– Я и не позволю, – заверил его Валентин и перевел взгляд на Кристиана. – Я, помнится, предложил тебе посмотреть камни оркувенов. В горле стало першить, а виски вновь налились звенящей болью. Эжен понял, что брату становится хуже, и снова поднес ему бокал с зельем. – Сейчас мне не до камней, честно говоря, – хмуро признался Кристиан. Валентин понимающе кивнул. – Отбери сердолики покрупнее, – сказал он. – Я сделаю из них обманку. Она будет надевать рубашки, и Эжен не пострадает. Брат вздохнул с облегчением. Кристиан улыбнулся, и Валентин с неожиданно теплым чувством подумал о том, как рад, что они сейчас здесь, с ним. – Должно получиться, – с плохо скрываемой радостью проговорил Кристиан и вдруг рассмеялся: – Никогда бы не поверил, что стану ректором при таких обстоятельствах! На том решили разойтись. Когда Кристиан вышел, Валентин придержал брата за руку и попросил: – Пригласи ко мне Дайну. Я так и не поблагодарил ее. Эжен улыбнулся той счастливой улыбкой, которая не покидала его в давние дни юности. – Отец и правда приказал тебе жениться? – поинтересовался он. Валентин прикрыл глаза, отрицательно качнул головой. – Он не может мне приказывать, ты же понимаешь. Жениться – это мое и только мое желание. Эжен радостно сжал его руку, и Валентин понял, как много потерял за те годы, которые провел вдали от дома и родных, пряча свою боль и тоску за маской. Ему очень не хватало этого семейного тепла. Он и сам не знал, что мог настолько соскучиться по братьям, по саалийскому дворцу, даже по Леону, которого видел лишь урывками. – Дайна – хорошая девушка, – одобрительно произнес Эжен. – Вы оба непременно будете счастливы. В общем… – Он замялся, почесал кончик носа. – Я одобряю твой выбор. И не надо на меня так смотреть! – рассмеялся он. – Я же видел, каким взглядом ты ее провожал. Валентин тоже рассмеялся. Так всегда было: он ничего не мог скрыть от Эжена, да и брат не сумел бы спрятать от него свои чувства. Валентину подумалось, что он окончательно вернулся к жизни только сейчас. – Тогда сыграем две свадьбы в один день, – сказал он. Эжен кивнул и добавил: – Отец будет рад. Дайна шла в покои Валентина, и звенящая боль, поселившаяся в ее груди, становилась все сильнее. А если он посмотрит на нее тем чужим взглядом и скажет что-нибудь очень вежливое и холодное? «Ваше высочество, я искренне благодарен вам за то, что вы меня воскресили, – и добавит нечто совсем невыносимое вроде: – Все экзамены для вас отменяются». Дайна решила, что тогда умрет. Просто упадет и больше не поднимется. После того как госпожа Эмилия и Александр закончили укрывать Дайну заклинаниями, она несколько часов пролежала в своей кровати, пытаясь опомниться. Ощущение было таким, словно огромный паук опутал ее своей паутиной – Дайна почти видела, как над ее телом золотятся толстые гладкие нити. Постепенно они растаяли, чувство неудобства ушло, и к Дайне вернулась тоска. Потом прибежала одна из крыс с просьбой зайти к господину Валентину, и Дайна ожила. В камине ярко горел огонь. Валентин сидел в кресле, смотрел, как пламя лижет дрова, и весь его вид говорил о том, что он еще очень слаб. Дайна бесшумно прошла к камину и, чувствуя, что похожа на служанку или просительницу перед знатным лордом, негромко сказала: – Добрый вечер. От картины донесся шум моря, и Дайна уловила запах соли и водорослей. Почему Валентин выбрал именно это полотно? Может, оно напоминает ему о родных краях, о белых меловых утесах Саалии? Валентин улыбнулся, указал на соседнее кресло, и Дайна послушно села, не в силах отвести взгляда от его лица. Он осунулся, глаза запали, и тот огонек, который Дайна всегда видела в их глубине, сейчас еле-еле тлел. Но Валентин жив. Дайна смогла спасти его. Что могло быть важнее этого? Пусть он ее не вспомнил, это не имело значения. Он жив – и Дайна сможет смотреть на него, жить в одном замке, дышать одним воздухом, и этого будет достаточно. Господин Бундо был прав: любовь это не чувство собственности, а желание счастья тому, кого любишь. Только сейчас Дайна поняла и приняла его правоту. – Я тебя люблю, – едва слышно прошелестел голос Валентина, и Дайне почудилось, что она сейчас оторвется от кресла и взлетит. Счастье, которое нахлынуло на нее морской волной, было таким, что сердце почти останавливалось. Сначала она даже не поверила, что услышала именно эти слова. – Валентин… – прошептала Дайна. Она соскользнула с кресла, уткнулась лбом в колени Валентина, и тяжелая рука с мягкой осторожностью опустилась на ее голову. – Как же я за тебя испугалась… Как же я рада, что ты жив. Ей столько хотелось ему сказать, но Дайна понимала – сейчас все слова будут лишними. Все слова утратили смысл, и в мире ничего не осталось, кроме вечера, любви и жизни. – Прости, я тебя напугал, – сказал Валентин. – Иногда у заклинаний есть такой побочный эффект, они отшибают память. Прости. – Ты ни в чем не виноват. – Дайна подняла голову, дотронулась до щеки Валентина, и на этот раз он не отстранился, и его взгляд стал ярче и живее. – Как же хорошо, что ты жив! Я бы не смогла без тебя. – Спасибо тебе. – Он улыбнулся, и эта улыбка окончательно убедила Дайну в том, что теперь все хорошо. Валентин ее вспомнил – чего еще желать? – И знаешь, Дайна, я сегодня окончательно понял одну вещь. – Какую? – спросила девушка, и притихшая было тревога вновь зазвенела в ее сердце. Морские волны плеснулись на картине, воздух наполнился брызгами. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – твердо произнес Валентин, и Дайна почти услышала, как что-то оборвалось со звоном. Может, ее тоска? Все ее прошлое? – Если ты согласна, то мы поженимся после отбора невест. Я тоже не смогу без тебя. – Я согласна, – откликнулась Дайна. О чем тут еще спрашивать? Она и подумать не могла, что всего один день способен сделать ее такой несчастной и такой счастливой. – Валентин, я согласна. Кажется, потом они поцеловались – для Дайны все поплыло в каком-то счастливом тумане. Она опомнилась, когда они подошли к окну и встали, обнявшись. Вечер был теплым и светлым, во внутреннем дворе гуляли студенты, сердце Валентина билось спокойно и ровно, и Дайна увидела, как далеко-далеко, на фоне закатного неба вдруг появился золотой росчерк драконьего силуэта. – Он далеко, – сказал Валентин. – Сейчас будет ловить себе козу на ужин. Дайна улыбнулась, вспомнив, с каким аппетитом дракон уплел курятину и как подставлял живот для чесания. – Пригласим его на нашу свадьбу? – спросила она. – Конечно, – ответил Валентин. – Пусть нас катает. Но он пригодится еще до этого. Есть тут у меня одна идея. Сладкое марево развеялось. Дайна подумала, что, возможно, именно в эту минуту тот, кто хотел убить участниц отбора и почти отнял у нее Валентина, готовит очередное преступление, а они даже не знают, где его искать. – Я думаю, что наш злоумышленник уже «украсил» ваши рубашки на свой вкус, – продолжал Валентин. – Завтра Эжен должен будет их примерять, и это, возможно, убьет или ранит его. А если об этом узнает мой отец, то несчастной участнице не поздоровится, он припишет ей покушение на королевскую кровь, и никого не станет слушать. Дайна испуганно ахнула. Прижала ко рту ладонь. – Но я сделаю обманку – морок, который и наденет эти несчастные рубашки. А до этого… – Он прищурился, глядя на дракона. – Позови его, Дайна. Принцесса удивленно посмотрела в окно – дракон был почти неразличим, он то спускался к скалам, то поднимался в небо и вряд ли собирался сегодня заглядывать к ней в гости. – А как? – спросила Дайна. – И зачем? – Для того чтобы меня убить, наш злоумышленник использовал слепок своей ауры, – ответил Валентин. – Если драконью чешую прокалить в королевском огне, то можно будет считать информацию с остатков. Кристиан, умница, собрал их. Это очень старый метод, свежей драконьей чешуи давно ни у кого нет, и я надеюсь, что он не знает, как мы можем его выцепить. – Понятно, – кивнула Дайна. – Как мне его позвать? – Сейчас я дам знак Александру, – сказал Валентин. – Он выведет тебя из замка, не хватало еще, чтобы кто-то увидел, как мы режем драконью чешую. Врагов лучше не наталкивать на ненужные мысли. Когда вы выйдете, просто подними руку вверх и представь, как к тебе летит дракон. А твой куратор сделает все остальное. – Хорошо, – кивнула Дайна. – Я готова. Валентин улыбнулся и, легко поцеловав ее в губы, негромко сказал: – Я тебя люблю. И Дайна подумала, что никогда не слышала ничего лучше. – Гам! Дракон опустился на камни и тотчас же перевернулся и подставил брюхо: давайте, чешите и ласкайте меня, раз уж пригласили! Александр с искренним, почти детским восторгом вынул из сумки кусок мяса, бросил рядом с драконом и дотронулся до него волшебной палочкой. – Колоссальное существо! – потрясенно произнес куратор. Когда дракон прилетал в академию, он видел его, но, конечно, не так близко. Кусок мяса принялся расти и вскоре стал размером с хорошо откормленного барана. – Просто невероятное! Я никогда не видел драконов. Говорили, что они уже вымерли. А тут вот, надо же, кормлю его. – Гам! – довольно сказал дракон и одним махом заглотал все мясо. Дайна почесывала его живот, представляя, как ее куратор сейчас будет срезать чешуйку. – Это больно? – встревоженно спросила она. Александр улыбнулся, и на кончике его палочки вспыхнул сиреневый огонек. – Совсем не больно, – заверил он. – Он даже ничего не почувствует, обещаю. Не волнуйтесь, Дайна. Дракон подозрительно посмотрел на него, и над его ноздрями закрутились струйки пара. Волшебная палочка с огоньком не внушала ему доверия. Дайна испугалась, что сейчас дракон разинет пасть и проглотит Александра, но ничего такого не случилось. Видимо, поняв, что с ним собираются делать, дракон с привычным изяществом перевернулся, поднялся на лапы и принялся чесаться, энергично смахивая старые чешуйки, под которыми уже сверкали новые, яркие.