Вильма вздохнула. – Не буду я делать вышивку. Раскрашу в наши традиционные цвета. У нас ведь никто не вышивает, а вложить надо все-таки что-то свое. Она расправила рубашку у себя на коленях и мягко провела над ней ладонями. Над черными пальцами засветилась сиреневая дымка, и Дайна увидела, как белоснежная ткань рубашки становится ярко-желтой, словно солнце над саванной. На мгновение ей даже почудилось, что она слышит, как трубят слоны, поют птицы в ветвях одинокой акации, раскинувшей ветви плоским зонтиком, и гортанно хрипят дудки джанга. По желтой ткани пролегли синие полосы – дикие реки разлились под звездным небом. Вспыхнули красные штрихи и точки – Дайна поняла, что это были маки, которые расцветают по всей саванне после сезона дождей. Пятна охры разбрызгались подобием леопардовой шкуры. Вильма опустила руки, и Дайна заметила, что в ее глазах блестят слезы. Должно быть, она унеслась душой в далекие родные земли, услышала гром барабанов, увидела розовый туман фламинго над озерами. – Красиво… – задумчиво сказала Шин Ю. – Даже красивее, чем у меня. Карин упала на кровать и рассмеялась. – Ой, я даже не верю, что все это вообще есть! – радостно воскликнула она. – А тут вдруг увидела, как слоны бегут! Как наяву! – Принц Эжен тоже это увидит, – сказала Вильма и принялась аккуратно складывать рубашку. – Но я точно знаю, что не выиграю отбор. Все девушки посмотрели на нее с сочувствием. Игла сделала последние стежки, и на колени Дайны опустилась готовая рубашка. Чем бы украсить ее? Когда-то нянюшка пыталась научить девочку вышивке – какое занятие может быть лучше для девицы из благородной семьи? Но с тех пор прошло много лет, Дайна все успела забыть… – Не настраивайся так, – посоветовала Шин Ю. – Зачем заранее думать о неудаче? – Это логично, – вздохнула Вильма. – Принц Саалии никогда не женится на бывшей черной рабыне из Заюжья. Даже на отборах невест все складывается так, что побеждает ровня. Даже если я и смогу победить, там его отец и мать костьми лягут. Меня никогда не примут в его семью. Шин Ю понимающе кивнула. Дайна прикинула и подумала, что тогда победить должна как раз она – принцесса из прежней династии, девица благородных кровей. Проблема только в том, что не нужна ей никакая победа. При мысли о минувшей ночи, которую Дайна провела в ректорской спальне, ей хотелось лишь одного – быть с любимым человеком. Тем более теперь это стало возможным. – Не горюй! – весело сказала Карин. – Сколько бы мы ни пробыли на отборе, нам уже дали по золотой монете. Я своим отправлю, пусть корову купят. И ты своим отправь, а то и в банк положи, на приданое или на что потом захочешь. Вильма улыбнулась. – У тебя очень практичный подход, – заметила она. – Везде видишь выгоду. Карин махнула рукой. – А у крестьян иначе не бывает, – ответила она. – Иначе не выжить. Вышью-ка я рубашку березовыми листьями по вороту. Будет аккуратно и красиво. Эх, девчата, знали бы вы, до чего же у нас возле села березы хороши! Может, когда-нибудь попадет принц в наши края, вспомнит меня… Дайну внезапно стало знобить, хотя в комнате было тепло. Повинуясь невнятному призыву, она поднялась и какое-то время неподвижно стояла в центре комнаты, пытаясь понять, что происходит и как лучше поступить. Девушки замерли: после ночных взрывов они пристально следили за Дайной, чтобы не упустить новую опасность. – Что случилось? – одними губами спросила Вильма. – Ты что-то чувствуешь? – Еще один взрыв? – Карин испуганно села на кровати. Дайна пожала плечами и едва слышно сказала: – Давайте выйдем отсюда. И держитесь спокойно, будто ничего не происходит. Девушки подчинились. Они вышли в коридор, и неприятное знобкое чувство, которое охватило Дайну, стало лишь сильнее. Она точно знала, что сейчас никто не умрет, что все пока в порядке, но ей с каждой минутой становилось все больше и больше не по себе. Она пошла к лестнице: чувство сделалось маячком, который вел ее, и Дайна послушно следовала за ним. – Господи, помоги. Что там, Дайна? Рванет, да? – испуганно спросила Карин и дотронулась сначала до лба, а потом до виска жестом призыва божьей помощи. – Нет, – прошептала Дайна. – Но это что-то… неприятное. Плохое. – Ведите себя естественно, – свистящим шепотом напомнила Шин Ю, и Дайна снова заметила, как шея девушки стала удлиняться. Вильма толкнула ее в бок. – Сама-то! На себя посмотри. У тебя шея растет! Шин Ю зажмурилась, повела плечами, и ее шея уменьшилась. Девушки вышли к лестнице, и Карин бойко заговорила: – Ну вот, а я ему, такая, говорю: ты зачем за мной пошел? А ну кыш до дома! И хлоп ему по заднице для скорости. Он обиделся, заворчал и ушел. А потом я вернулась из лавки, смотрю – вот дела, а мишка-то наш, оказывается, в сарае сидит, на меня обижается, что с собой не взяла. Батюшка запер его, чтоб не бегал. Это, значит, за мной другой мишка увязался, почуял, видно, на