– Я больна, – сказала Агата, кашляя в кулак. Профессор Доуви даже не подняла головы от заваленного пергаментными свитками стола. – Имбирный чай и две дольки грейпфрута. Повторять каждые два часа. – Уже пробовала, – ответила Агата и начала кашлять ещё громче. – Сейчас не время пропускать уроки, Агата, – сказала профессор Доуви, складывая бумаги под блестящие пресс-папье в форме тыкв. – До бала осталось меньше месяца, и я хочу, чтобы ученица, идущая на четвёртом месте, хорошо подготовилась к самому важному вечеру в своей юной жизни! Ты уже присмотрела какого-нибудь мальчика? Агата, казалось, сейчас выплюнет лёгкие. Профессор Доуви встревоженно взглянула на неё. – Похоже… на чуму, – прохрипела Агата. Профессор Доуви побелела. Агату заперли на карантин в отдельной комнате, и теперь она под видом таракана могла сопровождать Софи на всех уроках. Спрятавшись за её ухом, она шёпотом подсказала первый признак сна о немезисе (вкус крови во рту), помогла провести переговоры с ледяными великанами на уроке подготовки приспешников и верно определила, какие пугала добрые, а какие злые, на практическом задании Юбы. На второй день она помогла Софи лишиться зуба на науке уродства, сопоставить чудовищ с описаниями на контрольной работе профессора Садера (лалкис: сладкоречивые; гарпии: пожирают детей) и определить, какой из бобовых стеблей Юбы ядовит, какой – съедобен, а какой – замаскированная Дот. Нет, были, конечно, и неприятные моменты. Она чуть не провалилась в башмак Эстер, едва спаслась от бросившейся на неё летучей мыши и лишь в последний момент успела спрятаться в чулане для мётел на уроке особых талантов, чтобы не превратиться в себя прямо при всех. На третий день Агата вообще перестала делать домашние задания в школе Добра и всё свободное время изучала заклинания Зла. Её одноклассники не могли заставить свои пальцы даже чуть-чуть мерцать, а вот у Агаты они постоянно светились, когда она думала о том, что её бесит: школа, зеркала, мальчики… Так что всё, что ей оставалось, – точно выполнять указания магических рекомендаций, и она могла колдовать. Заклинания, конечно, простенькие – управление водой и погодой, но всё-таки это была настоящая магия! Всё было настолько невозможно и невероятно, что она бы, наверное, обмерла от удивления, если бы ей это всё не давалось настолько естественно. Другие не могли наколдовать даже лёгкую изморось, а Агата у себя в комнате призвала грозовые тучи и смыла со стен отвратительно-слащавые рисунки проливным дождём. На переменах она пряталась в туалетах и пробовала новые «Заклинания для страданий»: Тёмный сглаз, который ненадолго затемнял небо, Приливное проклятие, призывавшее гигантскую волну… Время пролетало незаметно, когда она изучала Зло – во всём этом было столько силы и возможностей, что ей никогда не бывало скучно. Как-то вечером, ожидая Поллукса, который должен был принести домашние задания, Агата что-то рисовала, насвистывая. – И что, скажите на милость, это такое? Она повернулась к Поллуксу, стоявшему в дверях. Его голова, прикреплённая к заячьему туловищу, внимательно разглядывала рисунок. – О, ну, это я на своей свадьбе. Смотрите, вот мой принц. – Она смяла листок и закашлялась. – Домашние задания есть? Поллукс отругал её за потерю позиций в рейтинге школы Добра, трижды объяснил все задания, строго-настрого приказал прикрывать рот рукой, когда кашляет, а потом наконец вприпрыжку удалился из комнаты. Агата выдохнула. А потом посмотрела на смятый рисунок, на котором она летит через огонь, и поняла, что́ же рисует. Никогда. Рай для Зла. – Нам нужно домой, – пробормотала она. К концу недели Агата помогла Софи одержать впечатляющую серию побед на всех уроках, включая подготовку к Испытанию Сказкой, которую проводил Юба. В дуэлях один на один Софи победила всех остальных в группе с помощью разрешённых заклинаний: оглушила молнией Равана, заморозила губы Беатрис, прежде чем та успела позвать на помощь животных, и расплавила тренировочный меч Тедроса. – Кто-то явно налёг на учебу, – изумлённо проговорил Тедрос. Агата, прячась за воротником Софи, залилась краской от гордости. – Раньше ей просто везло. А это уже совсем другое дело, – проворчала Эстер. Она сидела рядом с Анадиль, они ели подгорелые говяжьи языки. – Как у неё это получается? – Старое доброе трудолюбие, – ответила Софи, проходя мимо. У неё был блестящий макияж, рубиново-красные волосы и чёрное кимоно, на котором сверкала надпись «П – значит Прилежная». Эстер и Анадиль чуть не подавились едой. К концу третьей недели Софи вышла на пятое место, и «Обеденные перерывы с Софи» по общим просьбам возобновились. Вернулась и чёрная мода – ещё более смелая и экстравагантная, чем раньше: фестончатые плюмажи, корсеты в сеточку, искусственный обезьяний мех, бурки, украшенные цехинами, кожаные брючные костюмы, напудренные парики, даже кольчужный лиф. – Она жульничает, – шипела Беатрис всем, кто проходил мимо. – Какая-нибудь фея-крёстная переметнулась на сторону Зла, ну или она поворачивает время вспять. Ни у кого не может быть столько времени, чтобы всё успевать! Но у Софи было достаточно времени, чтобы сшить ансамбль из атласного джемпера с монашеской намёткой, блестящее платье с узором из раковин, да ещё и подбирать туфли к каждому образу. Достаточно времени, чтобы победить Эстер на конкурсе «Изуродуй бальный зал», написать доклад на тему «Волки против волколаков» и подготовить лекции на тему «Порочный успех», «Уродство – новая красота» и «Готовим тело для греха». У неё было достаточно времени, чтобы стать модельершей и моделью, нарушительницей спокойствия и революционеркой – и при этом всё равно обойти Анадиль и выбраться на второе место в рейтинге. На этот раз Беатрис уже не могла помешать Тедросу влюбиться в Софи. Но Тедрос отчаянно пытался остановить себя. Она же никогдашница! И что, что она красивая? И умная? И творческая, добрая, щедрая, и… Тедрос глубоко вздохнул. Всегдашникам не могут нравиться никогдашники. Ты просто запутался. Он ощутил немалое облегчение, когда Юба устроил ещё одно испытание «Отличи Добро от Зла». На этот раз гном превратил всех девочек в синие тыквы и спрятал их на большом тыквенном поле. «Просто найди всегдашницу, – укоризненно сказал себе Тедрос. – Найди всегдашницу и забудь о Софи». – Вот эта – всегдашница! – крикнул Хорт и ткнул пальцем в синюю тыкву. Ничего не произошло. Остальные мальчики тоже не могли отличить даже настоящую тыкву от ненастоящей, так что начали обсуждать достоинства каждой из них. – Это не групповое задание! – загремел Юба. Держась за синий стебелёк Софи-тыквы, Агата-таракан смотрела, как мальчики разошлись по сторонам. Тедрос направился к Бирюзовой роще, а потом остановился и повернулся к тыкве Софи. – Он идёт, – сказала Агата. – Откуда ты знаешь? – шепнула Софи. – Потому что он посмотрел на меня. Тедрос подошёл к тыкве. – Вот. Вот эта тыква – всегдашница. Юба нахмурился. – Посмотри внимательнее… Тедрос пропустил его слова мимо ушей, коснулся синей кожуры, во все стороны полетели блёстки, и тыква превратилась в Софи. Над головой принца в отвратительной зелёной дымке появилось число 16, а над Софи – чёрная единица. – Только самое лучшее Зло умеет притворяться Добром, – похвалил Юба и, взмахнув посохом, стёр красную букву «П» с платья Софи. – А что касается тебя, сын Артура, советую тебе хорошенько изучить правила. Надеюсь, ты не совершишь такой же ужасной ошибки, когда это будет важно. Тедрос попытался изобразить стыд. – Мы не можем никого найти! – крикнул кто-то. Юба повернулся и увидел, что у всех мальчиков над головами клубятся плохие оценки. – Надо было отметки поставить, – вздохнул он и стал тыкать в тыквы посохом, проверяя, не пискнут ли они. Гном ушёл, и Тедрос позволил себе улыбнуться. Как он мог сказать учителю, что ему плевать на правила? Правила, которые дважды привели его к той ужасной Агате? Он впервые нашел девочку своей мечты. Девочку, которая не была ошибкой. – Ты должен мне один вопрос, сын Артура. Тедрос повернулся и увидел Софи, она тоже улыбалась. Проследив за её взглядом, он увидел рейтинговый список школы Зла; Албемарль только что прикрепил на первое место табличку с её именем. На следующий день во время обеда Софи нашла записку. «Волки не выносят запаха лис. Синий ручей, в полночь. Т.» – Что это означает? – шепнула она таракану, сидящему у неё на ладони. – Это означает, что сегодня мы вернёмся домой! – восторженно воскликнула Агата и так энергично стала шевелить усиками, что Софи сбросила её. Таракан нетерпеливо разгуливал по плесневелой мешковине гостиной башни Коварства, не сводя глаз с часов. Полночь приближалась. Наконец дверь открылась, и вошла Софи в соблазнительном чёрном платье-футляре, подчёркнутом длинными чёрными перчатками, причёской-ульем, ожерельем из изящных жемчужин и чёрными очками. У Агаты чуть панцирь не лопнул. – Во-первых, я сказала тебе приходить вовремя. Во-вторых, я сказала «Не наряжаться»… – Посмотри на эти очки. Разве не шикарные? Защищают глаза от солнца. Знаешь, девчонки-всегдашницы мне теперь всякое такое таскают: жемчужины, камни, средства для макияжа. Сначала я думала, что это просто добрые дела, а потом поняла – нет, им просто нравится видеть свои вещички на ком-то более модном и обаятельном. Только это всё такая дешёвка. У меня даже сыпь началась. Агата закрутила кверху усики. – Просто… просто запри дверь! Софи задвинула засов, потом услышала грохот и, развернувшись, увидела залитое краской лицо Агаты, прятавшей бледное тело за мешковатой занавеской. – М-м-м… должно быть, я не рассчитала время… – пролепетала Агата. Софи смерила её взглядом. – Как таракан ты мне больше нравишься.