Все встрепенулись и уставились на нее с удивлением и ужасом. – Попробуйте вспомнить, госпожа Эмилия, – попросил Валентин. – Давно – это примерно когда? Пожилая дама вздохнула, развела руками. – Даже не могу вам сказать. Но у Бундо вызрели свежие коробочки златницы, попрошу его заварить мне зелье Свежей памяти. Надеюсь, что тогда вспомню. – Может, вы знали его родителей? – спросила Дайна. Госпожа Эмилия улыбнулась. – Возможно, дорогая. Надеюсь, завтра я буду знать точно. Глава 8 Хлебная жаба Морок, созданный Валентином, ничем не отличался от настоящего принца Эжена. Сидя рядом с Иви и Карин, Дайна смотрела, как крысы несут к фальшивому Эжену стопку рубашек. Лжепринц улыбался так же искренне и светло, как настоящий, и девушки, глядя на него, млели, не чувствуя подвоха. Хотелось надеяться, что их общий враг тоже ничего не заподозрит. Дайна обернулась, с надеждой посмотрела на Валентина, который стоял в проходе. Он успел полностью прийти в себя после вчерашних приключений, и, когда все участницы отбора шли в малый зал вместе с бывшим ректором, то студенты, столпившиеся на лестнице, приветствовали его радостными возгласами. Валентина искренне любили в академии, и Дайна знала, что все вчера переживали за него. «Никому нельзя доверять, – хмуро думала принцесса, стараясь сохранять спокойный вид. – Один из них враг». – Ой, смотри! – Карин легонько толкнула Дайну. – Моя рубашка! Первая! Господи, помоги… Рубашка действительно была хороша: Дайне даже показалось, что березовые листочки, вышитые по вороту, зашевелились, словно по ним прогулялся ветер. Морок Эжена улыбнулся, взглянул на Валентина и спросил: – Ну что, время для заклинаний? Настоящий Эжен в это время стоял в своей комнате и смотрел в большое зеркало, наблюдая за происходящим на отборе. Морок лишь повторял его слова и движения. Валентин кивнул и негромко хлопнул в ладоши. Тело лжепринца окутал туман, и через несколько мгновений на нем уже красовалась рубашка Карин. Дайна невольно отметила, что рубашка пришлась ему к лицу. Березовые листочки действительно трепетали; лжепринц дотронулся до них кончиком пальца и улыбнулся. – Замечательная рубашка, – сказал он. – Карин, вы проходите в следующий этап отбора невест. Девушки зааплодировали. Карин смогла прошептать «Спасибо», уткнулась раскрасневшимся от волнения лицом в ладони, и над ее головой закрутилась золотая монета. Дайна невольно подумала, что все радуются за Карин совершенно искренне – хотя девушкам следовало бы относиться к соперницам с холодом. Свою рубашку принцесса так и не украсила вышивкой или рисунками, оставив ткань белой и чистой. Морок взял ее в руки, рассмотрел и сказал, чуть ли не извиняясь: – Дайна. Вы не обидитесь, если я отложу ее? Обидится? Дайне захотелось рассмеяться. – Я принимаю ваш выбор, ваше высочество, – с улыбкой ответила она, и малый зал наполнил легкий перезвон. – Ее высочество Дайна Девлет покинула отбор, – сообщил мелодичный голос, и над головой принцессы вспыхнул и погас язычок огня. Вот и все. Дайна улыбнулась – ей не было грустно, но что-то кольнуло в груди. За эти несколько дней она привыкла к девушкам и впервые в жизни поняла, что может с кем-то подружиться по-настоящему. Следующей была рубашка Вильмы – когда морок надел ее, то все ахнули. Узоры пришли в движение: по саванне бежали слоны, вздымая хоботы, пестрые птицы летели за ними, выкрикивая хриплые заклинания, и далеко- далеко трубила большая охота. – Невероятно! – воскликнул лжепринц с детским, совершенно искренним восторгом. – Я словно и правда в Заюжье попал! Вы видели слонов? Потрясающие! Вильма, которая до этого сидела прямо, словно черная ветка, вздрогнула и смущенно закрыла лицо ладонями, как и Карин. Кажется, она не ожидала такой радостной похвалы. – Прекрасная рубашка, – довольно произнес морок. – Вильма, вы проходите в следующий этап отбора невест. – Спасибо, ваше высочество, – промолвила Вильма, и над ее смоляными кудрями вспыхнула золотая монета. Рубашки Марьен и Хэстеры оказались малы – Валентин при всем старании не смог их натянуть на брата. Рубашка Клеры, наоборот, была велика, и морок мог закутаться в нее, как в чехол для мебели. Зато журавли и карпы Шин Ю привели лжепринца в искренний восторг, несмотря на то что были просто вышивкой без следа магии. Дайна прислушалась к себе: тишина. Никаких неприятных предчувствий, и она не знала, радоваться этому или нет. Девушка снова обернулась к Валентину, но он пристально смотрел на морок, словно проверял, все ли идет так, как нужно. Рубашка Иви была