Студенты замерли, боясь что-то пропустить – это ведь будет признание в любви, которого Клера добивалась так долго. Это может быть только оно. Базиль протянул девушке цветок и ответил: – Ты мне очень нравишься. Давай сегодня сходим погулять? Без нашей компании, только ты и я. Пойдем? Он, конечно, думал, что Клера согласится. Еще бы ей не согласиться, когда она всегда была рядом и смотрела на него преданной собачонкой? Но Клера взяла цветок, улыбнулась и ответила: – Как жаль, что ты не предложил это в начале учебного года, Базиль. А сейчас уже поздно. Кто-то из девушек ахнул. Петер, который стоял чуть поодаль, нахмурился. Он не понимал, как это девушка смеет отказывать тому, кто дарит ей цветы, признается в чувствах и зовет гулять. «Ветреница!» – было написано у него на лице. Базиль побледнел. Потом к его щекам прилил румянец, придав ему такой растерянный вид, что Дайне невольно стало жаль его. – То есть… – пробормотал Базиль. – Ты мне отказываешь? Это не укладывалось в его голове. Девушка же всегда была рядом, и теперь ей просто полагалось прыгнуть в его объятия – раз принца не получилось, так бери того, кто рядом, особенно если он тебя зовет. И сейчас эта девушка говорила ему: «Поздно». Это было невероятно. – Да, – кивнула Клера. – Я тебе отказываю, Базиль, ты опоздал. Аделард усмехнулся и стал выбираться из толпы. Дайна с Гровиром потянулись за ним: впереди была пара по истории магии. – Он теперь влюбится по уши, – заметил Аделард, когда они пошли по лестнице. – Таких отказ только раззадоривает и толкает на подвиги. Скоро будем слушать серенады под окнами! Гровир усмехнулся. – Только этого нам и не хватало! После занятий Дайна хотела пойти в библиотеку – надо было готовиться к семинару по созданиям тьмы. Господин Марно, желчный и неприятный тип, славился тем, что никому из студентов не давал поблажек и готов был затравить незадачливого ученика за малейшую ошибку. Но на лестнице ее остановили Карин и Вильма. – А ты куда? А хлебные жабы? Дайна рассмеялась. – Вы забыли? Я же не прошла на следующий этап! Карин нахмурилась. – Ты разве не слышала? – И, подойдя поближе, шепнула на ухо: – Господин Валентин сказал, что тебе нужно быть с участницами. Дайна с недоумением посмотрела на Вильму, но та лишь кивнула. – Да, все так. Он сказал, что после взрыва ты для нас система безопасности. Даже если не участвуешь. Дайне не захотелось с этим спорить. Девушки стали ее подругами, и она была бы рада провести с ними время, даже если придется просто сидеть на стуле и смотреть, как они выпекают смешных хлебных жаб. – У меня завтра семинар у Марно, – на всякий случай сообщила она. Вильма махнула рукой. – По созданиям тьмы? Водяницы и лесовики? Дайна кивнула. От названий монстров тянуло болотной тьмой, и ей не хотелось думать о том, что эти чудовища испокон веков обитали рядом с людьми. Она подумала, что Марьен и Хэстера, например, были бы им только рады – жительницы Гнилых Болотищ, исконного магического края, наверняка успели свести с ними близкое знакомство. – Пустяки, у меня остались записи, – ответила Вильма. – Марно тогда поставил высший балл. Я их тебе отдам. – Отлично! – обрадовалась Дайна. – Тогда пойдем. Для выпечки хлебных жаб крысы приготовили на большой кухне отдельный стол и печь. Огонь горел спокойно и ровно, и Дайна подумала: Валентин был прав, когда решил, что она должна быть здесь. За спокойствием пламени чувствовалось что-то давящее и хищное, словно откуда-то внезапно появилось первобытное чудовище и оскалило клыкастую пасть. Но девушки были спокойны. Мин Ю смотрела хмуро и стояла так напряженно, словно ее длинную косу прикололи к пояснице, не давая расслабиться. Дайна подумала, что она, должно быть, никогда ничего не пекла и поэтому волнуется. – Ну что, – сказала Иви, – давайте печь? Вы когда-нибудь видели жабу? Я ее только по картинкам знаю, у нас такого добра не водится. – У нас водятся. – Мин Ю задумчиво взвесила на ладони бумажный пакетик с дрожжами. – Хорошее существо, очень полезное. Приносит здоровье и долголетие. – И у нас! – Карин проворно повязала передник, и Дайна подумала, что сейчас она в своей стихии и будет делать то, что ей нравится. – У нас озерцо есть небольшое, так они там орут – ужас! На всю округу грохочут. Они нам ничего не приносят, просто так живут. Вильма вздохнула и, признавая главенство Карин, спросила: – Покажешь, как их печь? – Конечно! – весело ответила Карин и приказала: – Берите-ка миски! Девушки послушно взяли с полок большие глиняные миски и, повинуясь указаниям Карин, высыпали в них полтора