– Это тяжело. – Аделард понимающе усмехнулся, и это словно сняло со всех заклятие. Дракон снова заурчал и выпустил струйки пара, Валентин присел на корточки перед Даниром, и Дайна поняла, что снова может дышать. – Знать, что твой отец убил твою невесту… – Это был несчастный случай. – Магу даже удалось улыбнуться. – Если бы Леон действительно хотел ее убить, то нанял бы человека. Королю не надо было подставляться самому. Голос Валентина угас. Он каким-то мучительным жестом поднес ладонь ко рту, словно пытался сдержать слова и слезы, и закрыл глаза. Дайна дотронулась было до его плеча, но опустила руку. – Что с ним будет? – не унимался Аделард. И принцесса подумала, что он прав. Надо было говорить. Надо заставить Валентина думать, отвечать, двигаться – нельзя дать ему снова утонуть в своем горе. Он был не один, и Валентин должен это понять. – Думаю, он заслужил казнь, – добавил Аделард, и бывший ректор усмехнулся. – А вы кровожадны, друг мой! – сказал он. – Нет, я не буду его казнить. Запечатаю его в своей картине Необратимым заклинанием. У него будет море и покой. – Удивительно! – воскликнул Аделард. – Вы исключительно добры, господин ректор. – Я не добр, – ответил Валентин. – Просто если я казню его, то стану таким же, как мой отец. – Он помолчал и добавил: – А этого я хочу меньше всего. Море на картине изменилось. Теперь там был берег, скалы, поросшие лесом, ослепительно-белый песок – Дайна невольно подумала, что это неплохое место для того, чтобы скоротать вечность. И пейзаж был хорош. Море, молодой человек, который сидел на песке и задумчиво смотрел, как волны все бегут и бегут. В какой-то момент он повернул голову к Дайне, и она вздрогнула от его взгляда. В нем не было ни страдания, ни тоски. В нем не было ничего, кроме печальной пустоты. «Возможно, смерть была бы для него лучше этого заточения, – подумала принцесса. – Возможно, он однажды наберется сил, поднимется и уйдет. Куда-то же убегает эта дорожка песка туда, где виднеются горы». – Задумалась? – спросил Валентин. Дайна с улыбкой обернулась, и он улыбнулся в ответ. – Немного, – ответила девушка. – Знаешь, когда мы были в горах, я ненавидела Данира. А теперь смотрю, как он сидит, и мне становится жаль его, правда. Валентин подошел, обнял ее за плечи, и это объятие успокоило и согрело Дайну. – Вот почему ты тогда разделил со мной ложе, – сказала она. – Тебе нужно было, чтобы я окончательно стала некроманткой. Дайна почувствовала, как все тело Валентина на мгновение окаменело, словно он сделал что-то очень плохое и его разоблачили. Со стороны это, конечно, выглядело предосудительным: взял и затащил невинную девушку в постель, чтобы добиться своих целей. – Да, – ответил он. – Тебя сделали некроманткой обида, боль и жажда мести. И твою новую суть надо было закрепить противоположными чувствами. Любовью. Защитой. Нежностью. Данир на картине снова посмотрел на них, усмехнулся и кивнул. – Да! – сказал он. – Все так и есть. Если бы твои способности пробудились от нежных чувств, он заставил бы тебя зарезать кролика, например. Валентин плавно провел ладонью по воздуху, и Данир отвернулся. Снова стал смотреть на море. Дайна вдруг представила мертвого Гровира, лежавшего лицом в траве с обугленной спиной. Увидела, как взрыв разметывает по саду тела спящих девушек. Услышала звуки боевых труб, стрельбу, грохот и крики раненых. Потом девушка увидела себя в объятиях Валентина. Увидела, что находится рядом с человеком, который полюбил ее по-настоящему. И это было больше и дороже всех сокровищ мира. – Ты все правильно сделал, – сказала она. – Нас бы уже не было, если бы я не стала некроманткой. И знаешь, – Дайна придержала Валентина за руку и смущенно сказала то, что все эти дни зрело в ее душе. – До встречи с тобой я была никем. Принцессой-попрошайкой. Родственники, у которых я жила, сделали меня нищей, растратив мои деньги. У меня ничего не было, совсем ничего. Она осеклась, понимая, что вот-вот расплачется. Валентин погладил ее по плечу, и это простое дружеское прикосновение придало ей сил. – Даже меня самой словно бы и не было, – продолжала Дайна, собравшись с духом и понимая, что она еще никому не открывалась настолько глубоко. – Так, милая девочка, которая вроде бы есть, а вроде бы и нет. Красивая вещь в гостиной, и никому нет дела до этой вещи. А потом пришел ты. И сделал меня тем, кем я никогда не была. Горло сдавило спазмом, но Дайна все же смогла сказать: – Человеком. Героем. Любимой. – И, подняв глаза на Валентина, она добавила: – Мне не в чем тебя упрекнуть. Ты всегда поступал правильно и в моих интересах. Со стороны окна донесся грохот идущей грозы, и Дайна увидела, как в центре зала закипает варево темных туч, в глубине которого медленно проступает человеческое лицо. Валентин нахмурился, мягко отстранил Дайну и произнес: – Личная королевская связь. Я должен поговорить с отцом. Дайна понимающе кивнула и выскользнула за дверь, но не пошла дальше – остановилась и замерла, ловя каждый звук. Конечно, она знала, что подслушивать плохо, но почему-то оставалась на месте и не шевелилась, надеясь – никому не придет в голову