Тем не менее ничейный ватник был изъят как вещественное доказательство, как и шапка из отдушины, а бравый майор, разрешив понятым спуститься, велел нам написать заявление по поводу произошедшего. Конечно, покушение на убийство возбудить пока нельзя, рассуждал он вслух, засовывая в портфель нашу писанину. — Но на хулиганство точно наберется! Так что не огорчайтесь, девчонки, будем искать вашего обидчика! А к вечеру мы получили еще один факт в пользу того, что все произошедшее совершенно не было случайностью. Гена, выслушав наш рассказ, вздохнул и сказал: — Получается, зря никто из мужиков не пошел к вам! — И немного смущенно поведал, что наш поход в баню весьма бурно обсуждался мужской частью поселка, проводившей вечерний досуг на лужайке возле столовой. Особенно всех интересовало, будет ли шведка париться в бане как-то по-особенному и как подействует на нее русский пар. Беззлобно подшучивая на эту тему, мужики веселым гоготом провожали каждого, кто отлучался от компании — мол, пошел за девками подглядывать! — И много там было народу? — Спросила подозрительная Лизка, сверля Гену внимательными глазами. — Да человек двадцать точно, — ответил Гена. — Там и наши были, ладожские, и пара заезжих шоферов, и из экспедиции человека три-четыре… — И тоже отлучались?! — Я вступила в разговор, привлеченная упоминанием о членах экспедиции, среди которых и могло оказаться лицо, заинтересованное в нашем уходе со сцены, если мы правы! — Ну да, — Гена хмыкнул. — Да они все четверо и отлучались, точно. Кто в крепость ходил, кто в столовку, кто в кусты по малой нужде… — Кто там был и кто дольше всех отсутствовал?! — Почти в один голос спросили мы с Лизой. — Ну, там чернявый этот парень был, нерусский, — он явно имел в виду Рината, — потом, приятель его этот беленький, хлыщ такой, еще каких-то два парня, я их плохо знаю… Итак, можно было докладывать Шестопалову о перспективе появления четверых подозреваемых — | Рината, Олега и еще двоих, кого Гена не запомнил. Может, узнать смог бы? Кто же из них?! Разъяснение этой загадки становилось теперь уже вопросом жизни и смерти — как ни высокопарно это звучало на первый взгляд. — Трепаться надо поменьше! — Проворчала Надя, узнав о наших злоключениях. — А то даже о таком интимном деле, как баня, на весь поселок умудрились раззвонить! Трещотки! — Сердито подытожила она. И была совершенно права. 11 После этого случая я долго не могла опомниться. Нет, конечно, как-то мне уже угрожал один не вполне состоявшийся преступник, но в тот раз все кончилось благополучно и теперь казалось просто фарсом. А вот то, что произошло сейчас, плохо укладывалось в сознании. Кто-то хотел нас убить, да еще таким, прямо скажем, неприятным способом! Это портило настроение и отвращало от всех мирских радостей. Какой тут может быть рецепт спасения? Я пыталась вспоминать ценные советы из умных книжек в стиле «Как не стать жертвой преступления, мошенничества и обмана». Впрочем, это же очевидно: живи тихо и не суй нос куда попало! Многие знания, как говорится, многие печали. Два дня я тупо просидела, раздумывая, как жить дальше. Потом, чтобы как-то развеяться, отправилась с Геной на ночную рыбалку. Изловив на вечерней зорьке несколько несчастных рыбешек, я почувствовала себя менее кисло и все оставшееся время болтала с приятелями Гены о всяких пустяках, потом и вовсе нашла в себе силы завалиться спать в машине до рассвета. Рано утром Гена проверил сети, вытащил штук шесть рыб — более серьезных, чем те, которых я выловила накануне; он предложил прокатиться с ним на базар, и я согласилась. Была суббота, Арне на раскоп не собирался, Лизка с Маленой укатили в Новую Ладогу, забрав с собой Милу — собственно, и вдохновившую их на этот вояж. Словом, поездка на базар и общение с хозяевами рыбных лавок представлялись мне весьма увлекательным путешествием. Проезжая мимо крепости, Гена заметил: — Кто-то чужой приехал. Не местная машина. Я посмотрела на появившийся у ворот темно-зеленый джип — действительно, раньше я ничего похожего тут не замечала. И все же авто явно показалось мне знакомым. Размышляя, где я могла его раньше видеть, я вгляделась в номер и удивилась еще больше: это была машина моего мужа. В салоне возлежала его сенбернарша Велла — значит, хозяин где-то недалеко. А то у меня мелькнула было мысль, что он одолжил свой джип кому-нибудь из знакомых — прокатиться. Но до такого экстрима, как аренда этой беспокойной лохматой собачки, никто из наших