— А если нет? — Вдруг спросил Ванька. — Что — нет? — Переспросил Олег. — Если вы ошибаетесь насчет того, чья жизнь кончена? Никто ведь не знает, сколько ему на роду написано. При этих словах Маша вообще впала в предыстерическое состояние и стала силой утягивать Олега, уговаривая его сейчас уйти, а потом успокоиться и поговорить еще раз. Весовые параметры решили вопрос в пользу спасительницы несовершеннолетних, и возбужденная пара с грехом пополам все же удалялась в сторону ворот. Подождав немного, Иван спустился вниз и позвал меня: — Клавдия! Я высунулась из каменной каморки, которую уже начала находить уютной: — Привет! — Прежде всего, как ты тут оказалась и что делаешь? — Опередил он мой законный вопрос. — Это нечестно! — Возмутилась я. — Об этом я должна была тебя спросить! А также о том, как ты понял, что я здесь? — И все-таки? — Он вошел в мое укрытие, в котором сразу стало немного тесновато. Да я заметил тебя еще от ворот и, когда услышал внизу шорох, понял, что никому, кроме тебя, не придет в го лову там сидеть. Только вот чего ради? — Я здесь выслеживаю тебя, — честно призналась я. — Увидела у ворот твою машину и удивилась, что ты явился, не предупредив меня. — Не предупредив? — В его голосе звучало некоторое удивление. — А кто телефон выключил? Я вчера весь день тебе названивал без малейшего успеха! Приехал к этой вашей хозяйке, тебя там тоже нет, я и отправился сюда. И вот узнал, что ты тут не в исследованиях участвуешь, а мужу изменяешь! — Он пакостно рассмеялся. — Надо было Лизке позвонить, — заметила я. Черт, неужели я в приступе отупения настолько не желала ничего воспринимать, что даже телефон отключила? Впрочем, ведь не каждый день узнаешь, что на твою жизнь готовилось покушение! Вспомнив об этом, я почувствовала себя совершенно ужасно и пыталась успокоиться сознанием того, что теперь меня есть кому защитить. Однако трехдневный психоз оказался сильнее, и я, уткнувшись в его плечо, разревелась самым дурацким образом. Он даже удивился: — Эй, Клава, ты чего это? Ты думаешь, так должны вести себя застигнутые врасплох неверные жены? Но я пока вроде еще не покушался тебя душить или еще каким-то способом лишать жизни! Я временно прекратила рыдать и посмотрела на него жалобно: — Ты — нет. А вот кто-то другой постарался! — И снова вернулась к своему «мокрому» занятию, в котором находила теперь даже какое-то странное удовольствие» Он взял меня за плечи и немного отстранил — так он всегда делает, когда хочет получше осознать, что я хочу сказать. — Кто постарался? О чем ты говоришь? Что тут у вас случилось? — Он явно вознамерился превратиться в автомат по задаванию вопросов. — Прежде всего, давай выйдем отсюда, — сказала я, успокаиваясь и пытаясь возвратить мысли в более конструктивное русло. Мы покинули развалины и хотели было отправиться к машине, но я огляделась по сторонам и, никого не увидев, сказала: — Пойдем, я покажу тебе кое-что. Хочется услышать твое мнение. — И повела его к бане, где мы на днях едва не угорели по милости какого-то не известного пока доброжелателя. Там почти ничего не изменилось с того момента: мы не стали афишировать происшествие, сказав просто, что плохо проследили за тягой. Я ввела мужа в курс дела: — Вот эта труба в момент растапливания была абсолютно исправна. А потом вдруг в ней оказался ватник. А в отдушке — шапка. Как ты считаешь, что это за странный показ сельской моды? Почувствовав себя в родной среде — как-никак, бывший офицер КГБ и отстраненный от дел частный детектив! — он моментально приступил к изучению места происшествия: внимательно осмотрел лестницу, потом забрался наверх и задержался там весьма надолго, буквально обнюхивая трубу и крышу. Пока он с интересом исследовал всю картину, а потом еще и пару раз спустился-поднялся по лестнице, что-то отсчитывая по своим часам, я сидела на лавочке, завернувшись в его ветровку — скорее для бодрости духа, чем для тепла, хотя шел только девятый час, но было неожиданно прохладно. Осмотр длился уже более четверти часа и начинал мне надоедать. — Вот Лизка сделала вывод за пять минут, — проворчала я, меняя положение ног, чтобы не затекли и не замерзли. — Так Лизка по горячим следам работала, когда еще не все дрова, небось, прогорели, — невесело улыбнулся он с крыши; наконец, слез оттуда и спросил серьезно: — Клава, во что ты опять впуталась? — Но ты не сказал мне, какой ты делаешь вывод, — попыталась я перехватить инициативу в допросе. — Однозначный, — отрезал он. — И хватит дурачиться. Не дождавшись моего ответа, он тихо выругался, потом посмотрел на меня и добавил литературную часть реплики: — Похоже, я приехал вовремя. — Пожалуй, я соглашусь, твой приезд весьма кстати, — сказала я. — Но объясни, сделай милость, чем он все-таки вызван? — А почему это так тебя тревожит? — Ехидно поинтересовался он; даже про покушение забыл! Почему, к примеру, я не мог просто так приехать? Я решила подыграть ему: — Да просто испугалась, что тебе анонимку прислали… — Вот даже до чего дошло? — Он сделал шутливо-строгую