Сделай милость, брось свои дела и дуй в тот дом, где Малена живет, у нас дверь в бане заклинило, помоги выйти! Попроси там кого-нибудь помочь из мужиков, все, только быстро!» Со вздохом облегчения она отключила связь, а я благословила момент, когда на Лизу, всегда такую методичную, напал приступ рассеянности, и, собираясь в парилку, она каким-то чудом сунула телефон не в Надин шкаф, а в сумку с мочалками как выяснилось позднее, вместо мыльницы такого же ярко-красного цвета. Избавление наступило где-то через четверть часа. К нашему великому удивлению, дверь распахнулась безо всяких усилий с обратной стороны. — Ну как, крыша-то поехала? — Деловито спросила Мила, возникая на пороге. Не слушая ее, мы рванулись на улицу и там увидели Арне, Рому и Шарика, подскочившего к нам с радостным лаем. — Дверь заклинило, а тяга, видимо, неважная, — сказала я Арне, ложась на траву и поправляя свою простыню, в которую завернулась, уже не помню, в какой именно момент. — Она просто была закрыта снаружи, — недоуменно ответил мне швед. — И приперта бревнышком. — Что?!!! — Я моментально села от такого известия; всю мою слабость и головную боль как рукой сняло. Переспросив еще раз, я отупело уставилась на него, пытаясь осознать услышанное. Малена, тоже уловившая и вопрос, и ответ, пыталась урывками объяснить это Лизе. Мила, фыркая, вышла из предбанника и подтвердила, исключая лингвистические заблуждения: — Смотри, Клава, тут есть задвижка снаружи, она была заперта, и поэтому вам было не открыть. — Надо было скамейкой выбить дверь, хотя на такое мужская сила нужна… — Вставил Рома. — Кто-то над вами неудачно подшутил. Хорошо, что телефон у вас оказался! Я тоже находила, что это большая удача. Тем временем Лиза подошла к двери, осмотрела тяжелую металлическую щеколду, на которую хозяева запирали дверь, когда баня пустовала. Потом она решительно удалилась в предбанник и через несколько минут вернулась уже одетой и с кружкой кваса в руке. Отхлебнув пару глотков, она протянула кружку Малене и стала сосредоточенно обследовать баню по периметру. Что ты хочешь найти? — Спросила я. — Следы, — совершенно серьезно ответила она. — Видишь ли, Клавдия, я не считаю произошедшее просто дурацкой шуткой. До такой степени не иметь мозгов человек попросту не может! Она неумолимо двинулась на поиски истины. Шарик побежал за ней, а за собакой устремился Рома. Некоторое время они передвигались, лишь тихо переговариваясь, и, вдруг до нас донесся целый поток идиоматических выражений, которые в одном хорошем фильме были охарактеризованы как «непереводимая игра слов». Впервые мне пришлось услышать столь цветистый набор из уст Лизы — девушки вполне приличной. Впечатление усиливал Шарик, гавкая после каждого Лизкиного словесного пассажа. Мила помчалась к оравшим, мы с Маленой и Арне, переглянувшись, последовали туда же. Лизка с воинственным видом передвигалась на четвереньках по крыше, куда она вскарабкалась по приставной лестнице. Шарик, который не мог влезть следом, крутился внизу, поддерживая ее морально по мере собачьих сил. Рома держал лестницу, сгорая от нетерпения. Увидев меня, Лиза приказала срочно одеться и лезть к ней. — Не пожалеешь! Кстати, Арне, вас не затруднит сходить за участковым? — Она перешла на английский, звучавший особенно нелепо с этой банной крыши. Швед, ничего не говоря, кивнул головой и, позвав с собой Милу, отправился к Шестопалову. — Зачем тебе понадобился наш доблестный страж порядка? — Спросила я, забравшись наверх. — А вот зачем! — Поднявшись на ноги, она красноречивым жестом указала в дымоход: заглянув, я увидела, что он плотно заткнут каким-то комком — возможно, ватником. — Неужели мы забыли проверить это? — Оторопело посмотрела я на нее. — Как бы не так! — Зло отрезала Лизка. — Я очень хорошо помню, когда я бегала в дом за простынями и шапочками, из трубы отличным образом шел дым! Веселенький такой дымок! И мимо еще соседка проходила, мне легкого пара пожелала и заметила, что дым идет очень даже ровный! — Что ты хочешь сказать? — Я не решалась озвучить сама страшную догадку, осенившую меня в этот момент. — Только то, что мы с тобой, похоже, напали на очень верный след! — Серые глаза Лизы смотрели на меня строго и серьезно. — Потому что я не верю в самопроизвольное закрытие щеколд на дверях, особенно одновременно с заткнутой трубой! И поэтому вытаскивать этот предмет — она ткнула пальцем в комок — мы будем только в присутствии понятых и участкового! Господи, она еще и понятых собирается на крышу затащить! Мне снова стало нехорошо, но, подумав, я пришла к тому же выводу: не могло такого быть, чтобы мы не заметили, что тяга не в порядке! Да и угаром потянуло не сразу, а когда мы уже сравнительно давно находились в бане! Спустившись вниз, мы старательно осмотрели лестницу, пытаясь найти на ней следы. Как раз в этот момент вернулись Арне и Мила в сопровождении Шестопалова: Выслушав наши объяснения, участковый озабоченно крякнул и сначала осмотрел дверь, потом вошел в парную и в довершение экскурсии начал карабкаться на крышу. — Да, неприятно, — сказал он после длительного осмотра злополучного комка в трубе. — Неприятно, — повторил он, когда, спустившись вниз, еще раз обошел баню кругом и увидел, что крошечное окошечко-отдушка тоже заткнуто чем-то мягким скорее всего, меховой шапкой, — Что именно неприятно? — Поинтересовалась я. — А как дело возбудить? Кто заявление напишет и о чем? — Спросил милиционер скорее риторически. — Кто мог увидеть, когда и какой мерзавец дверь закрыл и подпер? И что трубу эту вы не сами просмотрели? Хотя если вы говорите, есть свидетельница того, что поначалу дым шел, это несколько меняет дело. А вы ее запомнили? Обратился он к Лизе. — Она пошла в дом справа, — подумав, ответила та. — Но вы правы, даже если она подтвердит, это скорее будет информация к размышлению, чем повод для уголовного дела. Хотя почему и нет? — То-то и оно, — глубокомысленно согласилась я, — и опять все «специально-нечаянно». Вроде как злой умысел, а вроде как халатность и не более того, не придерешься, да еще за параноика можно сойти. Права Малена: мы имеем дело с очень умным преступником! — Или с преступниками, — вставила Лизка. — Что делать-то будем? — Выводы, — ответила я не очень оптимистично. — И главный вывод таков: если за визитом к Ивану Григорьевичу последовало покушение, назовем это так, значит, мы и впрямь напали на верный след! Шестопалов довольно быстро отыскал соседку, с которой Лиза беседовала перед посещением бани, и женщина припомнила, что действительно видела, как из трубы шел дым. Тогда на крышу затащили понятых, и участковый с торжественным видом, но качая головой и цокая языком, вытащил зловещий комок. При рассмотрении оказавшийся старым мужским ватником, да еще перепачканным чем-то вроде мазута. — Может, шоферский? — Предположил Рома. — Тогда мы сможем поискать подозреваемого в этом кругу! — Даже не трудись, — возразила я. — Как пить дать, он откуда-нибудь со свалки и никому не принадлежит.