Поцелуй сначала был спокойным и целомудренным, но потом Валентин почувствовал, как их обоих наполняет пламя. В нем запульсировала та жажда, которую можно было утолить лишь в объятиях Дайны – бескрайне, бесконечно любимой и желанной. Он сам не понял, как они оказались возле его письменного стола, но вот полетели на пол какие-то блокноты, перья, книги – и Дайна уже сидит на столешнице, обхватывая Валентина ногами и целуя его с жадностью, которой он и не подозревал в ней. Казалось, девушка сбросила с себя все оковы привычек и манер и наконец-то отважилась стать собой – открытой, страстной, огненной. Валентин на мгновение оторвался от Дайны, заглянул в ее глаза – потемневшие, затянутые туманом желания, и звон в его ушах усилился. – Нас могут увидеть, господин попечитель, – рассмеялась Дайна, и Валентин рассмеялся в ответ. – Не могут, – сказал он и неожиданно грубым движением стянул верх платья, освобождая ее грудь и сминая в ладони. Дайна сдавленно застонала, запрокинула голову, изогнулась всем телом, прижимаясь к Валентину. Ее сердце колотилось под его ладонью, и это сводило с ума. – Не могут, дверь закрыта на заклинание. Смех Дайны прозвучал неожиданно хрипло, как у видавшей виды куртизанки. – Тогда… – шепот обжег ухо Валентина, бедра девушки качнулись ему навстречу. – Тогда иди ко мне. Иди ко мне. Она казалась медом – и Валентин тонул в нем, каким-то краем сознания понимая, что никогда не испытывал ничего даже близко похожего на то, что сейчас бурлило в нем. Не страсть, не похоть, не любовь – то, что швырнуло его в объятия Дайны, не имело названия. Оно было жестоким, темным и властным, оно сминало и тянуло к себе, не давая опомниться. Дайна с голодной жадностью откликалась на его поцелуи, подавалась навстречу, изнемогая от желания, и в какой-то момент Валентин понял, что горит. Пламени не было: испепеляющий огонь кружился в его душе, выжигая чувства и мысли. Валентин попытался отстраниться от Дайны и не смог – она обхватила его за плечи, прильнула всем телом, и сквозь знакомые черты проступило что-то жестокое и холодное. «Иди ко мне», – услышал Валентин чужой голос в своей голове. Это была не Дайна, его обманули: бессилие болезненно запульсировало в висках. Южанин ударил Валентина его же оружием, создал морок и выпустил его, чтобы уничтожить своего врага. В самой глубине огня дымилась стужа – Валентин смотрел в глаза морока, в темный студеный водоворот, и беспомощно осознавал, что ничего не сможет с ним сделать. Все заклинания словно стерлись из его разума. Силы, которые прежде пульсировали в каждой клетке тела, испарились. – Иди ко мне, – шепнул морок, наконец-то став самим собой: рваным клоком одушевленной тьмы, которую приручил хозяин и бросил врагу. – Иди ко мне. «Дайна, – только и смог подумать Валентин, балансируя на краю мрака. – Он похитил Дайну». А потом все заполнил огонь и рев, и тьмы не стало. Наваждение схлынуло – отлетев в сторону и едва не сбив собой кресло, Валентин увидел, как горит морок. Снаружи завис дракон: вцепившись когтями в каменную стену, он просунул голову в окно и плюнул в лже-Дайну сгустком пламени. Пламя было ослепительно-белым. Дракон взревел, и горящий морок рухнул на пол. Пальцы Валентина снова наполнило силой, и он швырнул в огонь заклинание усмирения. Через несколько мгновений на полу осталось лишь несколько капель воды. Эта мерзость осмелилась принять облик Дайны. Когда Валентин думал об этом, у него начинали болеть глаза от ненависти и желания отомстить. – Драконье пламя убивает порождения мрака, – проговорил он и удивился тому, насколько хрипло и болезненно прозвучал его голос. Пол еще плыл под ногами, но постепенно Валентину становилось все легче и легче. – Спасибо, что помог мне. Ты видел Дайну? Почему-то он точно знал, что девушки нет в замке. Южанин забрал ее, чтобы морок без проблем выполнил свою работу. Валентин дотронулся до сверкающей сети магического поля. Да, Дайны нет в академии, но она жива, хоть и находится далеко отсюда. – Гам! – довольно ответил дракон. – Отнеси меня к ней, пожалуйста, – попросил Валентин и шагнул к окну. Дракон опустился в горах. К этому времени солнце уже коснулось горизонта красным животом, и горы стремительно наполняли сиреневые сумерки. Валентин надеялся, что успеет найти Дайну до темноты. Должно быть, когда-то давно, еще до появления людей, здесь воевали великаны. Выхватывали валуны, швыряли друг в друга, но теперь место старой битвы заросло мелкими цветочками камнежорки и скудной травой. Дракон присел, позволяя Валентину осторожно соскользнуть со спины, и пророкотал: – Гам! Камни выше по склону содрогнулись, но камнепад не начался. Зато Валентин услышал: – Мы здесь! Он машинально дотронулся до лба, прикрыл глаза. Дайна была жива, ее голос звучал ясно и бодро. Но «мы»? Кто там с ней? – Дайна! – прокричал Валентин, и дракон аккуратно подтолкнул его мордой в спину. Чуть поодаль Валентин заметил расщелину и бросился туда. Дайна была там, внизу – сидела на камнях в ночной сорочке и сюртуке цвета пыльной розы, наброшенном на плечи. Вглядевшись в молодого человека, который стоял рядом с ней, Валентин удивленно воскликнул: – Аделард? А вы как там оказались? Шаннийский принц развел руками. – Я уже не удивляюсь, что мы знакомы, – произнес