друзей пока не дошел. Странно, чего это он вдруг приехал? Неужели и вправду получил анонимное письмо — после истории с покушением я уже нисколько не удивлюсь такой невинной мелочи, как клевета на порядочную женщину, меня то есть. И мне, главное, ничего не сказал. И поехал сразу в крепость, а не к Наде… Впрочем, дорогу к ее дому он вполне может не знать. Я поняла одно: поездка на базар откладывалась. Попросив Гену меня высадить, я прошла мимо джипа и направилась к воротам. Встретив там кого-то из студентов, я спросила, где может быть приехавший сегодня незнакомый темноволосый мужчина, и получила ценную информацию, что он встретил Машу и отправился с нею осматривать древности. — У Климентовской башни ищите, — посоветовал парнишка. — Очередной швед? — Француз, — соврала я почти машинально, припомнив, что при первом знакомстве он представился мне гражданином именно этого государства. У Климентовской башни я никого не нашла, но, пройдя еще немного, заметила чуть поодаль две фигуры, которые без труда узнала. Поняв, что сейчас они подойдут к развалинам стены, выходящей к берегу, я решила спрятаться в каменных коридорах под ней и заодно попробовать что-нибудь узнать. Ведь не зря Маша имеет столь прочную репутацию главного местного средства массовой информации! Я сидела тихо, когда они подошли к тому самому месту. Маша предложила присесть: — Здесь все видно, и никого нет. А вы действительно хотите снимать про это фильм? Про что — «про это»? Ладно, хоть правду сказал девушке: после того как по решению суда ему запретили два года работать в детективном агентстве, Иван принял приглашение одной телекомпании и снимал для них приключенческое шоу. Стало быть, выбрал Старую Ладогу местом очередного действия? И ради этого я сюда залезла, не доверяя собственному мужу? Я уже собиралась выйти из своего укрытия, как вдруг услышала голос Маши: — Ой, к нам Олег идет. Вам с ним будет интересно поговорить. Он, конечно, своеобразный, но многим нравится. Даже Клавдия Петровна им заинтересовалась. Вы знаете, похоже, что у них роман! — Сказала она победно. Я удивилась: и так спокойно она это выкладывает моему законному супругу, не думая, к примеру, что ему это может быть, ну, скажем, несколько неприятно? Впрочем, он этого не показал и только спросил с интересом: — Да?! — Я еретически подумала, что для полноты мелодраматического впечатления этому вопросу стоило бы прозвучать по-французски. Какое-нибудь: «Vraiment?!» (в самом деле?) или что-то в этом роде. А так пресновато получилось, что ли… Впрочем, Маша старалась расцветить тему как могла: — Олег даже к Инге, это его девушка, интерес потерял, даже вот на днях встретил ее с Ринатом, они в ресторан ходили, тут в крепости работает, так ничего не сказал! А Инга думала, что он по крепости бегал, ее выслеживал! А еще я видела как-то раз, как они с Клавдией купались вместе. Я, конечно, не подглядывала, так, случайно заметила и сразу убежала. Я вообще такой тактичный человек! — Вдохновенно расписывала она. — Но только вы ему не говорите ничего, — тихой скороговоркой тараторила она. Я тем временем отчетливо услышала шаги и потом голос подошедшего Олега: — Здравствуйте. С кем имею честь? — Ну просто Наполеон Бонапарт, император Франции, в 1810 году! Сейчас вот возьмет и с места в карьер пожалует Ваньке графский титул и орден Почетного Легиона! — Это знакомый брата Клавдии Петровны, — авторитетно проинформировала Маша. — Сосед, — уточнил он мягко. — По квартире. — И в принципе, сказал правду, потому что мы и Макс проживаем в одной квартире. Вот, значит, как! А я-то уж подумала, что он решил на этот раз все сделать по-простому! Стоп! Это кажется подозрительным: зачем ему скрывать, что он мой муж? Стало быть, и вправду приехал не для съемок, а для частного расследования? Незаконного, между прочим: лицензию-то у него отобрали! Так что в случае чего заявлю на него в прокуратуру. Это меня несколько успокоило, и я продолжила с интересом слушать. — Вы давно ее знаете? — Заинтересовался Олег. — Ну… — Он замялся. — Сравнительно. — Я не понимаю, какие отношения в ее семье, — безапелляционно заявил Олег. — Как они могли позволить ей выйти замуж за этого уголовника? Нет, я понимаю, конечно, брат в милиции работает, использует ее для оперативных комбинаций, но должен же быть какой-то предел! Я беззвучно рассмеялась: вот тебе и привет от волосатого татуированного урки! Ванька, хоть и не подозревал о моем присутствии, похоже, был готов присоединиться к веселью; я поняла это по голосу, которым он осторожно спросил — на всякий случай: — А это она вам рассказала? Про комбинации? — Нет, — признался Олег. — Это ее сестра, Мила. Я почувствовала, как Иван улыбнулся: — Ну, это вполне заслуживающий доверия источник. Вот и исходите из ее сведений! — А тогда этот швед, он тоже полицейский какой-нибудь? — Подала голос Маша. — Не знаю, — схитрил Ванька. — А вы не заметили в его действиях чего-нибудь подозрительного? И вообще в чьих-нибудь действиях здесь? — Черт, похоже, у него на уме все-таки какое-то расследование, но какое? У Маши зазвонил мобильник, и она отошла в сторонку, звонко и возбужденно треща в трубку. Я решила перевести дух и пошевелилась, но, кажется, Неудачно: задела какой-то камешек. Нет, вроде ничего не заметили. Потому что Олег вернулся к занимавшей его теме: — А вы знаете этого ее мужа? — Ну, видел пару раз, — ответил Иван неопределенно. И опять сказал чистую правду. Только не уточнил, что было это в зеркале и сегодня с утра. — А почему вас это так интересует? Она сказала вам, что намерена разводиться? — Вы не знаете женщин, — своим любимым тоном умудренного жизнью аксакала произнес Олег. — Ничего такого она мне не говорила. Но я чувствую, что она душой тянется ко мне, но боится своего этого уголовника. Я тихо фыркнула от смеха. Или не очень тихо? Потому что в следующий момент к моим ногам сверху упал камешек. И явно не сам упал. Ладно, поиграем в разведчиков. Я подняла какой-то обломок и легонько бросила вперед. Тут уж и Олег заинтересовался: — Что это там, внизу? — Да ничего ровным счетом, камешки катаются. Я один ногой толкнул, вот и реакция. Мне все это совершенно понятно. — Последнюю фразу я расценила как пароль и притихла. — Так что вы там говорили, чего она боится? — Голос Ивана прозвучал несколько тверже, чем до этого. — Она боится сказать правду мужу-уголовнику, боится открыть мне свои чувства и быть счастливой. Боится бороться за свое счастье. — Олега, похоже, захлестнула волна собственного красноречия и мудрости. — Так вот, молодой человек, — строго сказал ему Иван. Насколько я ее знаю, а знаю я ее, смею сказать, неплохо, Клавдия боится только крыс. Ну, и тяжелых болезней. Все остальное, включая общение с уголовным элементом, в ее сознании котируется по пятибалльной шкале как более или менее удачные средства разнообразить жизнь. Поэтому вы бы не строили себе иллюзии, примите добрый совет. — Да что вы понимаете в этом! — Заносчиво выпалил Олег. — Я говорю вам, она готова стать моей, но боится признаться в этом ему! — Вот именно в этом я и понимаю, — спокойно сказал Ванька. — Будь все так, я первым узнал бы про подобный поворот ее судьбы. И уж постарался бы понять, будьте уверены, — хмыкнул он самодовольно. Да, похоже, и ему не чужды элементы мании величия… Возможно, он и постарался бы, спорить не стану, но вот я могла бы припомнить… Впрочем, пока не до этого. — Да вам-то что с того? — Олег начинал сердиться. — И кто вы вообще такой? — А я, деточка, — сказал Иван почти нежно, — тот самый уголовник, которому она боится признаться в обуявшем слабую женскую душу внезапном чувстве к вам. Удивления Олега хватило на пару минут. За которые Маша закончила телефонный разговор и поспешила присоединиться к ним. Не обращая на нее внимания, сердцеед Кружкин заявил с вызовом: — Так она ваша жена? — Во всяком случае, так записано в моем паспорте, — вежливо ответил правообладатель. Жаль, я не видела в этот момент лица толстухи Маши: судя по наступившей тишине, нарушенной только тихим осторожным всхлипом, девица была до крайности поражена, в том числе, видимо, полнотой собственных откровений перед незнакомым человеком — и, как выяснилось, одновременно и самым удачным, и самым нежелательным адресатом. Мне ужасно захотелось выйти на свет и полюбоваться вдоволь. — Как бы то ни было, вам лучше уйти из ее жизни! — С пафосом вымолвил Олег. Маша ужаснулась: — Олег, но ведь если это ее муж… Господи, а я тут такое говорила! — Взвизгнула она, возбужденная своей неожиданной причастностью к чужой семейной драме. — Да мне наплевать! — Черт, неужели я, сама того не желая, так зацепила парня? Или он просто в роль вошел? — Поймите, вы уже ничего не можете ей дать, вы старше ее (на целых восемь с половиной лет!), ваша жизнь кончена, тогда как у меня все впереди… — Олега несло уже куда-то совсем не туда; очевидно, это почувствовала и Маша, потому что стала тянуть парня уходить.