Она спряталась за скульптурой полуголого мужчины с рыбьим хвостом, хватая ртом воздух. «Что со мной творится?» Почему рядом с ним перехватывает дыхание? Почему её тошнит всякий раз, когда он смотрит на неё? Почему он теперь смотрит на неё так, словно она… девочка? Агата с трудом подавила крик. Нужно остановить нападение Софи. Если Софи покается, если попросит у Тедроса прощения, то ещё есть надежда, что он снова примет её! Вот он, счастливый конец сказки! Не будет больше никаких странных взглядов, боли в животе, страха, что она утратила контроль над собственным сердцем. Вокруг разрисованной стены собиралось всё больше учеников и учителей, а Агата тем временем уже добралась до Зверинца Мерлина, фигурные кусты в котором наконец снова выросли до прежних размеров после пожара. Она добежала до последней скульптуры молодого Артура; тот стоял посреди озера и мускулистыми руками вытаскивал из камня меч. Только вот на этот раз она видела не Артура, а его сына, который подмигивал ей. Агата побледнела от ужаса и прыгнула в ледяную воду. – Пропусти меня! – крикнула она, подбегая к отражению на Мосту-на-Полпути. – Мне нужно остановить Софи, прежде чем… – Агата вытаращила глаза. – Подожди-ка. А где я? На неё смотрела восхитительная принцесса с чёрными зачёсанными волосами, в потрясающем тёмно-синем платье, расшитом золотыми листьями, с рубиновым кулоном на шее и диадемой из голубых орхидей. Агату охватило чувство вины. Она узнала эту ухмылку. – Софи? Добро с добром, Зло со злом, Иди в свою башню, или достанется поделом. – Я настоящая злодейка, так что пропусти меня, – приказала Агата. – Почему это? – удивилась принцесса. – Потому что ты настойчиво ходишь с прежней причёской? – Потому что у меня есть соображения насчёт твоего принца! – Самое время. – Вот и хорошо, пропусти меня… что? – Агата нахмурилась. – Но это же зло! Софи, он же твоя настоящая любовь! Принцесса улыбнулась. – Я предупреждала тебя в прошлый раз. – Что? Кто предупреждал, кого, когда?.. А потом Агата вспомнила, как приходила сюда в последний раз. Он твой. У неё отвисла челюсть. – Но это значит… это значит, что ты… – Настоящая принцесса. А теперь прости, но мне пора готовиться к балу. С этими словами принцесса Агата пропала из отражения, оставив барьер целым и невредимым. – М-м-м… это уже шестой кусок, – сказала Кико, увидев, как Агата берёт очередную порцию вишнёвого пирога. Агата, пропустив её слова мимо ушей, сунула пирог в рот, борясь с угрызениями совести. Она расскажет Софи. Да, она расскажет Софи всё, а Софи истерически расхохочется и поставит её на место. Она принцесса? Тедрос – её настоящая любовь? – Будешь есть? – с набитым ртом спросила Агата. – А я-то думала, ты прогрессируешь, – вздохнула Кико, отдавая ей свой кусок. Пережёвывая его, Агата задумалась о том, как же попасть в школу Зла. После первых нападений учителя установили на башни Добра защиту от могрифов, предполагая, что Софи пробирается в школу под видом мотылька, лягушки или кувшинки. Но Софи всё равно нашла дорогу. «Значит, должен быть другой вход», – подумала Агата. Даже не задумываясь, она поспешила из столовой туда, куда отправлялась, когда ей нужны были ответы. Агата сразу же заметила новые экспонаты музея Добра. Окровавленная туника Тедроса лежала в витрине с надписью «Испытание века»; рядом висел краткий рассказ о злополучном союзе Тедроса и Софи. На стекле она заметила десятки отпечатков пальцев – должно быть, девочки пожирали тунику взглядами. Борясь с подкатывающей тошнотой, Агата убежала в отдел истории школы, где на десятках карт изображался процесс строительства башен. Она попыталась найти на них секретный проход, но вскоре глаза устали, и она ушла к знакомой нише в углу. Она прошла мимо всех портретов Читателей и остановилась возле картины, изображавшей её и Софи у озера. На глазах тут же выступили слёзы – она увидела себя и свою когда-то лучшую подругу. В высокой башне Директора школы Сториан готовился писать концовку сказки. Как далеко она уведёт их от этого солнечного берега? Агата посмотрела на последнюю картину в ряду. Мрачное видение: дети бросают книги сказок в костёр, а лес вокруг них пожирают языки пламени и клубы дыма. «Пророчество о Читателе», – говорила леди Лессо. Неужели это – будущее Гавальдона? Её виски пульсировали, она пыталась понять, что же это значит. Кому так важно, что какие-то дети сжигают книги? Почему Гавальдон так важен для Садера и Директора школы? Как насчёт других деревень? «Каких других деревень?» Агата посчитала эти слова Директора школы просто незаконченной мыслью. Мир состоял из таких же деревень, которые находились где-то за пределами гавальдонского леса. Но почему их нет в этой галерее? Почему оттуда не похищают детей? Шея снова пошла красными пятнами, и она вгляделась в облака дыма, нависшие над нарисованными детьми. И поняла, что это не облака, а тени. Огромные, чёрные. Они пробирались из горящего леса в деревню. И они совсем не напоминали людей. Её собственная тень на стене вдруг выросла и удлинилась. Агата в ужасе развернулась… – Профессор Садер, – выдохнула она. – Боюсь, я не очень хороший художник, Агата, – проговорил он. В руках у профессора был большой чемодан цвета клевера, что и костюм. – Реакция на мою новую картину оказалась не слишком хорошей. – Но что это за тени? – Я решил заглянуть сюда, когда обнаружил, что в музее Зла пропали колючки. Иногда злодеи ведут себя именно так, как от них и ожидают, – вздохнул он и направился к двери. – Подождите! Почему это ваша последняя картина? – настаивала Агата. – Наша с Софи сказка закончится вот так? Профессор Садер повернулся: – Видишь ли, Агата, провидцы не могут просто взять и ответить на вопрос. Собственно, если бы я тебе ответил, то в наказание тут же постарел бы на десять лет. Именно поэтому большинство провидцев выглядят такими ужасно старыми. Им требуется совершить несколько ошибок, чтобы понять, что на вопросы отвечать не стоит. К счастью, я сам ошибся лишь однажды. Он улыбнулся и снова направился к выходу. – Но мне нужно знать, правда ли Тедрос – истинный возлюбленный Софи! – воскликнула Агата. – Скажите мне, поцелует ли он её? – Ты поняла что-нибудь, изучая мою галерею, Агата? – спросил Садер. Агата оглядела чучела животных. – Что вам нравится, когда ваши ученики туго набиты? Он не улыбнулся. – Не каждый герой достигает славы. Но у тех, которым это удаётся, есть кое-что общее. Судя по всему, он хотел, чтобы она сама догадалась, что же это. – Они убивают злодеев? – спросила она. – Никаких вопросов. – Они убивают злодеев. – Копни глубже, Агата. Что связывает между собой наших величайших героев? Она проследила за его стеклянным взглядом и увидела синие флаги, свисавшие с потолка. На каждом из них был изображён знаменитый герой или героиня. Белоснежка, заточённая в гробу. Золушка, надевающая хрустальную туфельку. Джек, убивающий огромного великана. Гретель, толкающая ведьму в печь… – Они живут счастливо, – неуверенно сказала она. – Ах, да. Пожалуй, мне надо вернуться к тугому набиванию. – Подождите… Агата внимательно посмотрела на флаги и попыталась сосредоточиться. Копни глубже. Что объединяет всех этих героев? Да, они все красивы, добры и побеждают зло, но с чего они начинали? Белоснежка жила в тени мачехи. Золушка была служанкой у двух сводных сестёр. Мама Джека называла его дураком. Родители Гретель бросили её в лесу на погибель… Вот что у них общего. Не то, как кончалась история.