он, и от этих слов повеяло холодом. – Валентин! – Дайна вскочила, замахала ему рукой. – Валентин, вытащи нас! Валентин сделал шаг назад и бросил в расщелину заклинания: одно укрывающее и защищающее, а второе позволяющее летать. Горы наполнились низким гулом, и вскоре Дайну и Аделарда вынесло из расщелины и мягко опустило на камни. – Слава богу, – выдохнула Дайна. Валентин обнял ее, она уткнулась лицом ему в грудь: живая, настоящая. – Я так испугалась… Он мягко отстранил Дайну, заглянул ей в лицо. – Все хорошо. Я здесь, – произнес маг. – Что случилось? – Он похитил меня, – промолвила Дайна, глядя ему в глаза так, словно Валентин мог бесследно исчезнуть в любую минуту. – Похитил и убил. В подтверждение своих слов Дайна дотронулась до груди. Валентин всмотрелся и увидел темное пятно на коже, там, где ударило заклинание. На мгновение у него все дрогнуло перед глазами, ненависть забилась в висках так, что заболела голова. Эта сволочь ударила Дайну заклинанием Подземного молота, надеясь, что оно способно уничтожить некромантку. Слава богу, это оказалось не так просто. Некромантов окончательно уничтожает только чистый огонь инквизиции. – Но я очнулась в той расщелине, – продолжала девушка и обернулась на дракона: тот с любопытством рассматривал Аделарда, а шаннийский принц оторопело замер, не в силах пошевелиться. – Аделард тоже был там… Его убили в начале лета. Я его вернула. Валентин посмотрел на Аделарда. Вот, значит, чей облик принял Южанин. Молодец, ничего не скажешь. Изначально в шаннийском принце не было магии, но Южанин занял его место, и государь отправил сына в академию. И без Южанина не обошлось, когда шаннийцы начали маневры. «Если мы вернемся в академию, то его там уже не будет, – подумал Валентин. – Ну не дурак же он оставаться там после того, как его морок сгорел, а я улетел на драконе на виду у всех». Южанин уйдет, сбросит чужой облик, как змея сбрасывает кожу, а потом вернется уже с новым лицом. Возможно, за его спиной будут шаннийские когорты. Или летучие отряды оркувенов. – А потом я отправила Гама за тобой, – сказала Дайна и вдруг провела рукой по плечу Валентина и с дрожью в голосе спросила: – Что с тобой? Ты горел? Маг покосился на мантию – да, действительно, на ткани красовалось прожженное пятно, словно погон. – Да, разбирался с подарочком от этой сволочи, – ответил Валентин. – Если бы не твой дракон, я бы не разобрался. Глаза Дайны удивленно вспыхнули. Валентин увидел, как дракон легонько толкнул Аделарда в плечо и подставил голову для чесания. Принц медленно провел ладонью по надбровьям, и дракон довольно зафырчал. – Что же он сделал? – спросила Дайна. – Драконье пламя убивает порождения тьмы, – ответил Валентин. – Он испепелил ту тварь, которая приняла твой облик. И тут же пожалел о сказанном: лицо девушки дрогнуло, и Валентин испугался, что она заплачет. Сколько бед за один день – сначала ее убили и сбросили в расщелину в компанию к трупу, а в довершение всего выяснилось, что кто-то позаимствовал ее внешность. – Ты знаешь, я думала об этом, – призналась Дайна. – Если я тут, в горах, значит, в академии есть кто-то вместо меня. Валентин прикрыл глаза и мысленно перенесся в академию. Вот замок, вот серебристые пряди магической сети – он нахмурился, пытаясь выцепить лже-Аделарда среди обитателей академии. – Он в замке, – произнес Валентин. Головная боль усилилась, он провел ладонью по лбу и сказал, что сейчас не надо делать резких движений. Южанина нельзя спугнуть – маг такой силы просто может взять и испепелить академию вместе с ее обитателями, если что-то пойдет не по его плану. – И что же нам делать? – шепотом спросила Дайна. – Возвращаться? Всем троим? Аделард обернулся, и усмешка, которая заплясала на его губах, не обещала Южанину ничего хорошего. – Я не боец и не маг, – произнес он. – Но я готов рвать эту дрянь голыми руками. Распоряжайтесь мной, как сочтете нужным, господин ректор. Валентин улыбнулся – ему понравилась эта решительность. – В седле хорошо держитесь? – спросил он. Аделард кивнул. – Смею надеяться, что да. – Тогда станете драконьим всадником, если понадобится, – сказал Валентин и объяснил: – Сейчас я уйду отсюда. А перед этим попытаюсь достучаться до Южанина и выманить его из академии. Видение, которое на мгновение всплыло перед его глазами, было настолько ярким и сильным, что Валентину захотелось зажмуриться. Он увидел огонь, вырывавшийся из окон и жадно пожиравший башни, сад, объятый пламенем, мертвецов, лежавших во внутреннем дворике. Он увидел свой мир разоренным и погубленным и понял, что спасет его. Погибнет сам – но академия выстоит. – А мы? – испуганно спросила Дайна. Валентин вдруг понял, что она сжимает его руку так сильно, что кости начинают хрустеть. – А что будем делать мы? Ты же не пойдешь к нему один? – Пойду, – твердо сказал Валентин и, сумев-таки освободить руку, погладил Дайну по плечу. – Я предложу ему дуэль. Здесь. Девушка побледнела так, что маг испугался, не упала бы она в обморок. Аделард вопросительно поднял левую бровь. – А мы прикроем вас на драконе, зайдя с тыла, – произнес он и поинтересовался: – Вы уверены, что он придет? – Придет, – кивнул Валентин. – Ему нельзя не прийти. Он подумал и добавил: – Я знаю его. Я его вспомнил.