– Итак! Как же вы потратите этот дублон? Иви? Иви остановилась. Нервным движением сжала шелк платья у бедра. Зрители, кажется, перестали дышать. – Я… – начала она и осеклась. Эжен ободряюще улыбнулся, и девушка, справившись с волнением, продолжала: – Я куплю себе платье. Красивое такое, темно-синего бархата. Я такое в книжке видела однажды, на принцессе Лалин. У нас в поселке нищета одна живет, в домотканом ходим. Оно мне по ночам снится, с самого детства. Голос Иви сел, и последнюю фразу Дайна прочла по ее губам: – Я только о нем и мечтаю. Сначала было очень тихо, а потом зрители взорвались аплодисментами, и Иви расплакалась. Дайна прекрасно понимала ее. Бархатное платье принцессы Лалин было для нее не просто одеждой, а мечтой, знаком того, что она сможет вырваться из нищеты рыбацкого поселка, знаком того, что она не будет голодать и заниматься изнуряющим трудом. Эжен ободряюще обнял Иви и вопросительно посмотрел на брата – Валентин кивнул. – Спасибо, Иви, – сказал Эжен. – Ты искренняя и честная девушка. Я рад, что мы познакомились. Как бы ни сложилось с отбором, я надеюсь, что мы будем друзьями. Иви всхлипнула, и провела ладонью по лицу, смахивая слезы. Когда она успокоилась и перестала плакать, Эжен обернулся к Карин и спросил: – Карин, а ты? Как ты потратишь свой дублон? Сейчас Карин выглядела решительной и строгой: в ней действительно появилось что-то, на мгновение поднявшее эту девушку выше всех. – Это ведь огромные деньги, – проговорила она так, словно сейчас открывала душу перед всеми. – Я бы весь наш поселок выкупила у барина. Тут бы хватило. Были мы крепостные, а стали бы вольные люди. И барин был бы не в обиде, и жили бы все хорошо и дружно. А так я бы тоже платье хотела, как у принцессы, но это уже так, потом. Стану волшебницей – куплю. Она умолкла и опустила голову, будто ей сделалось невероятно стыдно. Над садом воцарилась звенящая тишина. Эжен должен был принять решение. Выбрать ту девушку, с которой проживет до конца жизни, которая родит ему детей и всегда будет рядом: поддерживать, помогать, любить. Несколько пронзительно долгих минут Эжен молчал, и Дайне казалось, что она видит молнии, сверкающие над его головой. – Это очень достойно, – наконец, произнес он. – Когда ты думаешь не о себе, а о других людях, то действительно поднимаешься высоко. Эжен вышел из-за кафедры, подошел к Карин и, опустившись на одно колено, промолвил: – Карин Шу, я прошу тебя оказать мне честь и стать моей женой. Карин ахнула, зажала рот ладонью и взглянула на принца так, будто ее сердце готово было разорваться от ужаса в эту минуту. Эжен смотрел на нее с теплом и тем искренним светлым чувством, из которого потом сможет родиться настоящая любовь. Не буря, порыв и потрясение всей души, а доброе солнце истинного понимания – вот что однажды у них будет. – Соглашайся! – звонко прошептала Иви и улыбнулась. В ее глазах засверкали слезы, но Дайна видела, что она не расстроена по-настоящему. Карин растерянно провела пальцами по лицу и едва слышно прошептала: – Да, я согласна! Сад взорвался аплодисментами. Студенты хлопали в ладоши, кричали, некоторые девушки даже заплакали. Дайне на миг показалось, что земля уходит у нее из-под ног, и она взлетает к облакам: таким острым было чувство общего счастья. Валентин вышел к брату, с улыбкой пожал ему руку, а потом порывисто обнял, и Дайна услышала: – Как же я рад за тебя! Но на этом финал отбора невест не закончился. Повинуясь жесту Валентина, к Иви подбежали крысы, таща огромную картонную коробку. Валентин поднял руку, призывая всех к тишине, и, когда взволнованные студенты умолкли, произнес: – Иви Гудмундсдоттир дошла до финала, я от всей души поздравляю ее и хочу вручить этот подарок. Мы с его высочеством Эженом решили, что он ее обрадует. Мечты ведь должны сбываться, правда? Крысы с поклоном опустили коробку на траву. Иви оторопело посмотрела сначала на Валентина, потом на Эжена, и Дайна поняла, что ей никто и никогда не делал подарков. – Открывай! – Эжен улыбнулся. Иви присела на корточки рядом с коробкой, сдвинула крышку, и Дайна увидела тонкий широкий лист жатой бумаги, а под ним – темно-синее платье с жемчужной отделкой. Судя по тому, как изменилось лицо Иви, это было именно то платье, о котором она мечтала. Иви вернула крышку на место. Открыла коробку снова. Платье никуда не делось. Валентин принес его сюда своей магией: Дайна заметила, как заискрились кончики его пальцев, творя заклинание, когда Иви говорила о своей мечте. – Спасибо, – прошептала Иви и добавила уже звонче: – Спасибо! Вместе с остальными студентами Дайна аплодировала ей и думала, что для Иви это платье гораздо важнее и дороже короны. Не