– Так! Играем вольту! И они заиграли. Танец был невероятно быстрым, Агату перекидывали от партнёра к партнёру, от талии к талии, кружили всё быстрее и быстрее, пока перед глазами всё не поплыло. Её ноги словно загорелись. Все девочки в комнате превратились в Софи. Башмаки! Они вернулись! – Софи! Я иду!.. – закричала она. А потом вдруг оказалась на полу. – Падать в обморок нужно в строго определённые моменты, – нахмурился Поллукс. – И этот к ним не относится. – Я споткнулась, – возразила Агата. – Представь, что ты упадёшь в обморок на балу! Начнётся хаос! Побоище! – Я не падала в обморок! – Забудьте о бале! Это будет настоящая Полуночная резня! Агата посмотрела ему прямо в глаза. – Я. Не. Падаю. В обмороки. Когда девочки спустились к берегу Озера-на-Полпути на урок общения с животными, их ждала профессор Доуви. – Принцесса Ума сказалась больной. Девочки угрюмо посмотрели на Агату – это наверняка произошло из-за её фиаско с золотыми рыбками. На замену в такой короткий срок найти никого не удалось, так что профессор Доуви отменила занятие. – Ученицам из верхней половины рейтинга можно воспользоваться комнатами Красоты. Тем же, кто находится в нижней половине, советую поразмыслить хорошенько о том, почему вы такие посредственности! Беатрис и семь её верных спутниц отправились в комнату Красоты на маникюр, а девочки из нижней половины рейтинга побежали подглядывать за уроком фехтования: мальчики занимались без рубашек. Агата же поспешила в музей Добра, надеясь, что хотя бы там сможет найти путь к разгадке. Разглядывая скульптуры, витрины и чучела, освещённые розовым пламенем факелов, она вспомнила слова Директора школы: ведьмам и принцессам нельзя дружить. Но почему? Что-то должно было встать между ними. Наверняка та самая таинственная вещь, которая всегда есть у принцессы, но никогда нет у злодея. Она раздумывала над этим вопросом, пока у неё шея не пошла красными пятнами, но ответа так и не нашла. Она снова прошла к нише в дальнем углу, где висели картины, изображавшие Читателей из Гавальдона. Агата вспомнила, как профессор Доуви разговаривала с той женщиной с вечно поджатыми губами. Художника они назвали «профессор Садер». Тот самый Садер, который преподаёт историю героизма? Это же следующий урок! На этот раз Агата медленно шла вдоль картин. Пейзаж постепенно менялся: на площади появлялось больше лавок, церковь из белой превратилась в красную, за озером выросли две мельницы – и в конце концов она узнала тот Гавальдон, из которого её забрали. Окончательно сбитая с толку, она ходила возле картин туда-сюда, пока не остановилась как вкопанная. На картине, где дети читали сказки на ступеньках церкви, в пятне солнечного света стояла девочка в фиолетовом пальто и жёлтой шляпе с подсолнухами. Агата наклонилась так близко, что коснулась изображения носом. Алиса? Это точно она. Дочка пекаря каждый день ходила в этих нелепых пальто и шляпе, пока её не похитили восемь лет назад. А в другом углу картины шальной лучик света попал на худого мальчишку, который бил палкой кошку. Руне. Агата вспомнила, как тот попытался выдавить глаз Потрошителю, и мама прогнала его метлой. Руне забрали вместе с Алисой. Она быстро прошла к следующий картине, где десятки детей выстроились в очередь возле лавки мистера Довиля, но солнце освещало лишь двоих: лысого Бэйна, вцепившегося зубами в плечо девочке впереди, и немногословного красавца Гаррика. Двух мальчиков, которых забрали четыре года назад. У Агаты на лбу выступил холодный пот, и она повернулась к следующей картине. Дети читали сказки, сидя на изумрудном холме, а две девочки, освещённые солнцем, сидели внизу, у озера. Девочка в чёрном кидала в воду спички, а девочка в розовом – упаковывала в мешок огурцы. Прерывисто дыша, Агата побежала обратно вдоль картин. На каждой из них светом выделялись два ребёнка: один яркий и светлый, другой странный и мрачный. Агата вышла из ниши и забралась на чучело коровы, чтобы увидеть все картины одновременно, картины, из которых она узнала три вещи об этом профессоре Садере… Он может перемещаться между реальным и сказочным мирами. Он знает, зачем похищают детей из Гавальдона. И он может помочь