гримасу и засмеялся: — А если серьезно, то повод действительно был. — Какой же? — С нетерпением спросила я. — Соня, спокойно сказал он, присаживаясь рядом со мной. — Соня? Но с какой стати она тебе что-то докладывает? Я возмутилась, потому что привыкла безоговорочно доверять подруге свои тайны, не опасаясь, что она разболтает их кому бы то ни было. И тут — на тебе! — Не она, а о ней, — поправил Иван, явно забавляясь моим возмущением. — И много ты от меня скрываешь? — Не отвлекайся! — Одернула я его. — Что ты имеешь в виду? — Да просто я на днях заехал в агентство, проверить, как работают люди. — Соня была вице-президентом фирмы, а Иван ее совладельцем, и, скучая по любимой оперативной работе, он частенько заглядывал туда. — И придрался к одному товарищу, а он мне этак с апломбом заявляет, да вот вы, мол, Иван Алексеич, лучше обратите внимание на поставленного вами вице-президента. Мол, Софья Владимировна в рабочее время золото покупает. Вот тут я и заинтересовался. — Решил ее прищучить на использовании рабочего времени в личных целях? — Съязвила я, подумав, что это совсем не похоже на мою Соню, которая может на пляж летом не пойти, если ей надо работу какую-то доделать! — Просто я не так глуп, как некоторым, я смотрю, хотелось бы, — он дернул меня за волосы. — И я давно заметил, что Соня твоя: «а» — патологически ответственна и подобных глупостей в рабочее время не допускает; «б» — никогда не носит золота, а предпочитает украшения из натуральных камней. И «в» — у нее есть подруга, которая как раз интересуется этим презренным металлом в любых проявлениях. И я потребовал от ретивого блюстителя производственной дисциплины рассказать мне все. Тогда он дошел до того, что приволок распечатку страниц, которые Соня просмотрела за последние дни в Интернете. Конечно, это не очень-то красиво, потом надо будет извиниться, но цели преследовать ее у меня и в мыслях не было. В этом списке я обратил внимание на одну ссылку по теме материальной культуры викингов и сразу понял, откуда ветер дует. Дальше ты знаешь. — И что ты подумал? — Что ты ввязалась в какую-то аферу со скандинавским золотом, — сказал он. — И решил, что следует вмешаться, пока ты не натворила чего-нибудь, или, что вероятнее, не допрыгалась до неприятностей, как ты это умеешь. Соню я даже расспрашивать не стал, уточнил у Макса адрес, отвез ребенка к твоим родителям и поехал. У меня как раз есть дней десять отпуска. Мы довольно долго еще сидели на месте недавних неприятностей — пока народ не начал просыпаться и мелькать то с одной, то с другой стороны. Когда мимо нас со стороны крепости к реке прошел заспанный и хмурый реставратор Игорь с каким-то пакетом в руках, я предложила Ваньке поехать к Наде, там позавтракать и отправиться гулять по окрестностям. — И никто не помешает, — сказала я мечтательно. — А то, чего доброго, опять объявится Олег. А я уже не в силах выносить этот театр драмы и комедии имени Наполеона Бонапарта. Муж поднялся, подал мне руку, и через несколько минут я уютно сидела в машине, в мое плечо немедленно сунулся мокрый холодный нос Веллы — полная идиллия. Захлопывая дверцу, Иван посмотрел на небо: После завтрака поведешь меня купаться. Чувствую, жара сегодня будет невероятная! 12 Было часа два пополудни, когда мы отправились исследовать местность. Машину и собаку оставили во дворе под надзором Гены. Велла два раза попала под струю, поливавшую Надины огурцы и клубнику, после чего сочла свою жизнь вполне удавшейся и завалилась спать. — Чудесные места, — сказал мне муж мечтательно, когда мы вышли на берег Волхова. — Никак не подумаешь, что здесь может что-то плохое случиться… — Вот только не надо про Вещего Олега! — Взорвалась я. — Мила мне уже осточертела со змеями, предсказаниями и прочей пакостью! Ее бы воля, она давно бы поселилась на том кургане и впадала бы в транс по три раза на дню! — Да я вообще-то имел в виду ваши похождения, — вставил он примирительно. — Должен же я знать, какие именно твои наклонности приводят к неисправности печных труб! Ведь не домовой же тут постарался! Я пересказала ему всю историю с Маленой, золотом, удачами Инги, выдранными листами и прочими странностями. — Могла бы и дома фотки показать, — обиделся он. — Дома и покажу, — ответила я. Он решил сменить тему и потребовал быстрее идти к воде. Мы спустились к роднику, в заросли камышей и осоки, потом выпросили у одного местного мужичка лодку покататься, потом снова поднялись на берег и пошли вдоль косогора в сторону кургана — как ни хотелось мне обойти его стороной. Собирая землянику, мы активно обсуждали первые результаты наших с Лизой и Соней расследований. — Кстати, я хотел тебе сказать, — он замялся. — Что? — Насторожилась я. — Я решил, что не буду продлевать контракт с телекомпанией. Он в ноябре истекает, и хватит. Все-таки это не работа для мужчины. Так, побаловаться годочек можно, а постоянно нужно что-то посерьезнее. — И чем ты намерен заняться? — С подозрением спросила я. — Хочу восстановить лицензию, — признался он.