мне медвежий запах. – И вы вот так запросто с медведями возитесь? – недоверчиво спросила Шин Ю. У окна на одной из лестничных площадок стояли Гровир, Аделард и Петер, и Гровир показывал куда-то в окно и что-то негромко, но убедительно говорил. Давящее чувство усилилось, а потом послышался легкий звон, словно в ее душе лопнула туго натянутая нить, и все исчезло. На Дайну нахлынула слабость – такая сильная, что она схватилась за перила и села на ступени, боясь упасть. – Что? – Карин присела рядом, дотронулась до руки Дайны. – Что случилось? Парни услышали шум и быстрым шагом бросились к девушкам. Гровир заглянул в лицо Дайне, взял ее за запястье и нажал – у принцессы зазвенело в ушах. – Лучше вот так. – Аделард вынул из внутреннего кармана сюртука пузырек с нюхательной солью, поднес Дайне, и отвратительная вонь взбодрила ее и прояснила разум. – Что такое? – Душно, – ответила Дайна: она вслушивалась в себя и ничего не могла уловить. Дурное предчувствие пришло и ушло, не оставив ни следа, ни оттиска. Может, ей просто померещилось? Аделард улыбнулся, убрал свою соль и предложил: – Пойдемте тогда на свежий воздух. Погода хорошая, устроим пикник в саду. А то скоро начнутся дожди, уже не погуляем. Но они не успели выйти из замка. Стоило Дайне подняться со ступеней, как все кругом наполнил мелодичный перезвон, и в воздухе закружились сиреневые звезды. Стены словно бы расступились – или это люди стали маленькими? Высоко-высоко заклубились тучи, рассеялись, открыв звездное небо, и странный голос, не мужской и не женский, проговорил: – Ректор Валентин заявил о своей добровольной отставке. Ректор Кристиан вступил в должность. Преподаватели академии признали его единогласно. Да здравствует ректор! Звезды осыпались на ступени, и студенты испуганно замерли, не веря в то, что услышали. Аделард растерянно провел ладонями по лицу, моментально потеряв всю свою щегольскую заносчивость, словно никак не мог взять в толк, как же можно вот так, собственноручно подписать бумаги о добровольной отставке и отказаться от власти. – Ничего себе! – проговорила Карин. – Ну и дела! Вильма покачала головой. – Хлебнем мы горя с господином Кристианом, – вздохнула она. – Он никому не дает поблажек, отгулялись мы по ночам. – Но… почему это вообще случилось? – Аделард нахмурился. – Зачем уходить в отставку с такой должности? Да и господин Кристиан… он сильный волшебник, разумеется, но не настолько, чтобы стать ректором! Петер пожал плечами. – Может, из-за ночного взрыва? «Я знаю, почему он так сделал, – подумала Дайна, снова вспомнив все, что случилось с ней этой ночью, и почувствовала, как это знание придает ей сил, словно за спиной разворачивались невидимые крылья. – Я знаю». – Я этого не ожидал. Кристиан по-прежнему выглядел растерянным. Валентин привел его в кабинет – надо же, уже не свой! Подумав, сунулся в один из шкафчиков и достал бутылку дорогого вина. Иногда бывают такие события, которых душа не примет без крепкого сопровождения. – Чего именно? Что коллеги тебя любят? Что тебя приняли единогласно? – Валентин ободряюще улыбнулся, свернул пробку с бутылки и, наполнив бокалы, протянул один Кристиану. Тот взял бокал и хмуро произнес: – Я должен был почувствовать, что там настоящие бомбы. Это моя обязанность, я ведь боевой маг. А я не почувствовал… Валентин усмехнулся. – Так ведь все и сделано было, чтобы ты не почувствовал, – сказал он. – Даже я ничего не заподозрил. Они выпили молча. Потом Кристиан спросил: – Что же это за маг с такой силой, раз обвел нас обоих вокруг пальца? Если бы не твоя некромантка… – Мы бы уже воевали, да, – закончил Валентин его фразу. – Нам повезло. Зеркало пророчеств не обмануло. Некромантка действительно смогла спасти многих – и Валентин собирался заботиться о ней и защищать ее. Всю жизнь и немного дольше, как говорят саалийские свадебные клятвы. Кристиан понимающе кивнул. С искренним интересом посмотрел на Валентина – все эти годы его коллеги не переставали гадать о том, что же за физиономия скрывается под маской? И вот она, типичная для саалийцев: бледная, остроносая, ничем особенным не примечательная. – Вы похожи с братом, – заметил Кристиан. Валентин улыбнулся. – Мы же родственники. – Где она может скрываться, эта сволочь? – без перехода поинтересовался Кристиан. – И зачем ему нужна война? Валентин откинулся на спинку кресла – уже не моего, напомнил он себе – и сказал: – Я не знаю. Об этом тоже надо подумать, Кристиан. Поймем мотивы – найдем его. Лицо Кристиана дрогнуло, как у хищника, который готов сомкнуть зубы на горле жертвы и захлебнуться ее кровью. За это Валентин и любил боевого мага: ему нравилась такая мгновенная и решительная готовность сражаться. – В этом году шаннийцы впервые за много лет провели массовые военные учения. Прикупили наемников, – сообщил Валентин. – Представляешь себе этих красавцев на поле битвы?