им вернуться домой. Феи прозвонили в колокольчики, возвещая о начале следующего урока. Агата ворвалась в Театр Сказок и втиснулась на скамейку рядом с Кико. Тедрос и его приятели играли в гандбол с фениксом, вырезанным на каменной сцене. – Тристан со мной даже не поздоровался, – недовольно проворчала Кико. – Может, он думает, что раз я поговорила с тобой, у меня теперь прыщи… – Где Садер? – спросила Агата. – Профессор Садер, – произнёс чей-то голос. Подняв голову, она увидела доброго седовласого учителя в клеверно-зелёном костюме – того самого, который улыбался ей в холле и на Мосту-на-Полпути. Он бросил на неё доброжелательный взгляд и прошёл на сцену. Профессор Чокнутый. Агата выдохнула. Уж он-то ей поможет, раз уж она ему так нравится. – Как вы знаете, я на четвёртом уроке читаю лекции одновременно и здесь, и в школе Зла, и, к сожалению, не могу быть в двух местах одновременно. Так что одну неделю я буду здесь, а следующую – в другой школе, – сказал он, держась за кафедру. – В те недели, что меня не будет, к вам придут наши выпускники, чтобы рассказать о своих приключениях в Бесконечных лесах. Они будут давать вам задания и ставить за них оценки, так что, пожалуйста, относитесь к ним с таким же уважением, как и ко мне. И последнее: поскольку я отвечаю за большое количество учеников и огромный объём информации, у меня нет приёмных часов, и я не буду отвечать на ваши вопросы ни в учебное, ни во внеучебное время. Агата закашлялась. Как ей получить ответ, если он не разрешает задавать вопросы? – Если у вас всё же будут вопросы, – сказал Садер, смотря на них немигающим взглядом карих глаз, – вы, безусловно, найдёте их в учебнике «История лесов для учащихся» или в других книгах моего авторства, которые можно найти в библиотеке Добродетели. А теперь перекличка. Беатрис? – Здесь. – Ещё разок, Беатрис. – Я здесь, – раздражённо проговорила Беатрис. – Спасибо, Беатрис. Кико! – Здесь! – Ещё раз, Кико. – Я здесь, профессор Садер! – Отлично. Рина! – Здесь. – Повтори, пожалуйста? Агата застонала. Такими темпами они тут будут сидеть до самого новолуния. – Тедрос! – Здесь. – Громче, Тедрос. – Господи, он что, глухой? – проворчала Агата. – Нет, глупая, – ответила Кико. – Он слепой. Агата фыркнула. – Ты смеёшься?.. Немигающие глаза. Сопоставляет имена с голосами. Крепко держится за кафедру. – Но его картины! – воскликнула Агата. – Он видел Гавальдон! Он видел нас! В этот момент профессор Садер посмотрел ей в глаза и улыбнулся, словно напоминая, что на самом деле не видел вообще ничего. – Так, давайте с начала, – сказала Софи. – Сначала Директоров школы было двое. Два брата. – Близнецы, – кивнула Эстер. – Один добрый, другой злой. Софи прошла вдоль ряда побитых каменных фресок, высеченных на стене зала Зла. Покрытый изумрудно-зелёными водорослями и голубой ржавчиной, подсвеченный синеватым пламенем, зал больше всего напоминал собор, который немало времени провёл под водой. Она остановилась возле фрески, изображавшей двух молодых мужчин в покоях дворца; те разглядывали волшебное перо, которое она видела в башне Директора школы. На одном из братьев была чёрная мантия, на другом – белая. Софи разглядела одинаковые красивые лица, призрачно-белые волосы и голубые глаза. Лицо брата в белой мантии было тёплым и добрым, а брат в чёрной мантии выглядел холодным и суровым. Тем не менее что-то в этих лицах казалось знакомым. – И братья управляли обеими школами и защищали волшебное перо, – проговорила Софи. – Сториана, – поправила Эстер. – И в половине случаев побеждало Добро, а в половине – Зло? – Примерно так, – сказала Анадиль, скармливая улитку крысам, сидевшим в кармане. – Мама говорила, что если у Добра начиналась серия побед, то Зло находило новые трюки и отыгрывалось, и уже Добру приходилось улучшать свою защиту. – Равновесие природы, – сказала Дот, жуя школьный учебник, который превратила в шоколад. Софи прошла к следующей фреске, где злой брат отказался дальше мирно править вместе с добрым и осыпал его градом заклинаний. – Но злой брат думал, что сможет управлять пером… м-м-м, Сторианом… и сделать Зло неуязвимым. Так что собрал армию, чтобы убить брата, и начал войну.