сможет эта вольная дочь рыбака жить по дворцовым ритуалам. Ее всегда будут звать к себе море и свобода. На отборе невест каждый получил то, что должен был получить. Глядя, как в небо летят бумажные воздушные шарики с золотыми огоньками внутри, Дайна знала, что это самое главное. Эпилог Учебный год промелькнул перед Дайной разноцветным куполом ярмарочной карусели. Вроде бы только закончился отбор невест и листва сверкала рыжим золотом – и вот уже первые дни лета, и в саду цветет жасмин, наполняя коридоры и залы академии едва уловимым ароматом нежности и тоски, и Дайна сдает экзамены. – Ну что ж, я могу поставить только отличную оценку, – одобрительно улыбнулся Александр, выслушав ее ответ по билету. – Вы прекрасно подготовились, Дайна. Девушка улыбнулась в ответ. Расписавшись в тонкой книжке с оценками, Александр протянул ее Дайне и спросил: – Последний экзамен? – Да, – ответила она. – Теперь каникулы. И второй курс. Зельеделание, рунознание, история магии, боевые заклинания и практическая работа – Дайна справилась с экзаменами лучше всех на курсе. Сейчас ей не верилось, что учебный год остался позади. – Тогда желаю хорошего лета, – сказал Александр и с искренним теплом добавил: – И крепкого семейного счастья. Дайна вышла из класса и неторопливо пошла по коридору. Ей предстояло много дел: через два дня должна была состояться свадьба саалийских принцев, и надо было еще раз примерить платье, окончательно договориться с куаферами о прическе, а с садовниками о букете и цветах в прическу, не говоря уже о том, чтобы поболтать с подругами: считалось, что разговор с невестой перед свадьбой приносит счастье. Но спешить не хотелось. На подоконнике сидели Гровир и Аделард, рассматривали свои книжки с оценками. Гровир выглядел довольным, Аделард хмурился. Увидев Дайну, он поинтересовался: – Отлично, как всегда? – Да, – кивнула девушка, сев рядом. – Отлично. Аделард протянул ей свою книжку, и Дайна увидела оценки: все «неудовлетворительно», кроме зельеделания: там изящным почерком господина Бундо было написано: «Отлично». – Что же делать? – озадаченно спросила Дайна. Аделард пожал плечами. – Я не маг, ты и сама знаешь. Господин Бундо сказал, что я не буду учиться в академии. Гровир, который нашел в Аделарде лучшего друга, нахмурился. – Как не будешь учиться в академии? Тебя отчислят? А как же… Аделард ослепительно улыбнулся. – Я не буду учиться в академии, потому что я буду в ней работать. Вот, – он перевернул несколько страниц своей книжки, и Дайна увидела запись: «Принять на работу в должности ассистента на кафедре зельеделания» – и размашистую подпись Валентина. – Вот так! – довольно заявил Аделард. – Следующий экзамен по зельеделанию вы будете сдавать мне. – Неудивительно! – довольно произнес Гровир, похлопав его по плечу. – Господин Бундо говорил, что у тебя талант к зельям. Улыбка, которая скользнула по губам Аделарда, была тонкой и лукавой. – Знаешь, как иногда называют Шанно? – спросил он. – Королевство ядов. Так что всякие смеси мы знаем с детства. «Неудивительно, – подумала Дайна. – Видимо, именно в Шанно Данир узнал о свойствах отравляющих смесей и млечнике. А потом искал его в родных краях и нашел». – Ты не хочешь вернуться домой? – поинтересовалась Дайна. Аделард посмотрел по сторонам в поисках тех, кто может их подслушать, не увидел никого подозрительного и ответил: – Нет. Та сволочь жила в моем доме, в моем облике. Я пока не хочу там показываться. Южанин сидел на берегу моря до самой зимы. Когда на горы лег первый снег, Дайна посмотрела на картину и увидела, что берег пуст. Цепочка следов уходила к горам, и море медленно слизывало ее, стирая всякую память о человеке. – Куда он ушел? – спросила принцесса. Валентин повернул раму, и Дайна увидела горы, заснеженный лес и серое зимнее небо. – Ему есть куда пойти, – ответил Валентин. – Главное, что он никогда не вернется в наш мир. Дайна обняла его и сказала: – Ты все сделал правильно. И ты никогда не станешь таким, как твой отец. Валентин устало усмехнулся, поцеловал волосы Дайны и ответил: – Это и есть счастье: не быть таким, как он. …На свадьбу сыновей Леон не приехал: все газеты писали о том, что его величество страдает от жестоких приступов подагры, хотя Дайна прекрасно понимала, что он просто не хочет смотреть в глаза сыновьям. Отбор невест закончен, а свадьба вполне может пройти и без участия отца женихов. Зато в академию приехала королева Мия: улыбчивая, добрая, стройная, несмотря на многочисленные роды. Карин оробела – усиленные занятия с саалийскими мастерами манер и этикета лишь сгладили ее неловкость и смущение, но не убрали до конца. Но королева лишь ободряюще улыбнулась и сказала: