– Что ж, – тихо сказала она. – Теперь все знают, кто несёт ответственность за происходящее. Тедрос почувствовал, как обвиняющие взгляды учеников школы Добра прожигают его насквозь. Пристыжённый, он поплёлся прочь с поляны. Софи смотрела ему вслед. К горлу подкатил комок, и она с трудом боролась с желанием позвать его обратно. – Это всё из-за бала? – послышался голос из-за спины. Софи повернулась к разъярённым Эстер и Анадиль. – Это всё – чтобы показать, кто прав, – ответила она. – От нас помощи не жди, – прорычала Эстер и ушла вместе с Анадиль. Софи стояла, окружённая изумлёнными учителями, учениками, волками и феями, прислушиваясь к собственному частому дыханию. Потом медленно подняла голову. Тедрос гневно смотрел на неё со стены стеклянного замка. В слабом свете зимнего солнца его молочно-белое лицо казалось окружённым красной каймой. Софи посмотрела ему в глаза, её сердце было полно решимости. Он полюбит её в ответ. Ему придётся. Потому что она уничтожит его, если он посмеет влюбиться в кого-то ещё. 23. Волшебство в зеркале Спрятавшись под кружевными подушками, Агата слышала лишь эхо трёх ужасных слов. ЖИВИ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ. Какой жизнью? До Софи она помнила только мрак и боль. Благодаря Софи она почувствовала себя нормальной и кому-то нужной. Без Софи она просто уродина, ничто… У Агаты похолодело в животе. У ведьм никогда не бывает собственных сказок. Без Софи она – ведьма. Агата просидела шесть дней взаперти в своей комнате, слушая крики одноклассников, страдавших от всё новых нападений. Все межшкольные мероприятия, включая обеды и уроки выживания в сказках, бессрочно отменили. Неужели во всём виновата она? В волшебных сказках ведьмы всегда всё портят… Панические крики снаружи становились всё громче, а она ощущала нарастающее чувство вины. А потом атаки прекратились. Собравшись в гостиных, всегдашники затаили дыхание. Но когда мирно прошли и суббота с воскресеньем, Агата поняла, что буря закончилась. Софи скоро придёт извиняться. Смотря на розовую луну, Агата обнимала подушку и молилась. Их дружба выдержит даже это. За дверью раздалось позвякивание крылышек, и феи просунули в её комнату записку. С колотящимся сердцем она спрыгнула с кровати и схватила её враз вспотевшими ладонями… Дорогие ученики! До Снежного бала осталось шесть дней, и уроки на этой неделе посвящены подготовке к торжеству. Несмотря на недавние происшествия, в дальнейшем занятия отменяться не будут. Наши традиции – то, что отличает Добро от Зла. Даже в самое мрачное время Бал остаётся шансом на счастливый конец вашей истории. Профессор Доуви Агата застонала и снова накрылась розовыми одеялами с головой. Но, наконец уснув, она вдруг услышала слова… Бал… цель… счастье… Они парили в темноте, опускаясь всё ниже и ниже, и наконец упали в её душу, словно волшебные семена. Раван на цыпочках прошёл к комнате 66. За его спиной ярко блестели лебеди на груди ещё шести никогдашников. – Если нападения прекратились, может быть, она умерла? – спросил Векс. – Может быть, злодеи не творят зла по воскресеньям? – предположил Броун. – Или Софи наконец забыла об этом дурацком принце! – воскликнул Раван. – О возлюбленных забыть невозможно, – угрюмо протянул Хорт, одетый в грязные шорты до колен. – Даже если они выгоняют тебя из комнаты и воруют пижаму. – Софи вообще не должна была позволять себе любить! – возразил Раван. – Когда я впервые сказал отцу, что мне нравится девушка, он обмазал меня мёдом и оставил на ночь в медвежьей берлоге. После этого мне никто больше не нравился. – А когда я впервые сказала маме, что мне кто-то нравится, она целый час запекала меня в печке, – согласилась Мона, её зелёная кожа побледнела. – Больше я о мальчиках не думаю. – Когда мне впервые понравился мальчик, папа убил его. Все остановились и уставились на Арахну. – Может быть, у Софи просто безответственные родители, – развела она руками. Мрачно кивнув, никогдашники прошли к погружённой в тень двери в комнату 66. Затаив дыхание, они приникли к двери ушами и стали подслушивать. Но ничего не услышали. – На счёт «три», – прошептал Раван. Никогдашники встали, готовясь к штурму. – Раз… два… – Выпей это. Голос Анадиль. Никогдашники снова прижались к двери ушами. – Они… убивают… меня… – прохрипела Софи, затем её вырвало. – У неё очень высокая температура, Эстер. – Леди Лессо сказала… сны о немезисе… – Ничего страшного, Софи, – ответила Эстер. – А теперь спи. – К балу… мне… будет… лучше? Тедрос… обещал… – Закрывай глаза, дорогая. – Сны… они придут… – выдохнула Софи. – Тс-с-с, всё готово, – сказала Эстер. Внутри воцарилась тишина, но Раван и остальные никогдашники не двинулись. Потом послышались голоса совсем рядом с дверью. – Сны с лицами, высокая температура, одержимость… Леди Лессо права! – прошептала Анадиль. – Тедрос – её немезис! – Значит, она действительно встречалась с Директором школы! – шёпотом ответила Эстер. – Она в настоящей сказке! – Тогда всей школе нужно остерегаться, Эстер. Настоящая сказка означает войну! – Ани, нужно немедленно снова свести Софи и Тедроса вместе! Пока не начались симптомы! – Но как? – Твой талант, – прошептала Эстер. – Но никому ни слова! Если об этом узнают, полетят наши головы… Она вдруг осеклась. Раван прыгнул к остальным… Дверь резко распахнулась, и Эстер, недобро прищурившись, выглянула в коридор. Но там было пусто. Утром в понедельник Агата проснулась с нестерпимым желанием пойти на уроки. Обойдя комнату, она натянула мятый передник и стряхнула перья из подушки с грязных волос. Сколько ещё можно ждать? Софи не хочет извиняться? Софи не хочет с ней дружить? Она смяла в кулаке бумажную розу Софи и выбросила её в окно… Я буду жить своей жизнью!