стакана муки, дрожжи, сахар и немного соли. Дайна смотрела, как Карин осторожно разливает по мискам нагретую воду, молоко и масло, и вспоминала, как в детстве сидела вот так на кухне одного из своих родственников с юга и с восторгом смотрела, как смуглые руки поварихи месят тесто для пирожков с абрикосами. Для родственника она была помехой в доме, но на счету Дайны тогда еще были какие-то жалкие крохи, и родственник милостиво терпел ее присутствие. Надо же, Дайна сейчас не могла вспомнить его имени! А повариху звали Женевьев, она искренне любила и жалела девочку, оставшуюся без родителей, и всегда рассказывала что-нибудь интересное, спрашивала, как Дайна себя чувствует, и учила отгонять дурные сны сухой куриной лапкой с красной нитью. А однажды принцесса готовила с ней пиклиз – острую маринованную капусту с перцем и луком, и Женевьев, попробовав то, что получилось у Дайны, с гордостью сказала: – Девочка моя, из тебя выйдет отличная повариха! И тогда для маленькой принцессы не было похвалы выше. – А теперь что? – спросила Вильма, и Дайна словно очнулась ото сна. Карин указала на яйца: – Добавляем по одному. И перемешиваем. Слушайте, а ведь эта жаба должна будет ожить! Все девушки посмотрели на нее так, словно Карин сказала какую-то невероятную гадость. – Ожить? – Мин Ю заглянула в свою миску и скорчила брезгливую гримаску. – Еще скажи, что она должна запрыгать! – Конечно! – воскликнула Карин. – В жабу ведь надо вложить что-то важное. Оживишь жабу – значит, ты великая волшебница. Девушки лишь глаза завели. Вильма задумчиво почесала кончик носа, оставив белый мазок муки. – Ладно, – сказала она. – А пока-то что с этим делать? Оставшуюся муку высыпали в миски. Около четверти часа девушки старательно вымешивали тесто, и Дайна вспоминала, как однажды сказала Кендрику, что умеет печь пироги. Лицо принца обрело странное непонимающее выражение, потом он, справившись с удивлением, посоветовал никогда и никому не говорить об этом. Благородным дамам не следует стряпать, это какой-то… позор. Да, тогда Кендрик так и сказал: позор. Интересно, что скажет Валентин, когда Дайна что-нибудь приготовит? – Ну вот! – Карин выглядела довольной. – Теперь полчасика посидим, отдохнем, дадим тесту отстояться и подойти. А потом будем лепить лягушек. С ногами, с глазами. На одной из полок Дайна увидела корзину с фруктами. Как, интересно, Валентин отнесется к пирогу с манго? Дайна взяла одну из мисок, вооружилась ножом и принялась чистить манго. – Ловко! – одобрила Карин, глядя, как Дайна режет золотистую мякоть на аккуратные полоски. – Вот честно не думала, что ты умеешь готовить. Остальные девушки кивнули. – Барышням готовить не полагается, – сообщила Иви и уважительно заметила: – А ты вон как… Молодец! Вильма какое-то время внимательно смотрела, как принцесса сбивает масло с белым сахаром и яйцами, а потом спросила: – А мята будет? – Будет, – кивнула Дайна. – Я когда-то давно знала одну повариху, Женевьев. И она всегда говорила, что мятой ни одно блюдо не испортишь. – Послушай, Вильма, – вдруг сказала Мин Ю, – а ведь ты была не права, когда говорила про ровню для принца. Никто из нас ему не ровня – а мы вот готовим хлебных жаб. Дайна аккуратно выложила дольки манго на дно формы для пирога. Всыпала дробленый миндаль, вылила тесто. – Все правильно, – уверенно заявила Иви. – Королева, она кто? Она народу мать. А значит, должна не ногти полировать в саду, а понимать, что нужно людям. Недаром мы рубашки шили и хлеб печем, а не всякие политесы разводим. – Политесы дело наживное, – поддакнула Карин. – Не сложнее стряпни и шитья. Дайна усмехнулась. Ее свекровь хватил бы удар, если бы Кендрик, допустим, объявил отбор невест и в нем победила бы дочь рыбака Иви. А если бы она узнала, что Дайна умеет готовить, то и второй удар получила. Принцесса вдруг поняла, что думает о бывшем муже и его матери так, как думают о героях давно прочитанной книги. Да, это было, но какое отношение оно имеет к ее нынешней жизни? Никакого. Мысль о том, что когда-то Дайна хотела отомстить им, теперь вызывала лишь усмешку. Девушки разделили свое тесто на две части. Одна, большая, стала телом для жабы, и Иви предложила смазать его яйцом, чтобы аппетитно блестел, и украсить маком и кунжутом. От второго, маленького, куска отделили два шарика для глаз, а из оставшегося теста вылепили ноги. Мин Ю прошла мимо всех жаб и осторожными движениями ножа прорезала пальцы на лапках. Вскоре жабы и манговый пирог отправились в печь. Дайна посмотрела на огонь сквозь стеклянную дверцу и спросила: