Бледное лицо Гровира залилось румянцем. – Прекратите немедленно! – Дайна поднялась с газона и решительно шагнула к Базилю, краем глаза уловив презрительную усмешку Клеры. – Не смейте! – О, посмотрите-ка! – Брови Базиля поднялись, лицо сложилось в нарочито грубую гримасу. – Принцесса-невредимка пришла мне указывать! Так ты принцесса или орочья шлюха? Я что-то не до конца понял… ай-ай-й! Базиль вскрикнул и затряс окровавленной рукой – в ту же минуту Гровир рухнул в траву, а Кьяра и Карин тотчас же бросились к нему. Аделард с беспечным видом поймал метательный ножик, убрал его в кожаный чехол на поясе и церемонно сообщил: – Дорогой мой друг! В следующий раз нападение на моих товарищей будет расценено как нападение на шаннийского принца. Мой отец немедленно введет войска в ваши земли. Откуда вы, кстати, родом? Козлохвостовские выселки? Не важно, впрочем, нашим воинам надо где-то тренироваться. Погоняют свиней и баранов за неимением нормального противника. Дайна ахнула: она не ожидала от утонченного шаннийца такого острого простонародного языка. В свите Базиля послышались смешки – сам же Базиль мрачно отступил, зажимая порез. Задирать орка было совсем не то же самое, что начинать ссору с шаннийским принцем, и он прекрасно это понимал. Петер, который стоял справа, добавил: – А я просто прикажу высечь. Холопов всегда секут, это прибавляет им ума. Такая у них натура, ничего не поделаешь. Клера кивнула и, взяв Базиля за здоровую руку, повела его в замок. Приятели подались за ними, негромко обсуждая наглость первокурсников. Гровир собрал рассыпанные вещи и произнес, глядя на Аделарда с искренним уважением: – Не думал, что ты такой. Спасибо. Аделард улыбнулся и, взяв один из пирожков, заметил: – Нам стоит держаться вместе, господа. Я почему-то чувствую, что скоро нас ждут большие неприятности. Все удивленно уставились на него. Дайна ощутила, как по спине ползет холодок. Вспомнился обед – в какой-то миг она поняла, что на нее смотрят, обернулась на преподавательский стол и увидела, как Валентин о чем-то рассказывает учителям. И выглядели они встревоженно. – Почему ты так думаешь? – спросила Дайна. Аделард пожал плечами. – Чувствую. Мой куратор хотел меня сначала отправить по боевому направлению, но потом решил, что я провидец. – Он понюхал пирожок и сообщил: – Это было после того, как я сказал, что у него в карманах. Аделард хотел было добавить еще что-то, но в этот момент над замком запели трубы, и шаннийский принц нахмурился. – Это королевские вести, – сказал он. – Так трубят, если пришел указ одного из государей. Пойдемте послушаем. – Что за указ? – испуганно спросила Кьяра, когда вся компания направилась к замку. Аделард пожал плечами и предположил: – Судя по календарю, отбор невест. Их всегда проводят осенью. – Или война, – хмуро произнес Гровир. – Отбор невест! – воскликнули Кьяра и Карин и восторженно захлопали в ладоши. Дайне подумалось, что девушки еще не пришли в себя от счастья, что стали некрепостными, а вольными, – и вот еще одна возможность. По телу снова пробежал холодок. Принцесса шла впереди всех и надеялась, что никто не обратит внимания на ее лицо. Ей сделалось жарко, но под этим жаром плавали глыбы льда. А если это Кендрик объявил отбор невест? Что она будет делать, когда он приедет в замок, начнет ходить по коридорам, разговаривать с девушками – дьявольщина, да даже дышать с ней одним воздухом! Несколько дней назад она любила его и надеялась, что он тоже полюбит… А что теперь? Она не знала. Она боялась узнавать. Глава 4 Цветы отбора невест Все студентки академии, которых собрали в большом зале, были взволнованными. Преподаватели, расположившиеся в первом ряду, то и дело оборачивались, призывая девушек к тишине. Стоя возле кафедры и слушая вполуха Шайло, возмущенно рассказывавшего об очередной стычке Базиля с первокурсниками, Валентин видел, что студентки не могут усидеть на месте. Зал наполняли смех, улыбки, искрящиеся взгляды. Всем хочется победить в отборе невест и стать женой принца. Не родилась еще такая девушка, которая не хотела бы носить корону. Вот они – и дворянки, и крестьянки – все говорят, обсуждая отбор, всем интересно, какой именно государь объявил отбор невест для сына, все так и рвутся участвовать и побеждать. Большой зал был похож на шумное море. Валентин заметил, как Клера о чем-то говорит приятельницам, то и дело глядя в сторону Дайны. Должно быть, предполагают, что отбор невест объявлен для принца Кендрика. Почему бы и нет, в конце концов? Одну жену прогнал, надо найти вторую. Ректор вспомнил, что год назад Дайна стала женой принца без отбора, и это было правильным, с точки зрения его высочества. Следовало брать беспомощную, зависимую, такую, за которую никто не заступится, когда придет время выбросить ее из жизни. А если в отборе победит, допустим, какая-нибудь принцесса Вельских земель, то с ее почтенного родителя и братьев станется и поколотить принца, если он откажется идти к супруге в первую брачную ночь, и дверь за ним запереть, чтобы не сбежал. Еще и мать с сестрами поставят у ложа, чтобы наверняка убедились. И такую принцессу уже не выгонишь из дворца. Скорее, тебя самого выгонят, а его величество тесть еще и пинков надает для пущей скорости. Дайна сидела рядом со светловолосыми селянками-первокурсницами, сосредоточенно рассматривала платочек, который держала в руках. Спина была выпрямлена, как натянутая струнка. В отличие от своих однокурсниц, которые так и ерзали на скамьях, она не была ни веселой, ни возбужденной: в ней чувствовался страх. Валентин невольно залюбовался девушкой. Вот так смотреть бы на нее всегда – и чтобы никто больше не смотрел. Он вновь осадил себя. Дайна может победить в отборе невест, тогда она выйдет замуж за Эжена. Надо дать ей еще два раза напиток, который усилит заклинания прикрытия от инквизиции, и можно будет выкинуть из головы и чувства, и мечты. Да если и не отбор! Она может встречаться, с кем захочет, хотя бы с шаннийским красавчиком. Тоже принц, между прочим. Девятнадцать лет – как раз тот возраст, когда хочется любить и еще верится в то, что любовь будет вечной. – Что ж, тогда усилим его наказание, – сказал Валентин, и Шайло энергично закивал. – Пусть помимо уборки коридоров займется туалетом на втором этаже. И кстати, выпишите кухонным крысам премию за сегодняшний обед. Шайло довольно кивнул, поклонился и пошел к выходу. Валентин еще раз заглянул в свиток, который прислал Леон через магическую почту, и вышел к маленькой кафедре. Зал тотчас же захлебнулся тишиной. Дайна неотрывно смотрела на свиток, и теперь, оказавшись ближе, Валентин заметил, что она дрожит от страха. – Итак, уважаемые студентки, – произнес ректор, и тишина стала еще глубже, словно сгустилась. Кажется, девушки перестали дышать в предвкушении чуда. – Я рад сообщить вам, что его величество Леон Саалийский и Мизеанский и прочая, и прочая, объявляет отбор невест для своего среднего сына Эжена. Дайна вздохнула и прикрыла глаза. Не Кендрик. Ей сразу же стало легче. Валентин это увидел и невольно обрадовался, что маска закрывает его лицо, он может смотреть на Дайну и никто этого не заметит. И можно скользить взглядом по ее лицу и твердить себе, что Дайна всего лишь студентка, а не девушка, которая совсем недавно закусывала губу, чтобы не закричать от наслаждения в его руках. Дайна сделала свой выбор, и Валентин знал, что она не пожалела об этом. Вот и хорошо. И незачем больше забивать этим голову. – Будущая королева обязательно должна быть волшебницей, – продолжал ректор, решив умолчать о такой мелочи, как смерть после рождения второго сына. Этого умудрялись избегать – нынешняя саалийская государыня использовала магию, родила трех дочек после первенца, и только потом на свет появился Эжен. – По традиции Саалии это защищает правящую династию, страну и народ. Его высочество Эжен прибудет в академию в самое ближайшее время. К тому моменту уже станет ясно, кто пройдет первый этап отбора. Принц умен, хорош собой, прекрасно воспитан и благороден – как и полагается принцу. Девушки восхищенно ахнули, уже представляя себя в объятиях завидного жениха. Селянки-первокурсницы залились румянцем. Это был бы для них просто восхитительный прыжок из грязи в князи. Месяц назад они сгребали сено на поле и доили коров, а еще через месяц одна из них может стать принцессой и будущей королевой. В зал вбежало множество крыс в торжественных белых сюртучках. В лапках они держали цветочные горшки, наполненные землей, и бархатные мешочки. Некоторое время в зале царила веселая суета: девушки рассматривали горшки, на пузатых боках которых проявлялись их имена, написанные золотом, и пытались развязать тесемки мешочков. Дайна задумчиво смотрела на горшок – она уже поняла, что нужно сделать, и Валентин видел, что ей не хочется. Вся ее душа протестовала и возмущалась. Интересно, почему бы? Не хочет замуж за Эжена Саалийского? Сомневается в том, что он порядочный человек, или в ней еще теплятся какие-то чувства к бывшему мужу? Скоро Эжен будет в академии, и принцесса без короны обязательно в него влюбится. Все девушки влюбляются в принцев, так уж заведено. И Дайна вполне способна дойти до конца отбора и победить. Эта мысль казалась Валентину ланцетом хирурга: она причиняла боль, но была целительной. Пусть влюбится. Не в принца, так в кого-то другого. Пусть держит своего избранника за руку, пусть целуется с ним в дальних уголках замка и со смехом убегает от бранящегося Шайло. – Развяжите ваши мешочки, – приказал Валентин. – В каждом из них есть зерно провозвестника. Это растение издавна использовалось в предсказательной магии, а сейчас оно поработает на вас. Снова возня – девушки развязывали мешочки, вытряхивали на ладонь зерна, темно-красные, ребристые, похожие на наконечник стрелы. Зерна шевелились, в них пульсировала жизнь, готовилась вырваться. – Все вынули зерна? – спросил Валентин. Девушки закивали, многие подняли руки с зерном, зажатым в пальцах. Дайна сидела неподвижно, словно необходимость участия в отборе причиняла ей боль и она старалась не двигаться лишний раз. – Теперь осторожно погрузите их в землю, носиком вниз. Девушки послушно принялись закапывать зерна. Первокурсницы, которые сидели рядом с Дайной, о чем-то спросили ее – она натянуто улыбнулась, негромко ответила. Среди веселых и восторженных девушек, уже предвкушающих победу, она казалась вороной среди куриц – Валентин не знал, откуда взялось именно такое сравнение. – Завтра вечером часть зерен уже прорастет, – произнес Валентин. – И тогда мы придем сюда и осмотрим ваши горшки. Те девушки, чьи зерна дадут побеги, пройдут на отбор невест. Кто-то из студенток разочарованно вздохнул. Валентин отчетливо услышал: – Нет, не с моим счастьем! – Вы не знаете, где ваше счастье, Клера, – заметил он. – Возможно, как раз сегодня оно будет мыть пол преподавательского зала. Девушки рассмеялись. Ни для кого из старшекурсниц не было секретом, что Клера пытается понравиться Базилю и поэтому постоянно находится рядом с ним и поддерживает во всех его гадких выходках. Клера залилась румянцем и поджала губы. – Что ж, если все посадили зерна, то тогда оставляйте ваши горшки до завтра! – улыбнулся Валентин. Нет, все-таки девушки были очень трогательными. Им хотелось любить и быть любимыми, им хотелось счастья. – И я искренне желаю удачи каждой из вас! Они не знали, глупышки, к чему иногда может привести любовь. Они надеялись, что с ними не случится ничего плохого, и ни одна из них никогда не будет лежать в облетевшем осеннем лесу, застреленная на королевской охоте. Валентин сложил послание его величества Леона и вспомнил, как король сказал, что рад за него. «Ничего ты не знаешь, Леон Саалийский», – подумал Валентин и двинулся к выходу из зала. Дайна вышла из своей комнаты, когда большие часы на одной из башен пробили час ночи. Академия спала. Спали преподаватели и студенты, спали крысы, свернувшись в своих каморках, спали все – Дайна вышла в коридор и рухнула в такую тьму, что на мгновение ей показалось, будто она ослепла. На ощупь, ведя ладонью по стене, девушка направилась вперед, в сторону лестницы, и в коридоре сделалось светлее.