расшита алыми рунами по вороту. Когда морок взял ее, то девушка с неожиданной робостью сказала: – Это обережные. У нас их вышивают, когда мужчины в море идут. Там ведь всякое может случиться, море шуток не шутит. Она была напряженна и взволнованна – даже рыжие косы поблекли. Морок улыбнулся, и Валентин хлопнул в ладоши. Рубашка села как влитая, и на мгновение руны налились золотом, и в воздухе повеяло свежим морским ветром. – Прекрасная рубашка, Иви! – Лжепринц заулыбался и осторожно дотронулся до ворота. – И я знаю эту руну. Хвенин, так она называется? Иви кивнула. – Хвенин. Да, ваше высочество. Хвенин. «Может, ничего не случится? – подумала Дайна с горячей надеждой, что все еще обойдется. – Может, он не испортил рубашки?» Морок взял в руки предпоследнюю рубашку: Летиция расстаралась, расшив ее тончайшими серебряными кружевами по шаннийской моде. Валентин хлопнул в ладоши, рубашка окутала лжепринца, и тут морок содрогнулся всем телом и вцепился ладонями в плечи. Девушки испуганно вскочили со скамеек. Над рубашкой поднимался зеленоватый дымок – последняя, которую сшила Донна, тоже задымилась. Лжепринц рванул рубашку, Дайна услышала вязкий треск и с каким-то отстраненным спокойствием поняла, что с таким звуком мясо отходит от костей. Ей стало так жутко, что зал пополз куда-то в сторону, в дымное марево обморока. «Держись!» – рявкнула на себя Дайна и вцепилась в скамью так, что едва не сломала ногти. Зато мир снова обрел устойчивость. – Я ничего не делала! – прокричала Летиция, обернувшись к Валентину с ужасом и надеждой. – Это не я! Валентин вскинул руки, и его ладони окутала сиреневая дымка. Послышался хлопок, и морок рухнул на пол и растаял. Над дымящимися рубашками закружились алые искры, и вскоре от них остались лишь горстки пепла. В зале стало так тихо, что Дайна, кажется, слышала, как колотятся сердца девушек. Или это у нее шумело в ушах? Иви схватила Вильму за руку, Карин прижалась к Шин Ю, по щекам Донны струились слезы. Летиция по-прежнему стояла, не сводя взгляда с того места, где несколько минут назад принц надел ее рубашку, и губы девушки шевелились, беззвучно повторяя: «Это не я, это не я…» – А где же… – прошептала Иви. – А где же принц? – Девушки, сядьте, пожалуйста, – произнес Валентин тем тоном, которому нельзя было не подчиниться. Участницы отбора послушно опустились на скамьи. Донна потянула Летицию за руку, и та рухнула на скамью так, словно ее ударили по ногам. – С принцем все в порядке, не волнуйтесь, – уверенно сказал Валентин. – То, что вы видели, было его мороком, но Эжену действительно понравились рубашки тех девушек, которые прошли на следующий этап. Иви прижала руку к груди, словно старалась унять громко стучащее сердце. – Это не я, – повторила Летиция. Валентин понимающе кивнул. – Я знаю, знаю. Вы не делали ничего плохого, Летиция. Часть рубашек испортил человек, который подложил бомбы в ваши кровати. С их помощью он хотел изувечить моего брата. – Валентин помолчал, потом посмотрел на Дайну, и в его взгляде мелькнули знакомые огни. – Но с Эженом все в порядке, и эта часть отбора завершена. Поздравляю тех, кто прошел на новый этап. В нем вы должны будете испечь хлебную жабу, традиционное саалийское блюдо. Клера улыбнулась – Дайна подумала, что стряпня явно не ее конек. Когда девушки вышли из малого зала, то среди тех, кто подслушивал под дверью, Дайна увидела Аделарда и Гровира. Они подошли к ней, и Аделард с улыбкой произнес: – Даже не знаю, стоит ли тебе посочувствовать! От такого отбора невест лучше держаться подальше. Дайна только рукой махнула. Ей казалось, что с нее сняли очень тяжелую и неудобную ношу. – Лучше меня поздравить, – сказала Дайна и вместе с остальными обернулась на удивленные возгласы. Базиль, который успел принарядиться, сейчас стоял перед Клерой, держа в руках простенький цветок осенника. Он волновался и радовался, Дайна вдруг подумала, что ему, наглецу и задире, сейчас не по себе. – Клера, – услышала принцесса. Базиль провел ладонью по лбу и решительно выпалил: – Клера, я очень рад, что ты не прошла этот этап. Ты теперь не выйдешь замуж за принца, ну и вообще… Я все это время думал о разных вещах и понял… Губы Клеры дрогнули в улыбке. Ее взгляд был спокоен и холоден – а ведь несколько дней назад она смотрела на Базиля по-другому, ловила каждое его слово и хотела быть рядом с ним. «Да, – подумала Дайна. – Отбор невест меняет тебя, даже если ты в нем не побеждаешь». – И что же ты понял? – спросила Клера, и в ее голосе прозвучала далекая грусть.