– Но это… я никогда, никому этого не говорила… – Значит, сейчас самое время. Дрожа, Агата посмотрела на волшебную палочку и закрыла глаза. Неужели это в самом деле происходит? – Я хочу… У неё перехватило дыхание. – Стать… ну, знаете… э-э-э… – Чтобы магия сработала, нужна уверенность, – сказала профессор Доуви. Агата жадно вдохнула. Она могла думать только о Софи. Софи, смотревшей прямо на неё, словно на собаку. ЖИВИ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ! Её сердце вдруг наполнилось гневом. Она стиснула зубы, сжала кулаки, подняла голову и крикнула: – Я хочу стать красивой! Взмах палочки, ужасный треск. Агата открыла глаза. Профессор Доуви, хмурясь, разглядывала волшебную палочку. – Довольно амбициозное желание. Придётся исполнять его по старинке. Она оглушительно свистнула, и шесть розовокожих семифутовых нимф с радужными волосами влетели в окно и аккуратно встали в ряд. Агата уперлась спиной в зеркало. – Стоп… подождите… – Они обойдутся с тобой бережно. Ну, как умеют. Агата успела лишь вскрикнуть, прежде чем нимфы накинулись на неё, словно бурые медведи. Профессор Доуви прикрыла глаза рукой. – Они в самом деле слишком высокие. Агата открыла глаза в полумраке. Она чувствовала себя странно; тело побаливало, словно она проспала несколько дней. Затуманенным взглядом она осмотрела себя. Она была полностью одета и сидела в зелёном кресле. Её ничто не удерживало… Она была в комнате Красоты. Нимфы ушли. Агата соскочила с кресла. Ароматические ванны были до краёв полны мыльной пеной. Туалетный столик перед ней был уставлен сотнями закрытых бутылочек с воском, кремами, красками и масками. В раковине валялись использованные лезвия, пилочки для ногтей, ножи и зубочистки. На полу валялась куча состриженных волос. Агата подобрала несколько волосков. Светлые. Зеркало. Она обернулась, но остальные косметические столики с креслами и зеркалами исчезли. Агата лихорадочно ощупала волосы и кожу – они казались более мягкими и гладкими. Потом коснулась губ, носа, подбородка. Они стали изящнее. Она нуждалась в новом лице. Она рухнула обратно в кресло. Получилось! Они сделали невозможное! Она нормальная! Нет, она не просто нормальная. Она милая! Симпатичная! Она… Красивая! Наконец-то она сможет жить по-настоящему! Наконец-то будет счастливой! Албемарль, мирно спавший в гнезде над дверью, особенно громко всхрапнул, когда она открылась. – Спокойной ночи, Албемарль! Албемарль приоткрыл один глаз. – Спокойной ночи, Ага… Боже мой! Агата улыбалась всё шире, поднимаясь по ступенькам на первый этаж. Нужно добраться до позолоченного зеркала недалеко от столовой (она запомнила, где расположены все зеркала в школе, чтобы ни в коем случае к ним не подойти). Агату распирало изнутри. Она вообще узнает себя? Агата услышала изумлённые вздохи, потом увидела, как на неё со спиральной лестницы таращатся Рина и Миллисент. – Привет, Рина! – просияла Агата. – Привет, Миллисент! Девочки были слишком поражены, чтобы хотя бы помахать ей в ответ. Быстрым шагом выйдя в зал с лестницами, Агата почувствовала, как улыбается ещё шире. Чеддик и Николас лезли на Обелиск легенд и обсуждали портреты выпускниц школы Добра. – Рапунцель – в лучшем случае на четвёрочку, – сказал Чеддик, повиснув на кирпиче, словно бывалый альпинист. – А вот эта Мартина – девять из десяти. – Жаль только, что она стала лошадью, – сказал Николас. – Подожди, вот повесят они сюда Агату. Она станет… – Кем? Кем я стану? Чеддик повернулся к Агате, и у него отвисла челюсть. – Кошкой? – ухмыльнулась Агата. – Я что, язык тебе случайно откусила? – О-о-ох, – вставил Николас, и Чеддик спихнул его с колонны. Агата улыбалась так широко, что уже щёки болели. Поднявшись по лестнице Доблести, она направилась к столовой. Она прошла через тёмно-синюю арку к золотой двойной двери, готовая к встрече с зеркалом внутри, готовая почувствовать то, что Софи чувствовала всю жизнь… но, когда она потянулась к ручке, дверь открылась и едва не сбила её с ног. – Прости… Агата сначала услышала голос и лишь потом увидела его. Она медленно подняла голову, её сердце колотилось. Тедрос уставился на неё с таким видом, что она даже испугалась, не поразила ли его по ошибке злодейским заклинанием окаменения. Он кашлянул, словно пытаясь найти потерянный голос. – М-м-м… Привет. – Привет, – ответила Агата, глупо улыбаясь. Молчание. – Что на ужин? – ещё глупее спросила она. – Утятина, – пискнул он и снова закашлялся. – Прости. Просто ты выглядишь… ты выглядишь так… Агату вдруг охватило странное чувство. Оно пугало её. – Знаю… не как я… – выпалила она и забежала за угол. Она свернула в первый попавшийся коридор и спряталась под рамой портрета. Что они сделали? Они что, заменили ей душу, когда дали новое лицо? Заменили сердце, когда дали новое тело? Почему у неё вспотели ладони? Почему у неё в животе словно порхают бабочки? Где та гадость, которая всегда вертелась у неё на языке, когда она видела Тедроса? Что на земле и в небесах вообще могло заставить её улыбнуться мальчику? Она ненавидела мальчиков! Она всегда ненавидела мальчиков! Она не улыбнулась бы, даже если бы ей угрожали мечом… Агата поняла, где оказалась. «Портрет», под которым она стояла, был не портретом.