навестить попечителя академии. – Ты жив, – донеслось до девушки. Послышались шаги – Валентин подходил ближе к грозе. – Жив, – ответил он. – Наше министерство магии зафиксировало дуэль волшебников. Хорошо, что ты победил. – Ты убил Авриль не случайно, – произнес Валентин, и Дайна содрогнулась всем телом. Таким голосом могла бы говорить смерть: пустым, каким-то нечеловеческим, лишенным всякого намека на чувства. – Ты спланировал ее смерть. Генрих умер через два дня после дочери, и ты присвоил Аранвен. – Он сделал паузу и добавил: – Ну давай, скажи мне, что это не так. Какое-то время было очень тихо. Дайна даже дышать боялась. – Тебе об этом сказал бастард Генриха, – утвердительно промолвил Леон. – Я знал о парне, но он никогда не сел бы на трон. – Это правда? – спросил Валентин. Король усмехнулся. – Что еще ты хотел услышать от своего врага, – сказал он, и Дайна поняла – у него такая манера: задавать вопросы без вопросительной интонации. – Конечно, он сказал бы именно это, чтобы посеять раздор. – Ты убил Авриль не случайно, – с нажимом процедил Валентин. – Ты все спланировал, Леон. – Это был несчастный случай, – твердо ответил король, и Дайна подумала, что за сегодняшний вечер она слишком много слышала про несчастные случаи. – Нет, – с той же твердостью сказал Валентин. – Ты захватил Аранвен одним ударом. Очень быстро, никто и опомниться не успел. А такие удары разрабатывают и готовят специально. И не два дня. Дайна услышала шаги, отпрянула от двери и увидела Аделарда. Они вернулись в замок за полночь, и Дайна надеялась, что до утра Валентин решит, как поступить с шаннийским принцем. Аделард успел переодеться, и теперь ничто не напоминало о том, что еще утром это был мертвец на дне расщелины. – Что случилось? – едва слышно прошептал он. Дайна прижала палец к губам, призывая его к тишине. Аделард понимающе кивнул и подошел к ней. – Это был несчастный случай, – с нажимом повторил Леон. Аделард выразительно завел глаза и дотронулся до груди там, где совсем недавно была дыра. – Отбор невест почти закончен, – сказал Валентин, и Дайна вдруг всем сердцем почувствовала, насколько он устал. Он сейчас едва держался на ногах, но нужно быть сильным и стойким, нельзя было показывать волнение. – Я сделал все, что обещал тебе. Но я больше не считаю тебя своим отцом, Леон. И больше не смей показываться мне на глаза. Никогда. Над академией загрохотал такой гром, что на мгновение Дайна оглохла – и опомнилась, когда открылась дверь и вышел Валентин. Аделард сразу же улыбнулся и придал лицу самое невинное выражение. – Подслушивали, – произнес Валентин. – Ни в коем случае! – откликнулся Аделард. – Я как раз шел к вам, встретил по пути Дайну, и мы пошли вместе. Ну, так получилось, что да, мы невольно стали свидетелями вашей семейной драмы. А если серьезно, то мне не стоит возвращаться домой. Отец меня убьет, если узнает, что я не только оживший мертвец, так еще и без магии. Валентин усмехнулся. Дайна подумала, что Аделард специально так болтает, чтобы отвлечь его и от тяжелых мыслей после разговора с отцом, и от того, что у этого разговора были свидетели. – И как же вы собираетесь поступить, ваше высочество? – поинтересовался Валентин, и Дайна поняла, что ему становится легче. Прошлое окончательно ушло от него, и всех тех, кто мог причинить боль, больше нет в его жизни. – Я хотел бы продолжить обучение, – признался Аделард. – Судя по тем книгам, что я нашел в своей комнате, для работы с растениями, необходимыми для зелий, магия не нужна. – Принц пожал плечами и сказал: – Знаете, вообще, конечно, это очень странное чувство. Там, в комнате, мои вещи – и ими пользовался мой убийца. Валентин усмехнулся и одобрительно похлопал Аделарда по плечу. – Я поговорю с Бундо. Он давно намекает, что ему нужен ассистент, который со временем займет его место. И знаете? Прикажите крысам просто почистить ваши вещи с дым-порошком. Он выбьет из них все следы этой сволочи. Аделард рассмеялся. – Я так и знал, что вы найдете нужный способ! – сказал он. Саалийские мастера приехали ранним утром. Сидя в столовой за чашкой крепчайшего кофе – вся остальная еда и напитки становились комом в горле, – Дайна видела, как благородные господа завтракают. Кьяра и Карин смотрели на них с каким-то суеверным ужасом. – Зачем они тут? – спросила Карин, глядя, как один из саалийцев, высокий и изящный, намазывает апельсиновый джем на подсушенный ломтик хлеба. Точно такой же ломтик сейчас лежал на тарелке перед Карин, но ей тоже кусок в горло не лез, и Дайна ее прекрасно понимала. Несколько недель назад девушка была крепостной крестьянкой. А теперь могла бы стать принцессой. – Манерам нас учить, – сообщила Иви. Вот ее аппетит не покинул: девушка за обе щеки уплетала яичницу с грибами и беконом. Аделард, сидевший рядом, смотрел на нее с веселым интересом. Видимо, ему никогда не приходилось общаться с девушками из северных рыбацких поселков. – Госпожа Эмилия давеча говорила, что свадьбу будут весной играть. А они станут учить победительницу манерам, этикету, всему такому. Она так и сказала: приедут мастера, чтобы будущая принцесса не опозорилась.