Впрочем, я и не надеялась сразу узнать звонившего. Мой киллер не дурак. — Нормально, — мяукнула в ответ. — До меня тут слух дошел, ты кое-что ищешь? — Ищу, — снова мяукнула я и похвалила абонента за догадливость. «Слух дошел», не лично объявление прочитал, а так, узнал случайно. — И что ты можешь предложить взамен? — А что дашь ты?! — окрысилась я. — Компьютер. — Тогда договоримся, — согласилась я. — Где он? — У меня. Что ты даешь взамен? — Информацию. — Какую? — До меня тут слух дошел, — язвительно пропела я и подивилась, как легко справляюсь с ролью жадины. Неужто действительно переродилась?! — Тебе нужен Туполев-старший. Могу подсобить. Самоед долго не отвечал. Молчал и даже в трубку не сопел. — Информация достоверная? — разродился наконец. — Абсолютно. — Он в городе? — А компьютер в городе? — в тон ему ответила я. — Конкретно, что имеешь? — Адрес. Точный. — Не шутишь? — Куда уж шутить, мне ноги надо уносить, а ты компьютер спер. — Зачем он тебе? — Там деньги, — сказала и быстро тявкнула, — но ты их не достанешь! Код знаю только я. — Откуда? — От Кирилла. — Откуда ты знаешь Кирилла? — Бывший муж на одной презентации познакомил. Самоед снова замолчал. Видимо, к новой информации приноравливался. — Эй, ты чего там пропал? — напомнила я. — Давай, соображай быстрее, у меня земля горит. — Я перезвоню, — сказал мужчина и отключился. Пальцы скрючились на корпусе мобильника и никак не хотели разгибаться. Четыре утренних крепких чашки кофе клокотали в венах, и сердце бешено колотилось о ребра. Я победила. Я выиграла первый бой. Пусть не войну, а только битву, но начало положено. О н клюнул. Из высокого, но мягкого кресла, которое я перетащила к подоконнику, выползала древняя старуха. Меня буквально корчило и крючило в нервном ознобе. Если бы через трубку в ухо мог перетекать яд, а мне казалось, что он тек, я бы давно и благородно скончалась. Но как-то выдюжила. Доплелась до телефона, стоящего на письменном столе, и только набрала номер мобильника Антона, как ожил и вновь завибрировал мой сотовый телефон. Цифры на табло остались прежними. Это звонил Самоед. Но едва я ответила на вызов, как он отключился. Меня словно током треснуло. Самоед только что проверял свободная ли у меня линия. Не стала ли я перезванивать и докладывать о нашем разговоре. Если бы через две минуты после разговора с ним, мой номер оказался занятым, он бы понял, что я действую не одна. Господи, спаси и сохрани! Чудо, что я не понадеялась на свою память, феноменальная игра природы — пальцы свело от напряжения, я поленилась искать листок и ручку, не стала переписывать номер, высветившийся на определителе, — я отправилась к домашнему телефону, что бы продиктовать номер Самоеда Антону прямо с дисплея. Какое счастье! Софья Иванова, дура дурой, но чудеса еще случаются. Просто иногда надо, чтобы пальцы вовремя скрючило. Безусловно, Самоед мог представить, что мне звонить никуда не надо. Туполев рядом сидит и слушает нашу беседу. Но, имеется одно большое и взаимоисключающее «НО». Если бы Туполев сидел рядом, то вокруг колабановского дома давно стояло оцепление из пятидесяти бронежилетов. Ждать у моря погоды и играть с записочками не в манере Назара. Ему достаточно намека и в ход идут автоматы. А пока их, автоматов с бронежилетами, нет, Софья не опасна. Она не стала связываться с всесильным олигархом и начинать двойную игру — я вам, дяденька, Самоеда, вы мне свободу и немножко денег. Она оставила линию незанятой, очень простая проверка. В горле что-то противно скрежетало и хрюкало, я доползла до двери, открыла ее, и на трясущихся ногах, придерживаясь за стену, поплелась на кухню. Стакан воды исчез в хрюкающем горле так стремительно, что я и не заметила. Налила второй и выпила до половины. Рано, Софья Николаевна, вам в шпионы. Определенно, рано. В играх профессионалов существует столько нюансов и всяческих тонкостей, что им обучают в шпионских институтах лет пять. А то и больше. Позвонить Антону я отважилась только через двадцать минут. Все смотрела на табло сотового телефона и ждала — не объявиться ли Самоед сызнова. И все это время меня отчаянно тошнило. Антон ответил после первого же гудка: — Слушаю, Софья Николаевна. — Бросай ты с отчествами, я тебе не Тортилла, — устало сказала я и только после этого, пошла отчитываться: — Мне сейчас звонил Самоед. Записывай номер его мобилы. Номер… Я быстро продиктовала ряд цифр, Антон их записал и осторожно спросил: — Это был Самоед? — Мне кажется, что да. Но не уверена. Вы сможете установить, кому принадлежит сотовый телефон. — Безусловно. — Хотя… скорее всего… — Да. Вероятно, номер телефона не имеет к нему отношения. Но мы все установим. О чем шел разговор? Я начала, но Антон перебил и попросил по городскому номеру: — Я буду слушать не один, по громкой связи, — объяснил. — Как угодно, — буркнула я и перезвонила. Рассказывать о разговоре с киллером было, в общем-то, не долго. Я быстренько отрапортовала и дождалась вопроса от хозяина: — Как ты на него вышла? — голос Назара звучал очень мрачно. — Просто, — вздохнула. — Написала объявление, пообещала вознаграждение за ноутбук, он и позвонил. Сейчас я сообщу вам некоторые данные на трех человек, пробейте их по своим каналам, теперь я уверена — один из этих людей либо сам Самоед, либо его связной. — Я продиктовала краткую справку на трех троцкистов, намекнула, что если ребятишки Туполева теперь напортачат, с меня взятки гладки — я сделала все тихо, комар носа не подточит, — и пожелала им успехов. — Надеюсь, теперь я свободна? Теперь вы сами всех поймаете? В комнате на том конце провода повисло молчание. — А-а-а, — протянул кто-то, как мне показалось Туполев. — Вот только не надо мне сейчас говорить о деньгах! — разъяренно фыркнула я. — Не надо. Я устала как собака, как призовая лошадь, как последний биндюжник, — сравнение с биндюжником прозвучало уже на всхлипе. — Ловите своего Самоеде сами, я умываю руки. И швырнула трубку телефона на рычаг. Все-таки я неисправимая идиотка. Таких не поливают, они сами растут. Весь вечер уговаривала себя стать жадной и обломалась буквально в метре от денег. Идио-о-о-отка!! Но совесть моя чиста, и пошли все в задницу. Села и заревела, благо свекровь с Агафьей гулять ушла. Кот Пафнутий терся о колени, утешал изо всех кошачьих сил, но помогало плохо. Я рыдала, ревела и булькала, как стопроцентная истеричка. Понимала, что это страх и напряжение выходят слезами, и думала, сколько же надо их пролить, чтобы омыться окончательно, до изнеможения. Нареветься всласть, заснуть на мокрой подушке и очнуться через сутки. Омытой и новенькой. Когда в кармане жакета запиликал сотовый телефон, я вырвала его с корнем, то есть карманом наружу и, неглядя на определитель, прорычала в трубку: — Да! — Я согласен, — прошелестела трубка. — Чего ты согласен? — всхлипывая и размазывая слезы по щекам, переспросила я. — Меняю ноутбук на информацию. Вот, что называется, и приплыли, господа. Я всхлипнула еще пару раз и просипела: — Где и когда.